У Грунделовых существовала традиция: за столом собиралась вся семья. Есть не начинали до тех пор, пока все не усаживались за стол. До начала еды о чем-нибудь разговаривали, шутили. Почему-то Герда чаще всего становилась объектом насмешек. Иногда она сердилась на это. Особенно зло подшучивал над ней сам Грунделов, который был уверен, что в кооператив она вступила по принуждению, а не по собственному желанию.
Несколько лет назад на занятиях в профтехучилище Герда рассказала своим друзьям о книге Шолохова «Поднятая целина». Для Герды люди, описанные Шолоховым, создававшие колхоз в невероятно трудных условиях, были настоящими героями. Все заспорили о том, можно ли сейчас, и не где-нибудь, а здесь, организовать крепкий кооператив. Когда спор закончился, Герда встала и во всеуслышание заявила:
- Я лично вступаю в кооператив.
Все на миг замерли, а затем раздался гром аплодисментов. Герда покраснела до корней волос и, смутившись, села на место. Ей пожимали руки, поздравляли.
Идя домой, Герда поняла, что первый раз в жизни она одержала победу над собой. Зато дома ее решение вызвало бурю негодования: в пятнадцать лет девчонке не положено самовольничать! Однако в ней нашлось мужество, чтобы настоять на своем.
Тогда в их селе кооператив просуществовал всего-навсего несколько месяцев. Над членами кооператива смеялись, порой довольно зло. Особенно изощрялись богатеи.
Герда жила в семье Грунделова, который был женат на ее старшей сестре. Новая родня не нравилась Герде. Кузнец зарабатывал неплохо, но беда была в том, что его больше ничего не интересовало.
* * *
Герда с интересом выслушала рассказ Шихтенберга о том, как он собирается осушать заболоченный участок земли. Ее радовало, что он рассказал о своих смелых планах именно ей, а не кому-нибудь другому.
«Как хорошо, что есть люди, которых волнуют такие вопросы! Нужно будет все хорошенько обдумать. Прорыть каналы на полях - это полдела, нужно будет сделать переходы через эти каналы, а может, еще что…» - думала она, идя домой.
Герда не обращала внимания на лужи под ногами и не заметила, как дошла до дому. Она вошла в полутемные сени, где пахло сырой землей, железом и каким-то тряпьем. Держа под мышкой сверток с газетами, Герда вошла в кухню.
- Здравствуйте, - поздоровалась она и сняла с головы платок. Вымыв руки, бросила на себя беглый взгляд в зеркало и подошла к столу.
Села она напротив фрау Энгель, матери Грунделова, и его отца. Взяла кусок хлеба.
- Ну, что нового? - повернулся к Герде Грунделов.
Все присутствующие уже привыкли, что кузнец всегда одной и той же фразой начинает очередные нападки на Герду.
- Скоро место за столом рядом с тобой пустовать не будет, - продолжал кузнец.
Все недоуменно переглянулись.
- Чего это вы на меня так уставились? - Кузнец отрезал кусок сала и положил на ломоть хлеба. - Скоро у нас появится постоялец.
- Что еще за постоялец? - Фрау Энгель нахмурила лоб. - Я ничего не знаю.
- Я и сам только сегодня об этом узнал, - ответил кузнец, отправляя в рот внушительный кусок хлеба. Он хитро улыбнулся, оглядев недоуменные лица родных. - Ну, что вы на меня уставились, будто я фокусник? Ешьте спокойно. Или вам еда не по вкусу?
И он снова откусил хлеба. Настала тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов да чавканьем кузнеца.
- Ты, наверное, выпил уже? - проговорила Герда.
- Нет, ни глотка. Корчма сегодня закрыта. То, что я вам сказал, это правда. - Кузнец отложил нож в сторону. - Ваш кооператив сегодня побираться приходил.
Герда перестала есть.
- Да, да, не удивляйся. Шихтенберг сегодня ездил к солдатам, просил помощи. Вот они и пришлют к нам солдат, так что в каждом доме будет постоялец, чтобы вы знали. - Кузнец, довольный, откинулся на спинку стула.
- Ну и мысли же тебе приходят в голову! - возмутилась Герда.
- Ты что, не веришь?! Спроси у Шихтенберга!
- И спрошу!
- Ого! Да ты, я вижу, в самом деле не веришь мне, а?
- Не говори так, Шихтенберг сам говорил мне…
- Конечно, к нам пришлют на постой не простого солдата, а офицера. Так где ты его положишь спать, а? - Гельмут рассмеялся и добавил: - Небось пришлют такого красавца, что просто залюбуешься!…
- Оставь меня в покое!
- Ты их еще не знаешь! - Грунделов задумчиво покачал головой.
- Гельмут, скажи наконец, правда это или нет? - спросила Анна-Мария.
- Если я говорю, то правда!
- Иногда ты шутишь…
- Сегодня я говорю серьезно!
Герда недоверчиво посмотрела на него и спросила:
- А что они здесь делать будут?
- Строить вам свинарник!
И тут Герда вспомнила, с какой уверенностью Шихтенберг говорил о том, что скотный двор будет построен. Видимо, Шихтенберг решил сделать сельчанам приятный сюрприз.
- Ну что ж, будет очень хорошо! - громко произнесла она.
- Только вы от такой помощи еще беднее станете! - буркнул Гельмут.
- Да, да! - Старик поддержал сына. - Я-то уж знаю, как они орудуют…
- И долго они пробудут здесь? - поинтересовалась Герда.
- А тебе-то какое дело до того, будут нам помогать солдаты или нет? - При этих словах старика Герда встала. - В селе много таких, кто горазд языком болтать…
Герда вышла из комнаты, так хлопнув дверью, что в шкафу зазвенела посуда.
- Вот до чего дожили! - пробормотал старик кузнец. - В собственном доме слова не скажешь! - Вытащив газету, он уставился в нее.
Через минуту Герда вернулась.
- Скажите, - обратилась она к старику, - вы уже давно живете в этих краях?
- Да, а что?…
- Здесь всегда было так сыро?
- Да-а, - старик откинулся на спинку стула. - Насколько я помню, всегда. Сухо здесь не бывает.
- И против заболачивания ничего нельзя сделать?
- Что тут сделаешь? Так было, так и будет.
- А помнишь, как перед самой войной, - вмешалась в разговор жена старика, - к нам сюда приезжал один господин и говорил, что они хотят осушить эти болота.
- Было такое. - Старик пожал плечами.
- Вон как! - воскликнула обрадованно Герда. - Выходит, уже этим вопросом занимались. Почему же ничего не сделали?
- Этого я не знаю. Может, не получилось ничего, а потом началась война… Тем более не до того было… - сказал старик.
- И кто тебе вбил мысль о каком-то осушении! - не стерпел Грунделов. - Вы и хлев-то самостоятельно построить не можете. Выдумываете планы, а у самих, кроме выдумки, ничего нет!
- Разумеется, мы с такой работой сами не справимся, но если нам помогут, тогда все планы можно претворить в жизнь.
Все с удивлением уставились на Герду, а старик кузнец рассердился:
- Черт знает что творится на белом свете! - И занялся своей трубкой.
- Я никак не пойму, почему вы всегда так упорствуете. Это все равно что выходить в поле с косой, когда все выходят с косилками! - не сдержалась Герда.
- С косой-то оно надежнее! - ответил старый кузнец.
Возражения старика раздражали Герду, тем более что говорил он всегда со злостью и желчью.
- С косой, Герда, оно самое надежное! - повторил он.
- Конечно, - поддержал отца Гельмут. - До сих пор мы только косой и косили - и всегда были с хлебом. А теперь, выходит, нам косы уже не нужны, а?
- Но с ними далеко не уйдешь, все время нужно останавливаться.
- Ах, Герда, а разве можно работать и не останавливаться?
- Ведь мы строим для будущего!
- Так ведь и старое было неплохим, - проговорил старик. - Надеюсь, ты это понимаешь…
- Мы трудимся для нового!
- И я для нового, десять навозопогрузчиков сделал, каких у нас сроду не было, - сказал Гельмут.
- Но ты делал их для себя.
- Нет, не для себя. Один из них купил ваш кооператив.
- Да, но вступать в наш кооператив ты не хочешь, не так ли? - Герда чувствовала, что она вот-вот взорвется. - Иногда ты говоришь, как кулак, и хотя не являешься им, но зато помогаешь им! - Не желая продолжать разговор, Герда вышла из комнаты.