Барбара усмехнулась.

— Боюсь, что Ваша маленькая игрушка работать не будет, мистер Беллингвуд. Или мне следует называть Вас мистер Белл?

В комнате люди недоуменно смотрели друг на друга, будто внезапно пришли в себя, и обнаружили, что находятся в неожиданном месте.

Она повысила голос, чтобы все могли ее слышать.

— Мне жаль сообщать вам, но вы все оказались жертвами мошенничества, — она протянула обманчиво хрупкую руку и вырвала кулон у державшего его мертвой хваткой Джонатана, порвав в процессе цепочку, и добавив к уже имеющейся у него ране красный рубец. Она подняла медальон, показывая его людям. — Эта маленькая безделушка имела свойство влиять на ваше сознание, заставляя делать то, что хотел этот человек, включая ваше желание отдать ему все сбережения.

Ропот прокатился по собравшимся за столом волной смеси гнева, недоумения и горя.

— Теперь вы свободны и вольны сделать свой собственный выбор, — Барбара продолжала, не обращая внимания на бормотание. — Оставайтесь, если хотите, или уходите. Но на этот раз все будет по вашей собственной воле.

Одна из привлекательных женщина за столом вздохнула и покорно пожала плечами.

— Черт, мужчины лгали мне всю мою жизнь. Но, по крайней мере, здесь хорошо кормят и не бьют. Я остаюсь.

Еще несколько человек, казалось, согласились, но большая часть группы не столь восторженно восприняла новость.

Пожилая пара в конце стола смотрела на Джонатана с ужасом и отвращением: мужчина в ярости, а женщина в слезах. Они задержались рядом с ним ровно столько, сколько потребовалось мужчине, чтоб сказать:

— Не могу поверить, что позволил тебе уговорить меня отписать тебе это ранчо. Дальше с тобой будет говорить уже наш адвокат. — Он обнял рукой рыдающую жену, и они ушли, понурившись.

Соблазнительная брюнетка с ярко-голубыми глазами оттолкнула свой стул от стола так сильно, что тот упал, подошла к Джонатану, и так ударила его по лицу, что на мгновение на его загорелой щеке остался отпечаток ее руки.

— Сукин ты сын. Я не могу поверить, что я ради тебя ушла от муж. Да, он скучный, но по крайней мере, он — хороший человек, и никогда не врал мне. Я надеюсь, что он примет меня обратно после того, как я с ним обошлась.

Она ушла, не оглядываясь, и выбежала в дверь, остановившись лишь для того, чтобы прихватить долговязого десятилетнего мальчика, сидящего за детским столом.

Один за другим большинство людей покинули комнату, кто-то молча, а кто-то высказав свои претензии. В итоге там остались только Джонатан, Грейс, Барбара и несколько человек, сидящих с ошарашенным видом.

Барбара подобрала булавку, вытерла ее о скатерть и аккуратно воткнула в лацкан. Медальон она положила в карман, несмотря на то, что он уже был неопасен. Подальше положишь — поближе возьмешь. Кроме того, Королева, без сомнения, захочет отследить его происхождение, дабы лично выразить свое неудовольствие тому, кто был столь беспечен и позволил вещи попасть в руки Смертного.

Пока она стояла, Джонатан оцепенело смотрел на нее, все еще держась за грудь, словно не мог поверить тому, что медальона там уже не было.

— Почему? — спросил он ее. — Почему Вы поступили так со мной? Все было идеально, пока Вы все не испортили. Почему? — Последнее слово прозвучало как стон.

Барбара посмотрела на него бесстрастно и равнодушно к его горю. Он причинил слишком много вреда стольким людям, чтобы она могла его пожалеть.

— По двум причинам, — ответила она, вытянув палец. — Первая — ты забрал то, что не принадлежит тебе, и ты злоупотребил силой медальона для собственной эгоистичной выгоды.

Второй палец присоединился к первому, и затем указал на выглядящих изумленными Елену и Катю, сидящих вместе за детским столом.

— И второе — ты украл у другого мужчины детей, и когда он не захотел отдать их без боя, ты использовал силу, чтобы разрушить его репутацию. Я бы не лезла в первое, но второе стало моим делом. Тебе следовало оставить Ивана Дмитриева в покое.

Грейс подскочила со своего места и оказалась лицом к лицу с Барбарой.

— Иван? Какое отношение к этому имеет Иван?

— Иван попросил меня о помощи, — ответила Барбара, — когда ты и твой приятель не оставили ему выбора. Вы обернули правосудие против него, поэтому он пришел ко мне искать справедливости.

— Вы что, частный детектив? — спросила Грейс, больше воинственно, чем испуганно. — Вы ничего не сможете сделать. Закон на моей стороне. Я их мать.

— Частный детектив… как это приземленно, фу… Ничего общего! — ответила Барбара с мрачным намеком на улыбку. — Я Баба Яга! И твои законы Смертных меня не касаются.

Она скинула с себя личину пожилой леди, ровно настолько, чтобы в ее глазах отразился ее истинный облик, и Грейс, побледнев, отступила на шаг.

Но когда Барбара подошла к маленькому столику, она уже вновь выглядела как добродушная старушка. Она протянула руки девочкам.

— Здравствуй, Катенька. Здравствуй, Леночка. Вы меня помните? Я друг вашего папы. Он прислал меня сюда забрать вас домой. Хотите домой к папе?

Катя колебалась, но Елена вложила свою ручонку в руку Барбары и доверчиво смотрела на нее своими круглыми карими глазенками.

— Да, пожалуйста, — сказала она. — Я скучаю по моему папочке.

Миг спустя Катя взяла Барбару и за другую руку, и они пошли по направлению к двери.

— Подождите! — завизжала Грейс и бросилась им наперерез. — Вы не можете вот так просто забрать моих детей.

Барбара приподняла седую бровь.

— Нет? Ты выкрала их у отца. Я просто возвращаю их ему.

— Но… но, я их мать, — заикалась Грейс. — Они останутся со мной.

— Прекрасно, — сказала Барбара, посмотрев Грейс в глаза. — У тебя есть выбор. Ты можешь пойти с нами и воспользоваться возможностью заключить перемирие со своим мужем. Или остаться с Джонатаном. Но ты должна выбрать только один вариант. Я готова допустить твою невиновность, полагая, что ты помогла Джонатану опорочить репутацию твоего мужа только потому, что находилась под его влиянием. Но если ты решишь добровольно остаться с этим мужчиной, который это сделал, то я позабочусь, чтобы ты никогда не увидела этих детей. — Ее лицо выражало уверенность, а тон был непоколебим. — Это твой выбор. Но ты должна выбрать сейчас, потому что мы уходим.

Грейс колебалась, ее взгляд метался от маленьких девочек, сжимающих руки Барбары к одиноко сидящему в конце стола красавцу, выглядящему подавленным и несчастным.

— Иван никогда не сможет убедить судью вернуть ему девочек, — в итоге произнесла она, свирепо глядя на Барбару. — Есть судебное решение. С тем же успехом Вы можете просто оставить их здесь, с нами.

Барбара покачала головой.

— Тут ты ошибаешься, Грейс. Вы, вероятно, сделали невозможным для Ивана и девочек вернуться к прежней жизни, но это не значит, что они не могут построить новые, еще лучше.

— Я не понимаю, — сказала Грейс.

— Для этого, моя дорогая, существует множество способов, — фыркнув, пояснила Барбара. — Иван происходит из русской общины, а они заботятся о своих. Он, Катя и Елена исчезнут в недрах этой общины под новыми именами и с новыми документами, а вскоре власти вообще позабудут о существовании Ивана Дмитриева.

Она махнула в сторону Джонатана.

— В отличие от ложной семьи этого человека, созданной из иллюзий, лжи и манипуляций, обширная семья Ивана реальна и искренна, и они его никогда не подведут. Ни один человек никогда не расскажет тебе, где они. Поэтому выбирай сейчас. Второго шанса не будет.

Грейс закусил губу, затем медленно попятилась от своих детей, встав рядом с Джонатаном и положив руку ему на плечо.

— Простите, девочки. Но Джонатан нуждается во мне. Он остался один. Я уверена, вы поймете меня, когда подрастете.

Барбара стиснула зубы, чтобы ругательства, вертевшиеся в ее голове, не вырвались наружу в эту комнату, где сидели дети. Она никогда не поймет Смертных. Ну, неважно. Она дала женщине выбор, и та его сделала. Время уходить.