Олай, довольный тем, что вверенные ему воины пока показали себя достойно, стал переминаться с ноги на ногу, подавая какие-то знаки командирам отрядов.
Загудел еле слышно на низкой ноте манок одного из десятников. Воины все как один мгновенно пригнулись, распластались по земле и стали перемещаться, причем так синхронно, что я даже не успевал проследить. В своей прошлой практике я привык ориентироваться на звук, на движение и доверять стрелковому оружию, но не мечу, весящему на поясе. Разведчики так умело замирали и скрывались из виду, что даже я не смог понять, кто из них находится ко мне ближе всего, а ведь именно это самое важное в ближнем бою. Еще мгновение – и передо мной был только сумрачный лес с облезлыми ветками деревьев и голым кустарником на фоне сине-зеленых еловых зарослей. В наступающих сумерках невозможно было определить даже примерного направления удара. Мне даже стало жалко несчастных ордынцев, которые рано или поздно должны столкнуться с этими бестиями. Минута – и мы с Олаем остались вдвоем на лесной опушке, точно зная, что вокруг полсотни вооруженных людей, готовых в любую секунду сделать смертельный выпад.
– Жди награды, черемис. Справятся твои воины с делом, что я задумал, – каждого отмечу по достоинству. Понадобится – меняй состав отряда. Приводи в крепость или в подготовленные мной базы на откорм, как говорится, на побывку. Назначь каждому солдату жалованье, довольствие. Проследи, чтоб семьи их ни в чем не нуждались и в первую очередь получили место в крепости, когда враг приблизится. С селянами да мордвой я отдельно разговор поведу, а ты, Олай, свой род всполоши, обрадуй, скажи, что любому из черемисов вход в крепость свободный.
– Много ты уже сделал для нашего народа, батюшка, век тебе благодарны станем, детям своим завещаем почитать тебя, как отца родного. Встал бы ты на княжий стол, собрал бы все рода по Оке в один сильный кулак, глядишь, и не сунулся бы к нам тот ордынский воевода Бату.
– Придет время, Олай, соберу. Всех соберу в один большой и сильный род! В одно государство объединю все племена да рода. Да вот только времени мало, не успею. Дожить бы самому до дней тех, когда мир над Русской землей настанет. Не орда, так западные рыцари к нам пожалуют, не одна беда, так другая. Видать, на роду написано нам, грешным, век от ворогов отбиваться, да честь свою беречь, будто девице.
Ничем больше себя не тревожь, Олай. Береги батальон, храни каждого солдата. Про дела в крепости забудь и не бери в голову. Ты только мои приказы слушаешь, ничьи больше! От меня лично получишь все, что в деле потребуется. И оружие, и припасы. Настанет время, доставляй мне новости. Кто идет, куда идет, с каким войском, с каким скарбом. Ты генерал! Воевода! Тебе великая честь отстоять на первом рубеже честь рода и родины, а уж я не забуду, уж поверь, Олай.
Мне верили! Верили в мою силу, в мой несокрушимый, мистический дар повелевать силами природы, силами стихий. Я давно это заметил. Узнал, что меня почитают действительно как колдуна, вот только с каким знаком – никак не могут определиться. Если с селянами и прочими дворовыми людьми да купчишками все ясно, то позиция набирающей силу церкви была, мягко говоря, туманна. С одной стороны епископ Алексий уж и забыл, наверное, что в свое время клял меня да срамил перед людьми, а все одно относится с уважением, потому как только моими стараниями держится еще Рязанская земля. И в гостях бывает часто, и с людьми разговоры заводит, и не скажу, чтобы мне во вред, да только медвежьи его услуги. Дал ему золота на храмы да колокольни. Снабдил припасами приход да богадельни, что при его дворе состоят. От его имени многих селян к себе привадил с его молчаливого согласия, да только все одно помеха мне этот божий слуга. Ему бы политикой заняться, а он все с боярами заигрывает. Все больше с московскими да ростовскими, которые мне и так поперек горла встали, хоть режь их. То шпионов непутевых шлют, то за податью присылают бог весть кого, на побои. Не знаю даже как порой реагировать на таких «засланцев». Не казнить же их, в самом-то деле. Политика – дело нужное. Когда за спиной у тебя крепкие договоры, так любой натиск сдержать можно, а когда раздор и предательство, то жди беды. А уж кто-кто, а епископы проблемы могут обеспечить в полном комплекте. В то время как я решаю элементарные продовольственные задачи на фоне всеобщего разорения, голода и упадка, они мне строят козни, обвиняя в сговоре с нечистым, коим и я сам, видать, являюсь по совместительству. Руки опускаются от таких заявлений. Но лучше уж с этими договориться, чем потом улаживать конфликты с многочисленными христианскими поселениями и колониями, что так рьяно расползаются на северо-восток, в верховья Волги, осваивая новые территории.
С ордынцами придется бодаться очень рьяно. Заранее готовлю себя и солдат к многочисленным жертвам, хоть и готов, наверное, к войне основательно. Обо всем успел позаботиться: и оружие, и крепкие стены, и армия, и припасы. Мало того, для селян и хуторов разработал план эвакуации, сбора продовольствия и урожая в отдаленных местах, снабдил вооружением немногочисленное сельское ополчение, по примеру казачьих отрядов.
Да, выбор небольшой. Воевать придется теми ресурсами, что есть в наличии, но и эти ресурсы я намерен использовать максимально, на все сто! Никого не оставлю безучастным к нависшей над землями угрозой. Пусть люди пока и не понимают, что воюют за будущее огромной империи, но подсунуть им стимул я просто обязан!
Многие из проблем решаются деньгами и подкупом. Как бы странно это ни звучало, но даже в Средине века взятка решает многие насущные проблемы, сложившиеся в околовластных структурах. Собрать в один кулак войско, натренировать, обучить, подготовить – все это стоит немалых средств, и особенно злит, когда кто-то из бояр выдерживает, словно бы зная срок обучения, и по завершении требует своего холопа обратно. Вот точно этих придурков надо к стенке ставить. Не понимают они всей масштабности нависшей над нами катастрофы, вот и требуют вернуть своих бывших невольников. Я уж и привык к тому, что человеческая жизнь в эти времена мало чего стоит, так же немного, как и в нашем просвещенном XXI веке. Вот только мы, люди будущего, очень умело научились обзывать все свои грехи самыми невинными словами, завешиваем вуалью умных фраз собственные проступки. В Средние века все куда более открыто и просто, диву даюсь, как такое может быть. Наше время, тот же XXI век, вот только в искаженном, кривом отражении общества с убогими технологиями.
Я сам себе придумал проблему, фактически придумал врага и готовлюсь к тому, чтобы отразить нападки невиданного доселе противника, но отдаю ли я себе отчет в том, что я делаю? Быть может, орда несет какое-то очень важное звено, неотъемлемую часть нашей истории? Ну разумеется, несет, вот только нам, смертным, попавшим в гущу событий, этой глобальной задумки мироздания оценить невозможно. Дай Бог нашим потомкам разобраться в мелочах и нюансах предстоящей резни. Чего от нее будет больше? Вреда или пользы?
По окрестным городам, на торговых площадях, в домах горожан и знати уже шептались о предстоящем нашествии. Моя разведка докладывала, что оскорбленный мною еще в конце лета ростовский князь Василько, поверив-таки слухам, развернул войско и двинулся в обратный путь. За передвижением его многочисленной рати следили очень внимательно, ожидая, что он придет посчитаться за обиду. Но князь, видимо, не решился. То ли поучительная история, произошедшая несколько лет назад с Юрием и его войском у стен Рязани, охладила пыл ростовчанина, то ли бытовавшие слухи о моей несокрушимой мощи. Чего стоили только показательные выступления на летнем празднике.
Я бы, наверное, был не прочь сразиться с Василько, провести, так сказать, генеральную репетицию. Но по всему видно, что у него не было ни сил, ни желания спускаться по Волге еще ниже, а там подниматься вверх по Оке, теряя драгоценное время. Тем более что не сегодня, так завтра на реке встанет лед и навигация будет закрыта.