Что смертность повсеместно была свойством животной жизни, доказывалось, в частности, в 4-м разделе 3-й главы, трактовавшем о физических страданиях, к нему мы и отсылаем читателя.
Невзирая на весь шум, поднятый в мире по поводу «древа познания добра и зла» и печальных последствий, какие его плод имел для человечества, совершенно невероятно, чтобы божественное провидение когда-либо допустило существование столь вредоносного древа, которое должно было принести смерть не только всем людям, но и единственному сыну божьему и в конечном счете навлечь проклятие на большую часть человечества.
Согласно этому преданию, было возможно, что «раскаялся господь, что создал человека на земле» [Быт., гл. 6, ст. 6], или по меньшей мере, что он создал такое древо или позволил дьяволу завлечь в западню двух первых взрослых младенцев, повествование о которых не выдерживает разумного испытания. В самом деле, если предполагается, что сей плод был годен в пищу, утолял их голод и был приятен для глаз, то тогда не было ровно никаких оснований запрещать его есть.
Вкушение сего плода должно было повлечь за собой либо физическое или моральное зло, либо вообще не повлечь никакого зла: ведь третьего вида зла во Вселенной не бывает. А так как в употреблении этого плода, изображаемого Моисеем как «хороший» и «приятный», или в наслаждении им не могло быть изначального истинного зла физического или морального характера, то запрещать насладиться им было бы недостойно бога.
Предположить, будто бог решительно запретил какой-либо из своих тварей делать что-то и наслаждаться чем-то, что само по себе подходяще и разумно,— это все равно, что считать неразумным само это предписание, и посему такой решительный запрет лишен основания. Ибо не представляется уместным, чтобы бог наложил какое-то ограничение на невинную чету в отношении удовлетворения ею естественных, а потому невинных желаний или же не разрешил ей освежить и подкрепить свою природу употреблением в пищу любого из хороших и вкусных плодов сада. Когда бы они ели неумеренно, тогда их действительно можно было бы порицать, но в этом случае рвота, вероятно, была бы достаточным наказанием во искупление их греха, ибо они должны были на опыте учиться соблюдать меру в еде.
При таком взгляде на вещи (так называемый) первородный грех не кажется столь позорным и заслуживающим ужасного возмездия, каким он обычно изображается с амвона. Как бы то ни было, если только согласно с вечным разумом и сообразностью вещей в употреблении плода с «древа познания добра и зла» не было бы никакого несоответствия или зла — физического или морального, то никакой последующий запрет бога не мог бы сделать употребление в пищу такого плода содержащим несоответствие или зло.
В самом деле, вечный разум и сообразность вещей незыблемы и не могут быть изменены. Точно так же в божественном уме не может возникнуть основания для их изменения, ибо само всеведение извечно содержало в себе все возможные отношения, связи и сообразность вещей в духовной и в природной сфере, и потому в последовательности времени никогда не могло быть никакого дополнения, уменьшения или отклонения от прямого пути (rectitude), который вечно должен был иметь божественное одобрение и поддержку. Отсюда мы заключаем, что бог никогда не мог бы дать прародителям человечества или любой из своих тварей никаких безусловных законов, что-либо им предписывающих или запрещающих, кроме тех, что вытекают из разума и сообразности вещей. А сие исключает вышеупомянутый запрет Моисея и означает, что Адам и Ева вкупе со всеми прочими созданиями были подчинены закону природы.
Предположение, будто разные народы и племена на земле, которые ходят на двух ногах и обозначаются словом «человек», произошли или могли произойти вследствие обычной смены поколений от одних и тех же прародителей, кем бы они ни были, представляется совершенно невероятным и явно противоречивым.
Искатели приключений, путешествовавшие по морю или суше в разные концы земного шара, в своих повествованиях сообщают нам, что обитаемая часть земли более или менее густо населена тем или другим видом разумных животных, которые, если рассматривать их как племена или народы, явно отличаются друг от друга своими умственными способностями. Одни стоят на более высокой, другие же на более низкой ступенях бытия. В частности, они различаются между собой и по своей животной природе, хотя почти во всех отношениях имеют, очевидно, одинаковое с нами естество, т. е. больше походят на нас, чем на лишенных разума тварей: походка у них прямая, говорят они человеческим голосом и употребляют тот или иной язык, хотя у многих из них речь не очень членораздельна. Да и во многих других отношениях обнаруживается общее сходство с нами. Тем не менее они считаются особыми племенами или народами, имеют неодинаковый рост, а цвет их кожи самый разный: от двух крайних — черного и белого до различных оттенков коричневого.
Просвещенные народы в состоянии проследить (хотя и не вполне точно) свою родословную на значительный отрезок времени, но раньше или позже они теряются в своем обращенном к прошлому исследовании; народы же, стоящие на более низкой ступени или лишенные учености и науки, знают о своем происхождении только то, что сохраняется благодаря их весьма незначительным традициям. Эти народы отличаются друг от друга чертами и формой тела и членов, а некоторые — издаваемым ими запахом, а также волосами, глазами и лицом. Впрочем, подробное перечисление различий не входит в мои намерения.
У эфиопов, несмотря на их лоснящуюся черную кожу, правильные и красивые черты лица и длинные черные волосы (одна из таких чернокожих красавиц некогда пленила Моисея) они весьма существенно отличаются от негров, так что, по-видимому, те и другие не могли произойти по прямой линии от одних и тех же предков. Поколения эфиопов и негров неизменно отличаются друг от друга, и отличаются существенно, поэтому потомством от мужчины и женщины из этих двух народов был бы ублюдок — помесь особенностей тех и других. То же можно сказать о разнице между нами и неграми. Их черная кожа только одна из особенностей, отличающих их от нас. Множество других и весьма существенных отличий убедительно доказывает, что, согласно закону своего рождения, белые и черные народы не могли иметь одинакового происхождения и произошли от разных прародителей.
Верно, что народы и племена земли, обозначаемые общим словом «человек», как бы они ни различались между собой телосложением и умственными способностями, больше походят друг на друга, чем на лишенных разума тварей, вследствие чего они и известны под одним общим названием; однако очевидно, что они никогда не могли бы произойти по прямой линии от одних и тех же прародителей, звали ли тех Адамом и Евой или как-нибудь иначе.
Но наших родословных совершенно недостаточно для того, чтобы объяснить, кто были наши предки, или для того, чтобы дать кому-либо из нас, рассматриваемых индивидуально или как народы, именуемые словом «человек», представление или знание о том, от кого мы произошли по прямой линии, или кто были наши прародители, или как их звали. Вот почему в своих рассуждениях по этому вопросу мы должны исходить из существующих теперь фактов и причин, которые полностью доказывают, что мы принадлежим к разным видам и потому происхождение у нас разное.
Нам, однако, не известно, сколько именно существовало различных по виду прародителей, от которых произошли по прямой линии наделенные разумом животные. Моисей поведал нам историю об Адаме и его супруге Еве, которые, по его утверждению, были прародителями человечества. Но он не сообщает нам, была ли у них белая, черная или желтая кожа; так что, если признать его повествование правдивым, остается неясным и неопределенным, были ли их потомками мы, белые народы, или же черные или желтые, ибо все вместе не могли быть таковыми (как то будет доказано ниже). Стало быть, остается также неясным, была ли наша смертность следствием вкушения запретного плода. В самом деле, если допустить, что именно это было причиной смертности Адама и его потомков, то все же действие этого было бы ограничено прямыми его потомками и потому так же не могло бы быть причиной смертности различных по виду народов и племен земли, ведущих свое происхождение от других прародителей, как и причиной смертности диких зверей.