Даже и теперь не понимаю, по каким причинам в этот период профессор Кот резко выступал против меня. Несколько раз я обращался к Андерсу с просьбой освободить меня от должности офицера для поручений, мотивируя тем, что могу в будущем принести ему немало «беспокойства».
Защищая Андерса, посол Кот писал:
«Андерсу очень вредит деятельность Климковского..»,
или в другом месте:
Андерс производит отличное впечатление. Как его деятельность, так и его военные знания открыли ему дорогу в высшие инстанции, и каждое его пожелание выполняется. В основных вопросах его взгляды те же, что и Сикорского, они могли бы обойтись без переписки, словно мысли верховного главнокомандующего передаются ему. Мое с ним сотрудничество предвещает быть примерным... Андерс замечательный человек...»
Может быть генерал и освободил бы меня, по моим неоднократным просьбам, если бы не вмешательство в эти дела посла Кота. Как только об этом он заговорил, Андерс упрямился и наперекор ему оставил меня при себе.
Все время после выхода армии из Советского Союза на Ближний Восток в военной среде было неспокойно. Период до конца 1942 года прошел во внутренних интригах, в столкновениях в верхах, во взаимном подсиживании с должностей и непрекращающейся реорганизации армии.
Сначала по плану верховного главнокомандующего на Ближнем Востоке предполагалось создать два корпуса, в каждом по две дивизии и в каждой дивизии по две бригады плюс корпусные части. Такая структура Андерса не устраивала, он не желал быть командиром корпуса и иметь соперника в лице командира другого корпуса. Он стал маневрировать, чтобы этого не допустить, и вновь при участии министра Кота, который его поддержал, поставил на своем, решили, что будет один отдельный корпус из двух дивизий, по две бригады в каждой, две танковые бригады и корпусные части. Но и это не удовлетворяло амбиций Андерса, он хотел быть командующим армией. Наконец, согласились и на это. Этот корпус назвали Польской армией на Востоке.
Когда название было установлено, Андерс сразу же начал саботировать все изданные ранее организационные приказы в пользу существующего положения, создавая этим невероятный хаос. Фактически имелись: 3-я дивизия генерала Копаньского в полном составе, 5-я дивизия генерала Богуша, 6-я дивизия генерала Токаржевского, укомплектованная лишь на 50%, и 7-я запасная дивизия полковника Окулицкого с 30 % личного состава, одна танковая бригада генерала Пашкевича и корпусные части. Эта структура фактически сохранялась почти до самой смерти Сикорского.
После долгой тяжбы с Андерсом по поводу организации армии первой жертвой закулисных интриг стал Пашкевич, назначенный Сикорским командиром 5-й дивизии.
5-я дивизия полного состава с точки зрения ее боевой подготовки была одной из лучших. Она первой формировалась еще в Ташкенте и не претерпела крупных реорганизаций, кроме перемены командиров. Ее первым командиром был генерал Борута-Спехович, которого Андерс сплавил на Средний Восток. Следующим командиром дивизии был Раковский. После прибытия на Ближний Восток согласно приказу верховного главнокомандующего ее командиром должен был стать Пашкевич.
Но Андерса это не устраивало. Он решил помешать. Пашкевича он не любил за его лояльное отношение к Сикорскому и опасался, что по этому поводу будет иметь с ним много хлопот. Учитывая, что Пашкевич командовал бы лучшим боевым соединением, Андерс боялся, что это может стать для него небезопасным, и решил не допустить этого. На 3-ю дивизию Копаньского он рассчитывать не мог, так как Копаньский ни в каких интригах никакого участия не принимал. Он всегда поддерживал Сикорского. Что касается 6-й дивизии, которой командовал Токаржевский, то Андерс никогда не знал, чего можно от нее ожидать. Эта дивизия была насквозь санационной и пребывала в полной зависимости от настроения и капризов Токаржевского.
Таким образом Андерс был остро заинтересован, чтобы по крайней мере эта единственная 5-я дивизия была доверена преданному ему человеку.
Он старался где и как мог скомпрометировать Пашкевича. Это было довольно трудно, так как Андерс не хотел снова обострять отношения с Сикорским, тем более, что лишь недавно едва выкарабкался из затруднительного положения. Тем не менее он все же решил 5-я дивизию передать Богушу, своему, как он полагал, приятелю и сообщнику по многим нечистым комбинациям, во всяком случае явному в то время недругу профессора Кота.
Он считал необходимым так повести дело, чтобы Пашкевич сам отказался от командования 5-й дивизией. Андерс прилагал все усилия, чтобы охарактеризовать Пашкевича в самых темных тонах, подорвать его авторитет, создать о нем плохое мнение. Когда почва была подготовлена, он пригласил Пашкевича к себе и стал доказывать, что тот не должен принимать командование 5-й дивизией, поскольку его не примет офицерский корпус. Он убеждал в том, что этот офицерский корпус, сформированный в Советском Союзе, имеет своеобразный способ мышления, которого не знает Пашкевич, и это создаст ему дополнительные непреодолимые трудности и т. д. и т. п. Наконец, он советовал Пашкевичу добровольно отказаться от 5-й дивизии и взамен предложил ему командование танковой бригадой, которая должна была формироваться. Пашкевич, не разбиравшийся еще тогда в обстановке и не знавший комбинаций Андерса, не увидел в этом коварства. Он уступил нажиму и отказался от 5-й дивизии, согласившись принять командование танковой бригадой. В состав бригады входил первый полк Креховецких уланов, батальон «Львовских детей» и танковый батальон. Словом весьма разнородный элемент. Из такого конгломерата Пашкевич старался сделать однородное соединение.
Казалось, наступила определенность: командующим армией стал Андерс, его заместителем Заенц, начальником штаба армии Раковский, командирами дивизий, 5-й Богуш, 6-й — Токаржевский, 7-й запасной — Окулицкий, 3-й Капаньский, командиром танковой бригады — Пашкевич. Главные должности укомплектованы, и должно, наконец, наступить спокойствие и начаться нормальная работа. Но именно после назначений интриги усилились.
Желая приблизить профессора Кота к армии, показать ему ее подлинное лицо и на этом фоне роль молодежи (в Советском Союзе посол Кот ни разу не посетил военных лагерей), в своем полку на Новый год я устроил вечер, на котором присутствовало свыше двухсот человек. Было много молодежи, именно той, наиболее подвижной и деятельной, которая принимала в жизни армии активное участие. Молодежь, которая составляла ядро армии. Конечно, был в полном комплекте и генералитет и немного штабных офицеров. Приглашены министры Кот и Махломме, польский посол в Багдаде.
Профессор Кот не оправдал моих надежд, так как почти все время беседовал главным образом с генералами, и то наиболее санационными. Видимо, генеральский мундир импонировал ему больше, независимо от хозяина. Разговаривал он с Токаржевским, с полковником Вятром и другими, суля каждому златые горы и стараясь привлечь их на свою сторону. Токаржевский вскоре получил звание генерала дивизии. Вятр получил звание генерала. Зато с Пашкевичем, единственным из генералов, сохранившим лояльность в отношении верховного главнокомандующего, министр Кот перебросился лишь несколькими общими фразами. Подхорунжих, которых присутствовало свыше двадцати, он почти не замечал и ими не интересовался, с младшими офицерами разговаривал мало. В основном министр Кот беседовал с коллегами Бау и Раценским по общим вопросам. Когда Бау указывал ему на некоторые недостатки в деятельности правительства — бесплановость и отсутствие успехов, профессор Кот отвечал односложно и старался избегать серьезной дискуссии.
Из новогодней речи, произнесенной на этом вечере, мы узнали от профессора, что главным государством на земле, которое будет иметь решающий голос на мирной конференции и от которого в большей мере будет зависеть судьба Польши, является ... Мексика (?). Именно в это время в Мексике находился Сикорский и вручил ее президенту орден Белого Орла.