— Черт, да, это сексуально, как ад, — сказал он, когда и его бедра дернулись быстрее, и мое имя вырвалось из его груди в рычании, прежде чем он перевернулся, унося меня вместе с ним, чтобы он оставаться внутри меня, но я была на вершине.

— Не могу остановиться, — сказал он, задыхаясь. — Кончаю.

Он снова дернулся, и его тело содрогнулось. Когда он кончил, я поцеловала от плеча до рта.

— Когда снова будет безопасно, у меня есть планы на тебя, милая девушка. — Грязные, похотливые планы.

— Это обещание? — спросила я, улыбаясь ему сверху вниз.

— Черт, да, это обещание, — ответил он.

Поздно ночью, после часов того, как Грант показывал мне, как сильно он меня любил и ощущения удовольствия, которое он мог бы представить, острая боль поразила меня. Вскоре я лежала, свернувшись клубком и кричала. Боли было слишком много, и я знала, что это не могло быть правильным. Я прочитала все про схватки. Что-то было не так. Очень не так.

Грант вскочил с постели, пытался со мной поговорить, но я не могла разобрать ни слова или ответить. Я делала все, что могла, чтобы не заплакать от боли снова. Его голос не успокаивал меня. Ничего не помогало. Боль потихоньку стала исчезать, а затем ударила еще раз.

— Скорая будет здесь через пять минут.

Грант голос был полон чистого ужаса. Я хотела его утешить, но в этот раз я не могла. Я должна была заботиться обо мне и нашем ребенке. Прохладная, влажная ткань коснулась моего лба, когда он сказал мне, как сильно он любит меня и как он собирается заботиться обо мне. Затем он выругался и я почувствовала тепло между моих ног.

— Боже, нет. Черт!

Я посмотрела вниз, и все, что я могла видеть — это кровь. А потом все погрузилось в темноту.

Грант

Двери закрылась за врачом и медсестрой, которые окружили Харлоу, когда они покатили ее бесчувственное тело на каталке подальше от меня. Они не позволили мне идти дальше. Я онемел от испуга и боли. Мою жизнь просто укатили за эти двери, без обещания вернуться.

Я уставился сквозь небольшие окна в двери и наблюдал, как каталка исчезает за углом. Я должен был ждать здесь. Это все, что ими было сказано. Ничего более. Они не сказали мне, увижу ли я улыбку Харлоу снова. Они не сказали мне, сможет ли она когда-нибудь снова открыть глаза. И они не сказали мне, увидит ли Лила Кейт когда-нибудь этот мир.

Я ничего не знал, кроме того, что мои сердце и душа были где-то там, с Харлоу.

— Грант, — голос Раша позвал меня, но я не обернулся. Я опустил глаза и смотрел в окошко. Это была моя единственная связь с тем, куда они увезли Харлоу. Руки обвились вокруг меня, и одна большая рука легла на мое плечо. Я не звал никого. Я не знаю, как Блэр и Раш даже узнали. Если бы я мог говорить, я бы спросил их, но я не смог этого сделать, не сейчас. Я боялся сделать что-нибудь. Мне необходимо сосредоточиться на этой двери. Мне нужно будет, чтобы она жила для меня. Вернулась ко мне.

— Бети увидела скорую помощь, отъезжающую от твоего дома, по пути с работы домой. Она позвонила нам, — сказала Блер, — Она с Нейтом сейчас. Вудс и Делла едут, и Раш сейчас позвонит Мейсу. Мы подумали, что позволим ему позвонить Киро. — Краем глаза я заметил, что Раш кивнул, затем отвернулся, чтобы сделать звонок.

Киро. Это была моя отсрочка смертного приговора. Я бы не жил без Харлоу, потому что, если она не сделает это, Киро отнимет и мою жизнь тоже. Я бы передал ему мой пистолет, если он этого захочет.

— Известно что-нибудь? — Делла спросила, когда я услышал шаги бегущих к нам. Я не посмотрел на нее. Я должен был продолжать смотреть в эти двери. Это окно.

— Нет. Раш только отошел позвонить Мейсу. Я собиралась его попросить. Я подумала, что он смог бы заставить кого-то сказать.

— Вудс это сделает, — сказала Делла.

Я почувствовал давление на моем плече. — Я скоро вернусь, — сказал Вудс. — Мы здесь, парень. Все будет в порядке. Она боец.

Мне удалось, как я думал, кивнуть или что-то такое. Потому что я не был уверен, что все будет в порядке. Я не был уверен, будет ли все когда-нибудь снова в порядке.

— Мейс едет, — сказал Раш, подходя, чтобы встать рядом со мной. — Это место будет полным людей. Я сожалею, но все они любят тебя и Харлоу. Она часть нас теперь.

Она была лучшей частью. Но я этого не сказал. После мягкого сжатия моей руки, Блер, наконец, отпустила меня.

— Садись, — сказала она мягко.

— Нет. Я должен видеть. — Я не собирался объяснять больше. Я просто не двигался с места.

— Вы все идите и садитесь. Я останусь здесь с ним, — сказал Раш, поняв мою потребность следить за ней.

Толпа медленно двинулась прочь, но Раш остался со мной. Я не говорил ему этого, но я нуждался в нем. Просто стоять с ним, помогало мне. Я почувствовал, что стал сильнее. Я чувствовал, что я, возможно, не разбился на миллион кусочков, ожидая Харлоу, если он был там, помогая мне удерживать это вместе.

Я не беспокоился о том, чтобы позвонить моему папе. Он не спрашивал меня о Харлоу после последнего звонка месяцы назад. Он не беспокоился, что я делаю со своей жизнью. Он просто заботился обо мне, выполнял мою работу. В конце концов, я позвонил ему. Он хотел знать, почему я не хожу на работу.

— Она в операционной. Это все, что я узнал. Они позволят нам узнать больше в скором времени, — заявил Вудс. Она была в операционной. Я не был там, чтобы держать ее за руку. Я не был там, чтобы сказать ей, что она будет в порядке. Она была одна. Она нуждалась во мне.

— Она нуждается во мне, — я поперхнулся.

— Ей нужно, чтобы ты был сильным. Вот что ей нужно, — сказал Раш.

Я знал это, но я не был уверен, насколько сильным я могу быть, представляя ее на столе, разрезанной. А что если они ошиблись? Что, если ее сердце не выдержит?

— Когда мы были детьми, она перенесла операцию на открытом сердце. Она была так чертовски напугана. Она свернулась на коленях Киро ночью перед операцией, и он рассказал ей историю о принцессе, которая уснула. Все, что ей нужно было, чтобы проснуться, это мужчина, который любил бы ее больше всего и ждал ее. И если она знала, что он был там, она бы проснулась, чтобы увидеть его.

Раш слегка ухмыльнулся. — Я думал, что это была глупая история тогда, но после операции, когда мне наконец удалось видеть ее, папа забрал меня в ее комнату. Я спросил ее о том, также ли страшно быть погруженной в сон, как она думала. Она покачала головой и сказала,

— Нет. Я знала, что мой папа былздесь и ждал, когда я проснусь. Так я и сделала. — И это было настолько просто. Она знает, что ты ждешь, когда она проснется. Я верю, что она сделает это.

Я хотел верить, что я — ее сила. Что она вернется ко мне. Что она не сдастся. Но сейчас я так напуган, что моей надежды не достаточно. Я продолжал видеть всю эту кровь на кровати и ее такое бледное лицо, а затем она отключилась. Ничего. Ее сердце билось, и она дышала, но мое остановилось. Мой самый худший кошмар воплотился в жизнь.

Я услышал больше голосов, заполнивших приемную позади меня, но я не двигался или оглядывался на них. Раш стоял покорно рядом со мной, и мы остались тихими. Я смотрел на ту дверь, и я думаю, что он делал также.

Медсестры пришли и ушли через двойные двери. Одна остановилась и спросила нас, что мы делали, и Раш объяснил, что мы ждем. Она, должно быть, видела решительный взгляд на моем лице, поэтому она не спорила. Она просто ушла.

Несколько человек подошли ко мне, чтобы хлопнуть меня на спине и предложить свою поддержку. Джимми, Тэд, тетя Бети — Дарла, и даже Генри, сын камердинера. Я не был уверен, кто еще приехал. Я не отводил взгляд в сторону даже на мгновение.

— Вы слышали что-нибудь? — голос Нан удивил меня, и я напрягся. Сейчас было не время для нее, чтобы появляться. Я хотел, чтобы она ушла. Ей было плевать на Харлоу. Она никогда не была добра к ней. Она превращала жизнь Харлоу в ад при каждом подвернувшемся случае