Буйствовала метель. Казалось, со всех сторон дул холодный злой ветер, яростно швырял снег. Он гудел, словно все это происходило где-то на далеком севере. В районе Таткары, северо-восточнее Эльбузлы, партизаны рассредоточились вдоль дороги, заняли удобные позиции для засады и стали ждать появления противника. Наконец со стороны Судака показалось среди снежной пурги черное пятно. Оно быстро росло, и теперь уже все партизаны увидели четыре автомашины с пехотой противника. Когда автомашины вошли в зону засады, по свистку Колодяжного партизаны открыли огонь. Враг в смятении. По команде «К машинам!» разведчики стремительно бросились на дорогу, захватили брошенное гитлеровцами оружие, в том числе и миномет, документы убитых немецких солдат и офицеров, порвали линии связи, затем исчезли в лесу.

В планшете убитого офицера оказались секретные приказы, из которых стало известно, что фашисты производят перегруппировку войск, перебрасывают свои воинские части с Керченского участка на Севастопольский. Эти данные были направлены командованию Закавказского фронта. Значение таких сведений трудно переоценить, если учесть, что в то время фронт готовил десантную операцию на Керченский полуостров.

Эти данные были подтверждены и партизанскими разведчиками, которые вели наблюдение за проезжими дорогами. Штаб отряда решил на пути следования фашистов взорвать Салынский мост на пятиметровых железобетонных опорах через реку и этим задержать продвижение врага, его живой силы и техники на несколько дней. Мост охранялся специальной немецкой заставой из девяти человек, на вооружении которых помимо автоматов, гранат имелся пулемет и миномет. Подход к мосту был рискованный и трудный.

За шоссейной дорогой Керчь - Симферополь метрах в 130-150 начинался Арзамасский лес. Оттуда можно было нанести удар по заставе. Но для этого надо перейти незамеченными через голую снежную степь, на которой легко был виден человек, и шоссейную дорогу, по которой то в том, то в другом направлении фашисты совершали патрульный объезд. Боевую группу разведчиков-диверсантов, вооруженных взрывчатыми веществами, мог провести незаметно через степь и шоссе только опытный, знающий отлично местность человек. Им был Семен Симагин. Очутившись в Арзамасском лесу, Симагин, Сагайдак и Кулагин, тщательно маскируясь, в течение двух часов вели с опушки леса наблюдение за заставой. Смена немецкого часового произошла через час. Подняв воротник шинели, опустив ниже на глаза шапку, он начал ходить по мосту взад и вперед, стуча коваными каблуками о доски. Сорок шагов вперед, сорок шагов назад. Из высокой печной трубы над шалашом, что вблизи моста, вылетало яркое пламя огня. Его искры рассыпались в ночи и гасли. Видимо, в шалаше отдыхали и грелись остальные патрульные.

Разведчики подползали к мосту все ближе и ближе. Вот они уже метрах в двадцати от часового. Но в это время открылась дверь шалаша, на какое-то мгновение свет из помещения осветил мост и часового. Разведчики упали лицом в снег и замерли. Выбежавший легко одетый фашист что-то крикнул часовому, и тот поспешил к нему. Фашист вложил часовому в зубы горящую сигарету и, ежась от холода, смеясь чему-то, нырнул обратно в шалаш.

Обстановка для разведчиков была благоприятной. В темноте огонек сигареты был виден издалека. Часовой был бесшумно снят. Вихрем ворвавшись в землянку, партизаны уничтожили охрану.

Под опору моста положена взрывчатка и натянут шпагат. Раздавшийся взрыв на какие-то секунды осветил радостные лица разведчиков. Мост взлетел на воздух. Обратно Симагин вывел разведчиков кратчайшим путем.

Примерно в середине декабря 1941 года отряд перешел на новую, хорошо оборудованную базу в районе высоты 956. Это была господствующая высота, с нее хорошо просматривались ближайшие дороги и населенные пункты, а густой дубовый лес надежно маскировал базу от глаз противника. Начались работы по дальнейшему благоустройству лагеря. В шалаше была оборудована кухня. Повар из конины и муки готовил галушки, а вместо хлеба пек лепешки.

Норму выдачи продуктов пришлось строго ограничивать. Запасы продовольствия были уже на исходе, а доставлять их из мест хранения - дело трудное.

Нередко в поисках продовольствия партизаны попадали под огонь противника и несли потери.

Добытые Феодосийским и другими крымскими партизанскими отрядами сведения о немецко-фашистских войсках, оборонявших Крым, очень интересовали штаб Закавказского фронта, готовившего десантную операцию на Керченский полуостров.

Как известно, Керченско-Феодосийская десантная операция началась 26 декабря 1941 года, особенно успешно завершилась высадка войск 44-й армии в Феодосии, что заставило противника начать поспешный отвод своих соединений из восточной части Керченского полуострова и без боя оставить Керчь.

В результате этой операции войска Закавказского фронта во взаимодействии с Черноморским флотом освободили Керченский полуостров, овладели важными опорными пунктами - городами и морскими портами Керчь и Феодосия. Немецко-фашистское командование было вынуждено прекратить атаки севастопольских укреплений и перебросить из-под Севастополя часть сил в район западнее Феодосии для противодействия высадившимся советским войскам. По дорогам, идущим к Феодосии и Керчи, днем и ночью двигались фашистские обозы и колонны автомашин с пехотой и техникой. Чтобы дезорганизовать движение противника и оказать помощь советским воинам, вступившим на крымскую землю, партизаны часто устраивали на дорогах завалы и засады. Так, в ночь на первое января группа Феодосийского отряда из 38 бойцов, среди которых были Лидия Прокопенко и проводник Симагин, во главе с комиссаром Пономаренко отправилась на шоссейную дорогу с таким же заданием. Они шли по глубокому снегу. У каждого в руках, помимо винтовки, - лопата, либо пила, либо лом.

В полночь комиссар остановил группу и поздравил с наступающим Новым, 1942-м, годом, пожелал каждому здоровья и боевых успехов. Обойдя деревню Сууксу, вышли к шоссейной дороге Старый Крым - Судак. Кругом тьма, ветер, снег. С ходу приступили к делу: пилили деревья, телеграфные столбы и все это валили на дорогу. Образовался огромный завал. Часа через три разведчики сообщили, что со стороны деревни к месту завала приближается до взвода фашистов. Гитлеровцы подошли к завалу и с удивлением принялись его рассматривать и о чем-то говорить между собой. В это время раздалась команда «Огонь!».

Фашисты бросились врассыпную, но, опомнившись, ответили беспорядочным огнем, а затем, прячась за деревьями и отстреливаясь, отошли в лес и вскоре исчезли.

Партизаны собрали на дороге оружие и двинулись в обратный путь. Пройдя с километр по чаще леса, они неожиданно столкнулись с небольшой группой фашистов.

- Хальт! Хенде хох! - крикнул комиссар. Испуганные гитлеровцы бросили свои автоматы и подняли руки. Но тут кто-то из партизан неожиданно выстрелил по фашистам. Один из фашистов схватил брошенный было автомат и дал очередь в сторону партизан, другой швырнул гранату. Партизанам пришлось тоже открыть по ним огонь. В результате этой стычки трое гитлеровцев было убито, один взят в плен. Двоим удалось скрыться.

В лагере, разбирая этот случай, комиссар спросил:

- Кто же выстрелил без команды?

- Это я, товарищ комиссар. Увидев фашистов, от ненависти нажала курок, - призналась Прокопенко.

- Понимаете ли вы свою ошибку? - задал вопрос комиссар, заканчивая разбор.

- Понимаю, Роман Максимович. Виновата. Этого больше не повторится, - краснея, ответила Лидия.

В начале января под руководством комиссара и начальника штаба отряда была проведена операция по уничтожению обоза противника на дороге Старый Крым - Судак между деревнями Сууксу и Эльбузлы. Партизаны-разведчики огнем из пулемета и винтовок уничтожили около тридцати гитлеровцев, подожгли грузовую машину и принесли в отряд трофеи. Комиссар отметил, что в этом бою отличились пулеметчик Лысак, политрук Смирнов и партизан Гаврилов.