От соперников оторваться не удалось.

Поскольку лиственный покров истончился, заметить сначала одного, а потом и других бегущих справа от него, не составило труда. Человек. Ниже Шейна, который считался довольно высоким у себя на Нароне, где на физическое развитие человека, как и на рост всего живого, влияли нестабильные природные условия. Остальным представителям людской расы Шейн едва доставал макушкой до подбородка, но этот казался совсем коротышкой. В драке такого совсем несложно одолеть. Не то что громадного арету слева. Хотя у того и слезились глаза — все арету плохо переносят дневной свет, — однако длинные ноги помогали быстро сократить расстояние между ним и Шейном. Шансы ничтожны, принимая во внимание острые когти и черную, почти неразличимую в наступающих сумерках шерсть.

За ними по пятам следовали еще по меньшей мере один или двое конкурентов. Но Шейну некогда было оглядываться и проверять. На посадочной площадке продолжала кипеть битва, которая теперь не страшна. Сплошная ярко-зеленая завеса заглушала крики и шум, но, тем не менее, это не означало, что опасность миновала.

От нехватки кислорода зазвенело в ушах, а пустой желудок, не выдержав бешеного темпа, начал выворачиваться наизнанку, доказывая, что все же не совсем пуст. Когда Шейн наконец остановился и согнулся, вцепившись пальцами в колени, его стошнило желчью. Арету проскочил мимо, даже не посмотрев в его сторону. Хорошо.

Человек, бегущий за Шейном, вскрикнул и упал на землю. Взметнулись и замелькали конечности – ему в спину со всего маху врезался второй, тот, что летел вместе с ним в одном транспортнике. Оба кубарем покатились по грязи, привлекая жутким ором хищников со всей арены. Просто чудесно! Если бы Шейн не был так занят опорожнением собственного несчастного нутра, он бы определенно высказал свое мнение насчет этих идиотов. Устроили здесь передвижной банкет!

Дернувшись, Шейн с отвращением шарахнулся от протянутой фляги с водой, но если уж говорить честно, ему показалось, что на пальцах, сжимающих флягу, три когтя.

— Не пить. Ополоснуть рот. – От голоса бросило в дрожь. Значит, не почудилось.

Ужас, молнией пронзивший позвоночник, вынудил выше запрокинуть голову.

Догнал, кровожадный урод!

Хотя по виду не скажешь. Намбианец, склонившийся над Шейном, больше походил на карлика – не такой высокий и мускулистый, как другие из его вида. Если Шейн выпрямится, то не дотянет до его роста всего несколько ладоней. Переливающиеся пластины чешуи были не слишком крупными — примерно с большой палец, а не с кулак, как обычно. Молодняк — взрослый ещё у корабля примкнул бы к своим, таким же рептилиям, и не побежал. Все разновидности стремятся объединиться в большие группы. Но конкуренты сразу пустят в расход более слабых – намбианца в том числе,— едва те станут им мешать. Может, Шейн и поверил бы, что молодая зрелая особь хорошо сыграет, если бы не печально известная на Охоте лояльность к приношению в жертву намбианских участников. Потерять одного намбианца, чтобы устранить троих людей – вовсе не плохая тактика, а всего лишь неудачная. Согласно теории Шейна.

— Союзники? – прошипел намбианец.

Шейн с трудом сдержал новый рвотный позыв:

— Спасибо, — ответил он своему убийце. Принял серебряную фляжку, демонстративно показывая, как у него дрожат руки, и, проливая часть содержимого на траву; заодно убедился, что в ней не кислота. Ну а если другая отрава? Рептилия следила за ним немигающим холодным взглядом. Он поднял сосуд. Словно невзначай отодвинувшись в сторону, зажал горлышко в углублении между большим и указательным пальцами, чтобы кожа закрыла отверстие, и притворился, что набирает воду в рот. Немного погонял кислую слюну, «ополаскивая», затем покорно сплюнул.

Засунув флягу в походный комплект, намбианец сжал Шейну плечо:

— Я буду смотреть, – произнес чешуйчатый, указывая глазами на двух других людей. Слышать речь, произносимую безгубой пастью, было довольно странно. – Ты оставайся.

Поскольку на него не нападали, Шейн сидел, пользуясь моментом, чтобы перевести дух. Вероятно, намбианец предпочитал избавляться от людей по очереди. Ни один человек не сравнится по силе с хитрой рептилией, даже такой молодой. Однако на данный момент люди превосходили численностью. Поэтому Шейну пока ничего не грозило. Надо терпеливо подождать, когда остальные сбежавшие с посадочной площадки попытаются сплотиться, а потом слинять при случае. Молясь, чтобы намбианец отвлекся от него, Шейн наблюдал, как тот широким шагом направляется к другим.

— Его ужалила змея. У кого есть что-нибудь острое? – спросил коротко стриженый блондин, врезавшийся в первого парня. Чешуйчатый вопросительно повернул свою жуткую голову к Шейну.

— Нет, — неохотно признался он.

Существо усмехнулось, оскалив острые клыки:

— У меня есть.

Впечатляет.

— Нет! Прочь от него, скорее! — взвыл второй человек, прижимая колено к груди.

— Укус уже распухает, — сказал блондин. – Хочешь, чтобы тебя эвакуировали так рано?

Задрав охотничью рубашку и показывая покрытый чешуей живот, намбианец достал из-за пояса запрещенный кинжал.

— Яд должен выйти, — согласился он, почему-то глядя своими черными глазами-бусинами на Шейна. – Ты мог умереть.

Как будто Шейн и так не знал, что этот гад сделает из него свою сучку, если только вовремя не убраться к чертям.

Светловолосый потянулся за ножом:

— У нас на ферме гадюки кишмя кишели, и мне приходилось удалять яд. Давай, я все сделаю.

Продолжая ухмыляться Шейну, намбианец передал парню нож.

Вот тупица.

Блондин немедленно вогнал лезвие тому между пластин и выпустил кишки, чем доказал, что род хомо сапиенсов вполне способен соперничать в коварстве с другими видами. Когда за бесхозный контрабандный кинжал разгорелась борьба, Шейн оторвал проветрившуюся задницу от земли и был таков. Причем успел до того, как чужой лес поглотил отголоски первых криков и прогремело предупреждение надзирателей: «Стоять! Оружие на землю!» Мимо Шейна пронеслись трое котов в стандартных синих комбинезонах медтехников Четвертой Арены.

Минус один намбианец – число конкурентов уменьшалось.

Хорошо бы укушенного тоже эвакуировали.

Кажется, удача начала поворачиваться к Шейну лицом.

* * * *

Он бежал весь день. Посадочные площадки на пяти аренах располагались очень далеко друг от друга; до завтра другая группа игроков могла вообще не встретиться, так что на воссоединение с людьми сегодня лучше не надеяться. Но Шейн Вест не дожил бы до своих лет, если бы не отличался завидным упорством. Место стычки осталось далеко позади, и он принялся петлять по лесу, чтобы сбить блондина с толку. Погони не было. Шейн замедлил темп, высматривая следы посторонних: смазанную грязь, поломанные ветки, примятую траву.

Ничего.

Однажды на Нароне он еще почти мальчишкой скрывался от рейдеров и долго скитался по Бесплодным землям — один из братцев подстроил ему аварию. Хоть Шейн и вырос в городе, но из личного опыта знал, как ориентироваться на дикой местности.

Просто незаменимое умение в сложившихся обстоятельствах.

Коты с готовностью принимали на Охоту людей. Почему – никому не известно. Каждый цикл гона тысячи существ со всех уголков освоенного космоса подавали заявки в демонстрационный центр на Сескеране, спутнике Марикета. Из сотен претендентов после отборочного тура на арену выходили лишь десятки участников. И начиналась травля. Чаще всего выигрывали именно люди. Шейн чувствовал себя настоящей мишенью. Коты словно находили особое удовольствие в том, чтобы набрасываться на людей и играть с ними. Это действовало не нервы. Кроме того, разъяренным конкурентам тоже позарез нужен был победитель. Они предпринимали постоянные нападки на людей, которых устроители раз за разом всеми правдами и неправдами заманивали на Охоту. Ради чего? Ради их победы? Чтобы те остались на Марикете среди кошачьих? Навсегда исчезли для своего мира? Хотя в эфире взахлеб рассказывали о том, как коты балуют победителей, мало кто покупался на такие байки.