Почему Белл решил обосноваться в таком неуютном месте, где, вероятно, и почва-то за шесть лет еще не успела как следует остыть, непонятно. Белл привез на остров целую отару овец — триста голов. Через пять лет они расплодились, и их стало шестьсот. Видимо, Супруги приехали с детьми. Сколько детей было у Белла в момент высадки, неизвестно, но когда в августе 1887 года англичане подняли на Рауле британский флаг, у Томаса Белла и его жены Фредерики их было уже девять. Одного из них звали Рауль Санди Белл.
Из местных животных на Рауле остались в живых после извержения только серые крысы. И еще небольшая деталь: на острове всего лишь один источник питьевой воды — маленький ключ, примерно в километре от места, где стояла хижина Белла. Семья Беллов выращивала на Рауле ананасы, манго, сахарный тростник, маис, папайю, яблоки. Они ловили рыбу у берега и, надо полагать, имея много баранов, питались и бараниной.
...Согласно графику, высадку планировали начать в восемь, но лишь в десять часов спустили на воду ботик «Дора»: Баденков, Каплин, доктор Ватт, первый помощник капитана, старпом и еще два матроса пошли к Раулю. Баденков захватил с собой карманный передатчик ближней связи, чтобы с твердой земли отдавать распоряжения на борт «Каллисто».
Летописец обязан фиксировать мельчайшие детали. Я сделал запись в блокноте: «10 часов 55 минут. В бинокль видно, как Баденков вступает на причал острова Рауль. Он первый советский человек на этом острове в Тихом океане».
Конечно, летопись летописью, но сейчас-то можно признаться в некоторой неточности. Баденков не вступил на Рауль, а приземлился на Рауле: попросту говоря, в «Дору» краном опустили большую бельевую корзину, Баденков сел в нее, кран поднял «полезный груз» и перенес на причал.
Такова здесь система высадки на остров, и мы все, от академика до оператора Центрального телевидения, испытаем на себе эту процедуру.
Пока Баденков вел с начальником метеостанции межгосударственные переговоры и обсуждал условия высадки, на «Каллисто» происходили незапланированные события. Так как высадку намечали на восемь часов утра, на долю «островитян» обед не готовили. Но отпущенные нам сухим пайком продукты до сих пор лежали в банках и мешках на «Каллисто». А есть-то хотелось! Первым обнаружил непорядок профессор Воронов, большой любитель поесть. Явившись в двенадцать часов в кают-компанию, он на нашем столе вместо благоухающей, наполненной супом кастрюли увидел одинокую пустую тарелку. Отправившись за разъяснениями на камбуз, Анатолий Георгиевич услышал суровые слова: «Ваша группа числится выбывшей с корабля за границу на остров Рауль, и супа вам не положено». Воронов немедленно принес эту ужасную новость на капитанский мостик. Тут же приняли срочные меры по исправлению создавшегося положения. Справедливость была восстановлена.
Мы успели плотно пообедать, не отступая от морских традиций, съели по две порции компота, и когда намеревались попросить добавки, с берега вернулся в сопровождении новозеландца — работника метеостанции — профессор Каплин.
Высаживаться будем так: сначала аквалангисты установят у берега буй, закрепят к нему трос, другой конец которого перекинут на причал. Вдоль троса ботик станет подходить к точке, куда сможет достать стрела с корзиной.
В 15.30 поступило сообщение с «Доры» — отказал насос воздушного охлаждения. Старпом высадил водолазов для установки буя и малым ходом вернулся на «Каллисто». Вероятно, переброска десанта на Рауль начнется после ритуального чаепития в 16 часов 30 минут. Практически сегодняшний день для работы экспедиции потерян. На «Каллисто» появилось много мух — прилетели с Рауля. До этого ни одной мухи на корабле не было.
Лишь в 16.00 «Дора» отвалила от борта «Каллисто» и направилась, груженная нашим добром, к Раулю. Там кастрюли, раскладушки, а затем и членов экспедиции должны перегружать в корзину и переправлять на причал. Хорошо бы Бабаеву пойти с первым рейсом, потому что скоро зайдет солнце и, когда подойдет наша очередь высаживаться, снимать ему будет чрезвычайно трудно.
И вот в 17 часов 45 минут к острову ушли на «Доре» двенадцать мужчин и четыре женщины. Видим, как на причале орудуют наши ребята, среди них Виктор Прондяев. Волнение балла четыре, и «Дору» основательно подкидывает на волнах. Хорошо, что придумали установить буек с тросом. Старпом — весь внимание. «Дора» то танцует на гребне, то проваливается между двумя водяными валами. Кинет ботик на причал — и поминай как звали. Но в самый нужный момент старпом дает команду мотористу: «Полный назад!» или «Самый малый вперед!». И опять «Дора» танцует на волне, подставляя борта под трос с корзиной.
Слышно, как Прондяев кричит: «Вира!» — и корзина, нелепо раскачиваясь, поднимается в воздух метра на четыре. Стрела крана повернулась и поставила кузовок на покрытый слизью, мокрый бетон причала. Тут же ее подхватили матросы, и два члена экспедиции, как чертики, выскочили из корзины.
— Еще четыре порции. Четыре, понимаешь! — крикнул Прондяев, повернувшись к прилепившейся возле скалы небольшой будочке, откуда велось управление лебедкой.
Манипулировавший рычагами начальник метеостанции Ян Макгрегор, безусловно, ничего не понял из тирады Прондяева, но весело улыбнулся, подмигнул и взялся за рукоятки, чтобы в очередной раз опустить корзину точно в болтавшийся на волнах бот и через несколько секунд поднять ее в тот самый момент, когда очередная пара участников экспедиции сядет в корзину.
Яну Макгрегору необычайно радостно. Еще бы, остров маленький, каждый день одно и то же. Жизнь монотонная, хотя коллектив «зимовщиков» подобрался хороший. Но все равно девять человек на клочке суши, а кругом океан. Корабли сюда не заходят, и точно известно, что единственное судно придет к Раулю лишь к октябрю.
8 октября минувшего года они прибыли на Рауль, 8 октября этого года новый корабль привезет смену.
Вот почему «Каллисто» здесь так ждали. Известие о нашем предполагаемом заходе получили еще в конце прошлого года и, конечно, готовились к нему. Даже на будке с лебедкой прикрепили фанерный щит с надписью: «Добро пожаловать на остров Рауль!»
По крутой тропинке, ведущей от причала вверх по склону горы к небольшой площадке, мы поднялись налегке, так как весь груз переправляли туда же по канатной дороге. Наверху тюки с палатками, раскладушки, оборудование укладывали на грузовик, который отвозил наш багаж к месту, выделенному для устройства лагеря. Одним словом, хозяева все четко организовали и предусмотрели.
Метеостанция, рядом с которой разместились наши палатки, — три одноэтажных здания, очень аккуратные, выкрашенные белой краской. Пешеходные дорожки залиты асфальтом, трава вокруг подстрижена, возле проезжей части установлен деревянный светофор и развешаны дорожные знаки: «Одностороннее движение!», «Поворот влево запрещен!», «Скорость 16 километров в час!».
Неподалеку теннисный корт и лужайка для игры в гольф. Конечно, и подстриженные лужайки, и игрушечный светофор, и даже теннисный корт призваны как-то смягчить чувство ностальгии, неизбежно появляющейся у «зимовщика». Помочь создать иллюзию близости далекой родной земли.
На одной из маленьких лужаек сложен очаг, где новозеландцы жарят иногда мясо. Недалеко от лужайки, впритык к обрыву, средних размеров полянка, отведенная нам для строительства базы.
Уже совсем стемнело, когда поставили последнюю палатку. Палатки сооружали мужчины, каллистянки же занимались приготовлением ужина.
Так прошли первые часы на острове Рауль.
11 января
Режим работы на берегу члены экспедиции утвердили для себя довольно жесткий. Подъем в 6 часов. В 6.30 завтрак. 7.00 — выход группы из лагеря. На сегодня запланировали пройти (с остановками для проведения программы исследований) по гребню кратера до высшей точки острова — пика Маомаокай. Роль проводника взял на себя новозеландец Ян Кьюрифи, поджарый, среднего роста, мужчина лет тридцати, с коротко подстриженной белокурой бородкой и слегка вьющимися волосами. Одет он был просто и скромно: старые шорты и грубые ботинки, очень удобные при лазании по раульским кручам. Через плечо у Яна перекинута небольшая полевая сумка, а сбоку болтается на ремешке охотничий нож. По профессии Кьюрифи инженер, а на Рауле выполняет обязанности заведующего фермой (на ферме несколько коров, десятка два овец и две пары свиней).