— Вы, волколаки, прячетесь в лесах, — начал Эвар, вспоминая слова, которые он как молитву повторял весь вечер. — Люди охотятся на вас, убивают, отбирают земли, по праву принадлежащие вам. Раньше ваши стаи свободно жили в Старолесье на самом севере Фабара, не так ли? Прекрасные леса! Я бывал там ещё ребёнком. А теперь западные люди вытеснили вас и заставили ютиться в каких-то жалких рощах. Разве это справедливо? Разве тогда вас спрашивали про «равноценный обмен»?
Аррага внимательно смотрела на Эвара. Раньше её хищная красота завораживала и отвлекала, но сейчас девушка словно собрала все свои ловко расставленные сети, с помощью которых она игралась с мужчинами, как ей вздумается. На лице не осталось ни капли игривости — только абсолютное спокойствие и рассудительность. Слухи не врали, что Ночные Певцы — одни из самых мудрых и таинственных созданий.
- Ближе к делу, человек, — коротко отрезала Аррага. — Тебе нужна сила?
- Нам нужны волколаки. Все, которых вы сможете найти. Я хочу, чтобы ты встретилась с другими Ночными Певцами и собрала стаю, достаточную для захвата Запада.
Аррага издала недовольное рычание — она не хотела вмешиваться в политические дела между Западом и Востоком, а Эвар сейчас, по сути, предлагал ей идти войной против западных князей. Конечно, именно на Западе, в Фабаре, находились земли, издавна принадлежавшие волколакам…
— Равноценный обмен? — спросила девушка, слегка наклоняя голову, отчего стали видны её неровные уши, пострадавшие, вероятно, в одной из схваток.
- Вы помогаете восточным князьям захватить весь Сангенум, и вам будут возвращены ваши земли и земли ваших предков. В первую очередь — Старолесье, — кивнул Эвар, чувствуя, как всё внутри буквально переворачивается от страха и волнения.
Аррага сверкнула глазами и снова расплылась в хищной улыбке, заставляя воинов занервничать. Придвинувшись к Эвару, она наклонилась и прошептала на ухо достаточно громко, чтобы стоявший рядом Рабар мог услышать:
- Предлагаю скрепить наш договор кровью. Кровью верного вам человека…
Её желтые глаза метнулись к Рабару, и тот, побледнев, попятился назад. Рука его метнулась к мечу, торчавшему из земли, но из темноты вынырнул белый волколак и сомкнул когтистую лапу на запястье мужчины. Рабар громко закричал и попытался вырваться. В глазах мужчины отразился животный страх и ужас. Он напоминал сейчас загнанного в угол зверя, пытающегося спасти собственную шкуру любой ценой. Рабар отчаянно позвал Эвара, но тот лишь отвернулся и закрыл глаза. Молодой Лис ничего не мог поделать. Его отец сказал заключить договор, чего бы это ему ни стоило — чтож, раз для этого потребуются жизни Санга и Рабара…
Аррага кинулась к седому воину и вцепилась когтями в его плечи, не выпуская сопротивлявшегося мужчину. Всего одно короткое мгновение — и острые клыки вонзились в плечо, пробивая кожу и плоть. Заструившаяся по шее хозяйки Северной рощи кровь окрасила её грудь и живот алым цветом, и на мгновение Эвар догадался, чем именно были нарисованы красные узоры на теле девушки. Рабар бился в конвульсиях и истошно кричал, но волчья ведьма крепко держала его и не собиралась отпускать. Один из волколаков выхватил меч старого воина. Коверг не дрогнул, когда ледяное лезвие отсекло его товарищу голову, и та, покатившись по земле, замерла у ног лисьего князя. Широко распахнутые глаза Рабара с ужасом смотрели на Эвара, будто бы спрашивая: «за что?».
- Да скрепит кровь наш договор перед ликом Луны! — прошипела Аррага, отстраняясь. Её прекрасное лицо теперь было искажено чудовищной гримасой, но Эвар не обратил на это внимания.
- Да скрепит кровь наш договор перед ликом Луны, — повторил он за девушкой, чувствуя, как горячая кровь капает с пальцев Арраги ему на ладони.
Вырвавшийся из горла волколаков вой пронёсся над вершинами деревьев, заставляя испуганных ворон взмыть в небо. Этот клич служил кровавым приглашением для остальных Ночных Певцов, и Эвар чувствовал, что совсем скоро лисье княжество изменится. Прав ли был его отец, решив заключить договор с бездумными тварями, жаждущими крови? В любом случае, это уже не их проблемы. С такими союзниками… Единственными, кому теперь следовало бояться, были западные княжества. Эвар уже видел, как острые когти Арраги потянулись в сторону давно забытых земель, желая вернуть им их законного хозяина. Но у Востока было на этот счёт другое мнение.
«Что может быть проще, чем использовать бездумных тварей для своих целей?» — усмехнулся в глубине души Эвар, сохранив на лице маску ледяного спокойствия. Договор был скреплён.
Июль
Деревянные мечи с треском обрушились друг на друга. Алак отступал под натиском своего противника, мысленно прокручивая в голове всё то, что рассказывал ему наставник. Джакал в бою полагался только на волю случая, напрочь забывая обо всех уроках и тренировках, так что сражаться с ним было легче, чем с остальными учениками. Этот мальчишка всегда бился яростно, остервенело, пытаясь достать противника, чего бы это ему ни стоило. Само слово «тактика» было для него пустым звуком. Мечи скрестились вновь, но и на этот раз Алаку удалось отбить атаку своего товарища по оружию.
За сражением наблюдали ещё трое учеников: Ньёр, Эйд и Селека. Впрочем, последняя нисколько не интересовалась происходившим на тренировочной площадке и посматривала в сторону мальчишек только для виду, словно оказывая им огромную честь. Её куда более интересовала книжка, лежавшая у неё на коленях, и то, как скоро должны были начать звать на обед.
Селека была единственной девушкой на военном курсе Академии и очень гордилась этим. Женщин-воинов не слишком любили, их можно было пересчитать по пальцам. Но многие признавали, что у молодой княжны был талант. Впрочем, сама она никогда на военный курс, где издавна учились только мальчики, не пробилась бы. У её отца, князя Хаварда Гвайра из рода Леопардов, были хорошие связи, позволявшие ему потакать прихотям дочери. А Селека была единственным ребёнком в семье. Это отразилось и на её характере. Порой просто находиться рядом с молодой княжной было невыносимо.
Для девушки она была очень даже недурна: длинные золотистые волосы и чистые голубые глаза, аккуратное личико, которое искажала лишь надменная улыбка. К тому же, Селека уже была в возрасте, когда молоденьких девушек выдавали замуж. Ей следовало бы, как и всем княжнам её лет, учиться быть настоящей женщиной, а не играться в воина, как деревенский мальчишка. Но Гвайр не слушала никого. Для неё существовала лишь Академия, оружие и слепая вера в Свет, бога, которого почитала её семья.
Снова раздался треск мечей, и на этот раз импровизированный вражеский клинок довольно ощутимо ударил Алака по колену. Мальчик поморщился и попытался контратаковать, но Джакал ловко увернулся, уходя от удара. Кажется, наставник остался этим доволен, хоть и не подал виду.
Ньёр наблюдал за происходящим с каменным лицом. Впрочем, он вообще редко проявлял какие-либо эмоции, сильно напоминая хладнокровную змею, которая очень кстати находилась на гербе его рода. Пеплохват, как ещё называли мальчишку, был довольно высоким и в восемнадцать лет ростом превышал даже своего наставника по оружию. Из всей компании именно Ньёр первым привлекал внимание из-за своей довольно непривычной для Запада внешности: смуглая кожа, чёрные как уголь короткие волосы и тёмно-карие глаза, почти не отличимые по цвету от зрачков. Он и одевался совсем просто, предпочитая штаны-шаровары и лёгкий жилет, прикрывавший плечи и грудь.
Благородная семья Питонов, из которой происходил Ньёр, когда-то правила Вэлном, землями на юге Сангенума. Но после падения Империи Ворона более пятидесяти лет назад Змеи бежали в Фабар и с тех пор жили в небольшом княжестве Ширте, прозванном в народе Гадюшником. Фабарцы не доверяли Питонам, и Алак часто замечал, какими взглядами люди смотрели на Ньёра, когда тот проходил по коридорам Академии. Но молодой змеиный князь будто не видел их. Он оставался холоден и предельно спокоен, словно настоящая хладнокровная змея, которой нет дела до этих низших созданий.