Англичане начали атаку только в 8 часов утра, после почти часовой артиллерийской подготовки. Главный удар был нанесён по Тель-эль-Мампсра. Африканскому корпусу, бросившему в бой все свои силы, удалось отбить две атаки, в которых участвовало около 200 английских танков.

В 11 часов на моём командном пункте появился лейтенант Гартдеген. Он сказал: «Меня послал генерал фон Тома. При мне радиостанция — генералу она больше не понадобится. Все наши танки, противотанковые и зенитные орудия уничтожены у Тель-эль-Мампсра. О судьбе генерала я ничего не знаю».

Я сел в небольшой разведывательный бронеавтомобиль и немедленно отправился в восточном направлении. Внезапно я услышал над собой свист бронебойных снарядов, а далеко впереди различил в полуденной дымке бесчисленные чёрные чудовища. Это были танки 10-го гусарского полка Монтгомери. Выскочив из бронеавтомобиля, я под палящим полуденным солнцем изо всех сил побежал к Тель-эль-Мампсра. Здесь витала смерть. Кругом горели танки, валялись разбитые зенитные орудия. Я не видел ни одной живой души. И вдруг приблизительно в 200 метрах от той ямы, где я лежал, зарывшись в песок, около горящего танка появился человек, который, видимо, не обращал никакого внимания на свистящие вокруг него снаряды и пули. Это был генерал фон Тома. Английские танки «Шерман», подходившие к Тель-эль-Мампсра, остановились, образуя широкий полукруг. Что делать? Генерал, конечно, сочтёт меня трусом, если я не присоединюсь к нему. Но пытаться перебежать через огневую завесу, лежавшую между генералом фон Тома и мной, — значит обречь себя на верную смерть. На мгновение я задумался. В это время английские танки снова двинулись вперёд. Тель-эль-Мампсра больше не обстреливалась. Тома, выпрямившись, непреклонный и неподвижный, как гранитная скала, по-прежнему стоял около танка. В руках он всё ещё держал брезентовый мешок. Прямо на него двигались транспортёр для пулемёта «Брен» и два танка «Шерман». Английские солдаты что-то кричали генералу, а тем временем 150 танков и бронетранспортёров, словно грохочущий горный поток, перекатывались через Тель-эль-Мампсру.

Мой бронеавтомобиль куда-то исчез, и я побежал обратно, на запад, с быстротой, на какую только были способны мои ноги. Вскоре я встретил штабную машину, которая и доставила меня на командный пункт в Эль-Даба. Там я нашёл Роммеля и доложил ему обо всём увиденном. Юго-восточнее и южнее командного пункта теперь были хорошо видны огромные тучи пыли. Танки 20-го итальянского корпуса вели свой последний упорный бой с сотней английских танков, нанёсших удар по открытому правому флангу итальянцев. Несмотря на отчаянное сопротивление, итальянский корпус был полностью уничтожен.

Начальник связи Африканского корпуса передал Роммелю перехваченную и расшифрованную радиограмму командира английского 10-го гусарского полка. В ней сообщалось: «Нами только что взят в плен генерал Риттер фон Тома». Фельдмаршал отозвал меня в сторону и сказал: «Байерлейн, случилось то, что мы всеми силами старались предотвратить. Наш фронт прорван, и противник заходит нам в тыл. Теперь не может быть и речи об исполнении приказа Гитлера. Чтобы спасти остатки своих войск, мы должны немедленно отойти на позиции у Фука. Полковник Байерлейн, — продолжал Роммель, — я назначаю вас командиром Африканского корпуса. Никому, кроме вас, я не могу его доверить. Если за неповиновение Гитлер предаст нас суду военного трибунала, мы оба будем отвечать за это решение. Прошу вас все силы и способности обратить на выполнение своего долга. Все ваши приказы войскам будут отдаваться моей властью. Скажите об этом старшим офицерам, если у вас возникнут какие-нибудь недоразумения». «Я приложу все силы», — ответил я. Роммель сел в бронированную штабную машину и направился в другие части своей разбитой армии, чтобы отдать им приказ об отходе.

С наступлением темноты я отдал приказ выходить из боя. Решение Роммеля давало возможность спасти от уничтожения последние остатки наших моторизованных войск. Но 24-часовая задержка уже привела к уничтожению всей пехоты, большого количества танков, грузовиков и пушек. Армия Роммеля не смогла остановить наступающие войска Монтгомери. Провести перегруппировку войск было невозможно, так как только быстрое отступление могло спасти их от воздушных налётов англичан и вывести из пределов досягаемости огня английской артиллерии. Любую машину, которая не успевала выбраться на прибрежную дорогу, противник немедленно уничтожал или захватывал. Преодолевая сопротивление, Монтгомери стремительно продвигался вперёд.

На следующее утро от Гитлера была получена радиограмма следующего содержания: «Я согласен на отход Вашей армии к позициям у Фука».

Но эти позиции уже были захвачены танками противника. Мы продолжали отступать на запад. Монтгомери не удалось захватить «Лису пустыни» и его африканцев. По смелости и гибкости организации передвижения своих войск Роммель во многом превосходил Монтгомери. Один за другим нам пришлось отдавать назад города в Ливийской пустыне, захват которых стоил нам стольких жертв. Мерса-Матрух, Эс-Саллум, Бардия и, наконец, Тобрук — Верден Западной Пустыни — все они быстро и теперь уже окончательно эвакуировались нами. В последний раз войска проходили через Киренаику, которая за два года четырежды переходила из рук в руки.

8 ноября союзный экспедиционный корпус под командованием генерала Эйзенхауэра высадился в Марокко и Алжире с целью захвата Туниса. Началась операция «Торч», и Роммель оказался теперь между двух огней. Это был конец.

В боях у Эль-Аламейна английские вооружённые силы продемонстрировали своё высокое боевое мастерство. Они были хорошо подготовлены, прекрасно оснащены, а самое главное — их вдохновляла уверенность в том, что окончательная победа будет на их стороне. Не менее важным фактором являлось и то, что у них была надёжная система снабжения, отсутствие которой так отрицательно сказалось на их противнике — немцах. В боях у Эль-Аламейна уже начала чувствоваться помощь, оказываемая англичанам Соединёнными Штатами Америки. Достаточно вспомнить хотя бы «Летающие крепости». Справедливости ради необходимо, однако, отметить, что в Африке англичане использовали те войска, которые им по счастливой случайности удалось эвакуировать из Дюнкерка. Эти войска составили основу новых мощных соединений, появившихся теперь на полях сражений.

Начиная отступление, Роммель понимал, что на этот раз не может быть возврата, как в январе прошлого года. Превосходство противника в вооружении и боевой технике было слишком велико, а у нас не осталось никакой надежды на улучшение снабжения. После боев у Эль-Аламейна ни один караван судов не достиг портов Ливии. Только небольшим одиночным судам иногда удавалось обмануть бдительность английской авиации и флота. По воздуху доставлялось очень небольшое количество предметов снабжения, а так как этот, вид транспорта зависел от погоды, он был ненадёжен. Снабжение по воздуху с точки зрения количества, конечно, не могло заменить снабжения морем.

Новым фактором, повлиявшим на общее ухудшение положения Германии, явилось известие о высадке 8 ноября 1942 г. в Марокко и Алжире войск западных держав под командованием генерала Эйзенхауэра. Главное командование немецких вооружённых сил было застигнуто врасплох. Теперь даже ребёнок видел, что Роммель оказался между двух огней. Именно такого развития событий и опасался Роммель, хотя он ожидал, что крупный английский десант высадится скорее в районе Триполи или Бенгази. Действительные события оказались гораздо более серьёзными: вооружённые силы Соединённых Штатов Америки начали теперь активные, прямые военные действия против Германии, несмотря на все хвастливые заверения Гитлера, Геббельса и Геринга об их невозможности. Именно теперь и началась борьба не на жизнь, а на смерть.