Постепенно утренние посетители 'самоликвидировались'. Пользуясь передышкой, выдал Зденеку 'расходный' кошелёк, солидный плетёный зембель и погнал парня на рынок, закупить капусты, морковки и яблок, а по пути обратно наказал зайти в лавку к Хачику и поинтересоваться моим заказом. Уже четвёртый месяц, как хитрый армянин взялся через своих соотечественников - купцов-караванщиков - добыть кофейные зёрна и хотя бы немного тростникового сахару. Я, конечно, понимаю, что самолёты нынче не летают, однако терпение-то не железное! Самому кофе уже по ночам снится - дымящийся, подбеленный молоком, в пол-литровой керамической кружке нежно-опалового цвета... Да и богатых клиентов, которые частенько заглядывают в 'Крест и Чашу', неплохо было бы 'подсадить' на ближневосточный напиток: цены, думается, можно будет установить как в моё время на лучший старый коньяк из французской Шаранты. Впрочем, как я предполагаю, французы пока коньячок не изобрели, да и сама область Пуату в настоящее время практически целиком принадлежит монголам...

  Конечно, можно было бы обойтись ячменным 'кофейным' напитком, да вот беда: в начале нынешнего, четырнадцатого столетия, как-то не принято было в здешних местах выращивать ячмень на отдельных полях: он колосился, смешавшись с овсом и рожью, да и спорынь здесь постоянно примешивается. После обмолота крестьяне так насыпом и валят всё это в зерновые корзины и кувшины.

  Так что эдакое питьё может повлечь неприятные для организма последствия. Оно нам надо? Нет уж, подождём поставок нормального продукта - самому спокойнее будет.

  После полудня ученик вернулся, сгибаясь под тяжестью переполненного зембеля. Вот и славненько: будет из чего салат резать, да и заквасить капустку давно пора, благо, все ингредиенты в наличии. Будут на зиму витамины посетителям, и своих, конечно, не обижу.

  Выложив на стойку кошель с оставшимися деньгами, Зденко принялся за обстоятельный доклад: где был, кого видел, что почём...

  - ...А тот Хачик велел передать, что зёрна кафы он уже получил, а вот сахар пока что нет. Но приглашает поскорее заходить, потому как ещё за прошлый раз он в нарды отыграться хочет. Двадцать два дирхема грозит на доску поставить.

  - Двадцать два - это хорошо. Как говорится: 'деньги ваши будут наши'. Азартен Хачик-джан, ох, азартен... А за доску ему тут и сесть более не с кем: редко кто здесь умеет зарики кидать, да и те его ставки перебивать опасаются. Играет армянин весьма неплохо, может какого-нибудь неумеху в одних штанах отпустить...

  - Эге ж. А ещё на площади бирич кричал: дескать, князь наш дозволил охотникам идти в Бржедицкий Град в ратную службу. По слухам, сам наследник тамошнего пана до князя нашего приехал того дозволу просить. Не иначе старый пан Чернин надумал снова на силезских германов идти. Оно и понятно: с Мариенбургом у него старые счёты...

  'Теперь понятно, что мой старый знакомец пан Павел в городе делает. Вроде как вербовщиком работает. Толково Чернины придумали: своих простолюдинов от работы не отвлекают, а сманивают в солдаты соседский народишко... Так скоро и до ландскнехтов, пожалуй, додумаются. А учитывая, что основная масса вояк здесь - профессиональные пехотинцы, прошедшие монгольский хашар - до этого не так много ждать осталось'...

  - А ещё бирич кричал, что теперь с каждого воза, что в Жатец въезжает, потребно сгружать у врат два камня по три фунта либо по три плинфы в ладонь толщиной. А с каждой купеческой лодьи - по бревну тёсаному, толщиной не менее, чем с две мужских головы и длиной не короче трёх саженей, либо пражскую меру емчуги, либо жатецкую меру серы. Уже две лодьи у причала стоят, гости лаются, ан мыт платить не желают и уплыть не могут: гридни княжьи с пращами и баграми на мостках сидят...

  Нет, что ни говори, а парень - настоящий репортёр: уже и к причалам сгонять успел! Будь у меня в Жатеце вечерняя газета, ей-же-ей - поставил бы его журналистом! Но тут не то, что газет нет, тут даже книги все рукописные...

  Стоп! Ах я балбес! Ведь Иван Фёдоров только при Грозном родился? И немца этого... Как его... Гутенморгена! Его тоже в проекте нету? Значит, и книгопечатание ещё не изобрели? Так это ж золотая жила!

  Книги нынче стоят - мама не горюй, - с одного тиража тысячи в полторы озолотиться можно! Да ещё всякие лубки-плакаты, да дешёвые иконки... Впрочем, тут придётся, ясное дело, активно заинтересовать святых отцов, дабы пастырским посохом поперек хребта не огрести... А кто в Жатеце среди попов главный 'авторитет'? Прально, отец Гржегож, достойный отпрыск рода Пястов и один из руководителей тайной анти-германо-монгольской организации! Так это же только плюс: помимо икон можно в народ и прокламации соответствующие запустить, или как они у Стеньки Разина назывались, 'прелестные грамоты'!

  Ай да Макс, ай да голова! Такую штуку придумал!

  Вот только надо сесть с угольком в руках, посчитать, во что это всё удовольствие обойдётся. Станок - ладно, какой-никакой пресс, думается, приспособить можно. Наборные кассы соорудить и стол верстатный - тоже вполне реально. А вот как быть собственно с литерами, типографской краской, бумагой? Вопрос... Но вопрос - решаемый!

  А вот и вновь дверь открылась, на пороге - гости жданные: пан Павел Чернин с отцом Филиппом.

  Как принято у гостеприимных хозяев, подошёл с приветствием, одновременно махнув Зденеку в сторону отдельного закутка за занавесом: дескать, разберись! Тот выудил из-под стойки свежую льняную скатерть, примостил под мышкой 'особый' бочоночек с мёдом для самых почётных гостей и рванул так, что подошвы протрещали, как кастаньеты. Молодец. Толк выйдет.

  - Добро пожаловать, дорогие гости! Славно, что вы сюда завернули! Вот не ждал вас вдвоём сегодня увидеть!

  - Мир тебе, сыне!

  - Ну что, мастер Макс, чем гостей угощать будешь?

  - Да чем бог послал, тем и угостим! Пройдёмте-ка за мной, уважаемые, нас тут никто не побеспокоит до вечера, пока народ с торга не потянется. Ведь не просто так вы нынче явились, или я чего-то не понимаю?

  - Всё ты правильно понимаешь, мастер... Поговорить нужно...

  - Нужно, так поговорим.

  За занавесом столик уже застелен свежей скатёрочкой, в центре - накрытая рушником миса с мягкими ломтями серого хлеба, откупоренный бочонок мёду и даже - суперсервис четырнадцатого века! - глиняная плошечка с крупной солью и пенал с ложками и двузубыми костяными вилками по числу мест. Каждый предмет сервировки проклеймён крестом и чашей, во избежание нехороших ассоциаций у посетителей. У бесов в Преисподней-то тоже инструменты вилкообразные... Когда Зденек умудрился приволочь ещё и пару кружек в глазури, я даже и не заметил. Молодец, пацан!

  Разливаю душистый мёд по кружкам:

  - Угощайтесь, шановны!

  - Садись с нами, сын мой!

  - Садись, садись! Только себе посудину прихвати, да нам чего-нибудь на зуб бросить!

  - Айн момент, как сказала гадалка Ногай-хану, на вопрос, сколько ему жить осталось!..

  Оставив гостей дегустировать хмельной напиток, вернулся на 'служебную половину', быстро собрал на разнос (да, есть в 'Кресте и Чаше' разносы, а то! Не полоскать же пальцы в супе!) мисы с ломтями копчёной рыбы, кругом сыра и - специально под мёд - солёными огурцами, прихватив также горшок жареной сомятины с петрушкой. Озадачив ученика доставкой нам в 'кабинет' лучшего пива и, водрузив на край разноса кружку для себя любимого, я вернулся к рыцарю и вифлиофику.

  ...Как неоднократно отмечалось, 'птица Говорун отличается умом и сообразительностью'. Нормальный трактирщик должен быть немножко сродни этому замечательному пернатому, летающему меж звёзд. Тормозящие балбесы в нашем деле не выживают.

  Как два и два легко связать приезд в город моего 'крестника' Павла Чернина, набор рекрутов в войска приграничного воеводства, новую пошлину серой и селитрой при официальном наличии у нашего князя лишь минимального количества огнестрела и, наконец, появление в трактире некоего 'землетопа' Белова вышеупомянутого рыцаря Чернина в компании с монахом, исполняющим, помимо обязанностей бенедиктинского библиотекаря и переводчика ещё и роль курсирующего агента славянского подполья...