— Ах, как холодно! — согласился Серый.

Помолчав с минуту, он завистливо заметил:

— Тебе все-таки легче, Лисуня. Можно золотистый хвост продать. Ценная вещь!

— А чем мне следы заметать?

— Гм, — задумался Серый. — Верно… Не напрасно тебя люди рыжей плутовкой прозвали.

— А тебя Серым разбойником! — мстительно сказала Лисуня.

— Так ведь и тебя люди не со цветами встречают, рыжебрюхая! — с досадой произнес Серый.

— Не будем ссориться, дружочек, — миролюбиво улыбнулась Лисуня. — Уж кому всех лучше живется, так это Мишке-медведю. Спит всю зиму, лохматый…

— Ну, разговорами сыт не будешь, — недовольно сказал Серый. — Пойду ужин искать.

— Возьми меня с собой, серенький, — попросилась Лисуня. — Двоим на охоте сподручнее.

— Скверно двоим, — отмахнулся Серый. — Вдруг мы поймаем только одного зайца?

— Ну и что ж? Поделимся!

— А как?

— Очень просто: тебе мордочку и лапки, а мне уж ладно — остатки. Согласен?

Волк злобно усмехнулся:

— Хитра ты не в шутку!

— Тогда так: мне всего зайца, а тебе его шубку.

— Тьфу, ведьма! — выругался Серый.

— Да ведь ты сам говорил, что тебе холодно, когда я сказала, что мне голодно…

Серый неожиданно навострил уши:

— Тсс, бежит кто-то…

Вдалеке, постепенно приближаясь, послышалась песенка. Пел ее задорный мальчишеский голос:

Серый резво подпрыгнул:

— Слышишь? «Парень боевой…» Значит с ружьем? Надо уносить ноги, Лиса-сестричка, пока нам их не перебили!

— Конечно же, мой серый братишечка, — быстро согласилась Лисуня. — Нажимай за мной во все лопатки!

И Лисуня с Серым, опустив хвосты, резво поскакали в чащу…

А на полянку, спустя мгновение, выкатился на лыжах невысокий, крепкоплечий мальчишка. У него было розовое от морозца лицо, синие-пресиние глаза и круглый мужественный подбородок. Из-под шапки у мальчишки выбивались светлые вихры, а на груди из-под ватника виднелся алый значок октябренка. Юный лыжник продолжал самозабвенно петь:

На середине полянки мальчишка остановился, воткнул палки в снег и зорко огляделся…

Все, о чем мальчишка пел в песне, было чистой правдой. И звали его Шуркой, и лыжный спорт он любил, и лыжню в лесу сам проторил, и сейчас спешил в школу на новогоднюю ёлку. Был он сыном лесника и пионером, в школу на занятия в ближайшее село ежедневно бегал на лыжах без провожатых. И очень любил окружавшую его всю жизнь чудесницу-при-роду.

Вот и теперь поднял Шурка к верхушкам деревьев пытливые, любознательные глаза, замолк, зачарованный красотой и таинством леса, потом сказал тихо:

— Как в сказке вокруг… Передохну малость и побегу дальше. А то время к закату, не опоздать бы на новогоднюю школьную елку.

Хотел было посмотреть Шурка на солнце, далеко ли оно скатилось на западе к горизонту, и тотчас заметил, как помутилось все в воздухе. Пахнул сразу порывистый ветер, и сразу пронеслась над полянкой туча не туча, а что-то вроде косматой метельной тени. И тут же засвистело, взвыло что-то скрипучим, суматошным голосом:

— Ха-ха-ха! Теперь-то я поняла, куда торопится Шурка!.. Беги, беги, малый! Все равно не будет вам, девчонкам и мальчишкам, зеленой да нарядной елки! Припрятала я от вас Новый год, век вам его не отыскать! Э-эх! Пожалуй, полечу и гульну с радости в вольном поле на просторе!

Взвыла коварно над лесной полянкой косматая метельная тень и пропала бесследно. И снова воцарилась в лесу тишина.

Усмехнулся на это Шурка:

— Хм, Вьюга колобродит… Да только она нам не помеха. Мы не из трусливых…

Взял половчее в руки палки и вонзил острыми концами в снежный покров. Только не сделал вперед и шагу, как откуда-то донесся до него еле слышный болезненный стон:

— Ой-ой-ой!

— Что такое? — насторожился Шурка. — Словно бы кто-то плачет… И тропка дальше снегом засыпана.

Шурка не болел ни разу расстройством слуха, но все же огляделся. День сиял прежним великолепием, все оставалось на своих местах, только вот этот горбатый сугроб… Откуда он тут взялся? И Шурка стукнул по нему лыжной палкой.

— Зачем вы деретесь? Мне же больно! — вскрикнул из-под палки тоненький голосок.

— Чудно! — заинтересовался Шурка. — Гляди-ка, беленький валенок из сугроба торчит… Кто-то, сердешный, видать, в большую беду попал.

Бросив палки, Шурка стал быстро раскидывать снег. Разгребал сугроб и приговаривал:

— Погоди, приятель, я тебя мигом откопаю… Шурка никогда мимо чужой беды не проходит!

А тоненький голосок все продолжал вторить:

— Да легче же! Тише, вы мне шею свернете!

Но каково было изумление Шурки, когда он вытащил из-под снега малюсенького человечка. Он был в белой шубке и шапке, через плечо у него висела аккуратненькая сумка. Человечек не человечек, а скорее приятная на вид кукла. Но кукла живая!

Человечек чихнул и вежливо поклонился:

— Здравствуй, Шурка! И спасибо, что выручил меня из неволи!

Шурка удивленно раскрыл глаза:

— Откуда ты меня знаешь?

— А я всех ребят знаю, — махнул рукой человечек.

— Но кто ты такой?

Человечек снова чихнул:

— Я — семьдесят пятый.

— Какой семьдесят пятый?

— Просто меня так назвали.

— Это что: шифр твой, имя? Как у разведчика?

— Да нет же! Такое имя придумали мне люди.

Шурка еще раз, но уже довольно подозрительно посмотрел на забавного человечка. Попытал.

— Какие люди? Послушай… А может, ты шпион?

— Я — семьдесят пятый, понимаешь? — нетерпеливо произнес человечек.

Сдвинув ушанку на лоб, Шурка поскреб затылок.

— Ни капельки не понимаю… Ты, наверно, гном какой-ни-будь — лесной, зимний… Этакий карлик!

— Сам ты карлик, Шурка! — обиженно воскликнул человечек. — Сказал тоже! Я только сейчас маленький, а с полуночи так расти стану, что тебе и не угнаться за мной. Через год я уже с бородой буду, люди меня на покой, в прошлое отправят.

Теперь Шурка сдвинул шапку на затылок и, недовольно хмурясь, потер ладонью лоб.

— Мудришь ты что-то, малышка… Невдомек мне твои речи. Или меня глаза подводят?

— Смекалка тебя подводит, хотя ты вроде и умный мальчишка… Обыкновенной догадливости тебе не хватает, вот что!

Шурка не на шутку осердился:

— Ну ты мне тут не груби! Говори, куда путь держишь? Я ведь все равно дознаюсь!

Человечек гордо поправил на плече свою аккуратненькую сумку.

— Я иду к людям! К ребятам! Меня везде ждут и везде готовят приятную, радостную встречу!

— Хвастунишка! Кому ты такой малютка нужен! — заразительно засмеялся Шурка.

— Я всем нужен, без меня жизнь на Земле остановится.

Но Шурку уже не покидало насмешливое настроение.

— Да ну?! Ишь, колокольчик, разбренчался…

Нахмурившись, человечек отвернулся. Тогда дотошного Шурку осенила новая мысль.

— Послушай-ка, может быть, ты к нам с другой планеты залетел? Вот было бы здорово, а?

— Скучно мне с тобой говорить, Шурка, — не поворачиваясь, сказал человечек. — Но при мне и ты станешь догадливей…

— Видали мы таких волшебников! Сколько угодно, только в мультиках! — насмешничал Шурка.

Человечек запальчиво повернулся лицом к мальчишке:

— А что, думаешь я — не волшебник? При моем появлении люди построят новые гидроэлектростанции и смастерят могучие машины, вырастят большие караваи хлеба и диковинные сладкие арбузы, слетают в космическое пространство и напишут увлекательные книги. Я — семьдесят пятый, понимаешь ты это?