— Мы и так ничего не получаем! — огрызнулась Тася. — Так что иди… сам знаешь куда!

— Что? Недовольные? — Сема сделал угрожающий шаг вперед и напряг выпуклый бицепс на руке. — А ну пошли!

— Сейчас, Сема, сейчас, — примирительно произнесла Жанна, закрывая собой подругу. — Не видишь, мы почти готовы, дай хотя бы припудриться.

Охранник еще раз угрожающе хмыкнул и исчез за дверью.

— Слушай, ну что тебе за охота злить его? — устало спросила Жанна, надевая на голову серебристую корону, украшенную стразами, которые ослепительно сверкали в электрическом освещении, точно настоящие бриллианты. — Все равно этим ничего не добьешься.

— Так хоть душу отведу! — мотнула головой Тася. Ее кудряшки на голове задорно вздрогнули и встали вокруг головы, как нимб. — Ты думаешь, я долго терпеть его буду? Ничего подобного… У меня есть один план…

Она наклонилась к подруге и понизила голос, будто речь шла о чем-то секретном.

— Я знаю, где Ставракис хранит наши деньги, — тихо произнесла Тася. Чуть помолчав, она добавила: — И свои тоже… У него сейф стоит в спальне, вмурован в стену. А за стеной кладовка. Знаешь, что я придумала… Можно из кладовки просверлить стенку, она тонкая, забрать деньги и дать деру. Сигнализация не сработает, она действует только на открытие дверцы с шифром.

— И далеко ты уйдешь? — иронически хмыкнула Жанна. — Без документов-то!

— Документы, может быть, лежат там же… Все равно, нам бы только до нашего посольства в Афинах добраться, а там наши помогут, отправят на родину.

— А если не помогут? — с сомнением произнесла Жанна. — А что, если скажут, что ничего знать не хотят, и отдадут обратно в рабство к Ставракису?

— Этого быть не может! — категорически заявила Тася. — Думай, что говоришь, это ж наши!

Жанна покачала головой. Из зала уже доносились переливы нежной музыки и жидкие аплодисменты гостей, собравшихся поглазеть на «рашен герлз».

— Знаешь, я теперь никому не верю, ни вашим, ни нашим, — тусклым голосом произнесла она. — И вообще, хватит трепаться, пошли работать! Деваться-то нам с тобой больше некуда. Только на сцену…

И Тася, вздохнув, выпорхнула в двери, легкая и красивая, точно бабочка-однодневка, не ведающая того, что скоро наступят долгие холода…

Едва надоедливый клиент убрался восвояси, оставив чаевые на столике возле постели, Тася прокралась по коридору в соседнюю комнату и осторожно тронула подругу за плечо.

Жанна уже спала крепким сном. От нее тоже только что ушел «гость». Это был постоянный уважаемый клиент, член салоникийского муниципалитета по имени Фанус Ангелопулос. Чиновник бывал в «Астрее», как правило, раз в неделю, по субботам, всегда был щедр, всегда заказывал много напитков и себе, и девушкам, всегда выбирал на ночь только Жанну, всегда вел себя тихо и очень прилично и всегда уходил перед рассветом, чтобы, не дай Бог, не встретиться с кем-нибудь по пути из заведения. За это все Ангелопулоса очень уважал хозяин шоу, его давний приятель, и порой даже давал ему предпраздничную двадцатипроцентную скидку.

Ангелопулосу очень нравилась русская девушка с французским именем Жанна. Она говорила не очень много, улыбалась совсем редко и потому казалась шестидесятилетнему греку надежной и верной. Фанус давно уже предлагал Жанне перебраться к нему на виллу — после смерти жены грек жил один, не смея осквернять семейное жилище связями со случайными женщинами. Он даже обещал девушке оформить греческий паспорт, тавтотиту, обещал ей купить машину-кабриолет и подарить много одежды. Таким образом, господин Ангелопулос планировал убить сразу же двух зайцев: избавиться от своей экономки, старой и сварливой гречанки, и приобрести постоянную любовницу, очень красивую и скупую на слова — сочетание весьма ценное в его глазах.

— Ну, что же ты? — не раз спрашивала Тася свою подругу. — Чего тянешь? Это же уникальный шанс! Такой шанс выпадает только раз в жизни. Сначала поселишься у него, отдохнешь хорошенько, и Фанус к тебе привыкнет, а потом потребуешь, чтобы он на тебе женился. Станешь госпожой Жанной Ангелопулос.

Жанна тихо покачала головой:

— Я уже однажды требовала, чтобы на мне женились… Целых два раза. И знаешь, чем это закончилось? Ну, я тебе рассказывала…

— Но это же совсем не тот случай! — даже застонала Тася, негодуя от упрямства подруги. — Вот увидишь, он женится!

— Ты же знаешь, что греки женятся только на гречанках, — заметила Жанна. — Даже если они страшные и старые. Исключения, может быть, и случаются, но я не могу рассчитывать на исключения, мне нужно бить наверняка. И потом, разве я могу оставить тебя одну? Как же я без тебя… Нет, вместе приехали, вместе и уедем отсюда!

Тогда Тася даже захлюпала носом от проникновенных слов подруги, а Фанус Ангелопулос все продолжал приходить в «Астрею» по субботам и оставлять там часть своего еженедельного жалованья вместо того, чтобы иметь все удовольствия не выходя из собственной постели и почти бесплатно.

И в эту ночь он вновь предлагал девушке перебраться к нему, обещая выкупить ее у Ставракиса. Жанна обещала подумать…

— Слушай! — горячо зашептала Тася на ухо подруги, едва та неохотно разлепила смеженные сном веки. — Удобный момент! Хозяин с Миноной задержался на юбилее у своего приятеля. Тео уехал в Афины по делам. В доме, кроме Семы и Паши, никого нет.

— Ты с ума сошла! — недовольно проговорила Жанна. — Если хозяин вернется и увидит, что сейф взломан, он поднимет на ноги всю полицию, и мы через полчаса окажемся за решеткой.

— Он не вернется! А если и вернется, то ничего не заметит, все продумано до мелочей. Мы инсценируем ограбление! Я возьму ботинки Семы, пройдусь в них через обеденный зал и сцену, чтоб были видны мужские следы. Потом взломаем кладовку, рассверлим стену, заберем деньги и паспорта и спрячем их в доме. Они не будут нас искать, потому что еще несколько дней мы никуда не денемся, а следы будут вести наружу! Мы останемся здесь же на время. И только когда весь шум стихнет, дадим деру… Нас даже искать не будут, подумают, что арабы украли! Не понимаю, ты хочешь вернуться домой или нет? Или, может быть, ты решила согласиться на предложение Фануса? Выбирай!

— Не знаю. — Жанна окончательно очнулась ото сна. — Не знаю, что выбрать. И здесь оставаться больше нет сил, и к Фанусу в наложницы не хочу, и дома меня тоже никто не ждет.

— Брось ты! — Тася горячо встряхнула руку подруги. — Не забывай, мы же будем с деньгами! С бабками нам всюду будут рады! Сначала поедем к моим, в Кемерово, к папке моему, затем к тебе, в Выдру, а потом осядем где-нибудь в городе. Заведем себе приличное дело, а? Ну, решайся, Жаннуся, миленькая, ну?

— Ладно…

Тася тихо взвизгнула и восторженно сжала кулачки.

Жанна приподнялась на постели и посмотрела на часы. Скоро совсем рассветет, нужно торопиться.

Она встала, переоделась в свою «гражданскую» одежду — тонкие брюки и блузку навыпуск и решительно сказала: «Пошли!» Но уверенности в том, что их ждет удача, у нее не было.

В субботу, по своему обыкновению, Фанус Ангелопулос надел свой лучший светлый костюм и отправился в «Астрею». Он предвкушал приятный вечер. Хорошая еда и скромные удовольствия ему были обеспечены.

В балет-шоу все было как обычно: русские «звезды» танцевали перед посетителями в костюме Евы, полуодетые девушки, не занятые в номере, бродили по залу и подсаживались к гостям, раскручивая их на спиртное и ненавязчиво предлагая свои прелести.

Фанус сел за свободный столик и стал наблюдать за танцем. Вообще-то он знал наизусть все номера шоу, как и «балерин», выступавших в них, но следил за представлением с нескрываемым интересом. Его всегда возбуждали эти девушки со снежной кожей и странной привязчивой душой. До этого у него жили две русские любовницы, и у грека оставались после них самые приятные воспоминания.

Первая любовница Ангелопулоса погибла в автокатастрофе, и он до сих пор не мог забыть ее. Она была такая нежная и, кажется, вполне искренне его любила… Вторая внезапно тяжело заболела, и ее пришлось поместить в больницу для бедных, где она умерла через год. Не подумайте только, что Фанус забыл о бедной девушке, как только она занемогла. Он приходил в ней раз в неделю, по пятницам, приносил ей фрукты и немного вина, чтобы приободрить ее, обещал забрать из больницы, как только она поправится. Но девушка не поправилась. Она умерла, и Ангелопулос очень долго вспоминал о ней. Он даже однажды хотел прийти на ее могилу и оставить там букет цветов, но не пошел. Все-таки он был не так молод, как раньше, и посещение кладбища могло слишком сильно взволновать его чувствительное сердце.