-Мы с Мариной решили пожить отдельно.

Эта новость не хуже обуха стукнула ее по голове, но она не позволила себе думать об этом. Нельзя, не сейчас. И заставила себя повернуться:

-Это ужасно, а дети?

-Вечером вернусь, и мы все им скажем.

-Где ты будешь жить?

-Пока в отеле, потом квартиру сниму, может куплю, посмотрим.

Она смотрела на мужа, и не могла понять, что с ним. Искрящиеся любовью и радостью глаза, стали холодными и напряженными, губы плотно сжаты, руки спокойно держат чашку. Неужели он не предложил остаться у них? Он же никого не помнит в этом мире, никого не знает кроме Саши!

-Я предложил ему пожить у нас, - сказал Саша, наблюдая за игрой чувств на лице жены.

-Правильно, - и на душе у нее стало легче. «Он не сможет жить один. О нем нужно заботиться».

-Нет, спасибо конечно, но я не хочу мешать

-Глупости! – выдала Энна с большим энтузиазмом чем того требовала ситуация, и это не ускользнуло ни от мужа ни от Миши.

27

Она видела, как страдает Саша, но чувства были ее обращены к Мише. Через несколько дней, когда Саша уехал на работу. Она решилась сделать это. Просто потому, что ей казалось это правильным.

-Попробуй еще раз – они пили чай, сидя на кухне.

-Что попробовать? – он задумался, не понимая, почему эта атмосфера кажется ему знакомой.

-Поговори с Мариной.

-О чем? – со вздохом поинтересовался он.

-Я помню ее, и помню то, не многое о чем она рассказывала. Вы вместе прошли через многое, это не проходит бесследно.

-Я злюсь на нее. Сам не знаю почему, меня все раздражает. Что она делает, как она делает…

-Попытайся.

Он ничего не ответил, просто ушел в комнату, раздумывая о ее словах. Дети. Грустный, понимающий, взгляд Стасика. Любящий, искренний –Антона. «Только ради них» решил он, «я попробую только ради них».

Когда он зашел домой, там было необычно тихо. Его не встретила Ольга, не было слышно голоса Светланы Ивановны. «Где все?». Пустая квартира показалась ему другой. Что-то было иначе. Обойдя ее, он заметил разбросанные игрушки Тохи. «Странно, почему Ольга не убралась?». На кухне стояла только что вымытая посуда, а на печке приготовленная еда. Щелкнул дверной замок.

-Папа уже приехал? – услышал он голос сына.

-Нет еще, подожди, разувайся.

-Мам, а где Светлана Ивановна?

-Она занята, сынок. А что ты хотел?

-Ты теперь всегда будешь за мной в садик приходить?

-Да.

Он слушал их разговор, пытаясь понять, что же произошло? «Может она так деньги решила сэкономить?». И поняв, что пора появляться, чтобы не сильно напугать их он позвал жену.

-Марин?

-Боже – прошептала она.

-Папа! – и Антон побежал к нему через всю квартиру, и крепко обняв за шею, прильнул всем свои маленьким телом – ты уже не уедешь?

-Нет, - ответил он сыну, всматриваясь в полные слез глаза жены, - не уеду.

-Я буду гномом.

-Да? Когда?

-Скоро, в какой-то день, я буду стих читать.

-Да?! А какой стих? Расскажешь мне?

-Да, когда мама прочитает.

-А сам?

Он видел, как стерла слезы жена, как убрав обувь в шкаф, пошла на кухню. Он шел за ней, все так же держа сына на руках. Марина включила плиту, расставила приборы. Пока грелась еда, она собрала игрушки, разбросанные по квартире. Миша с каким-то замиранием сердца следил, как она раскладывает еду. «Даже вилку не запачкала, на этот раз. Нужно чаще уходить».

Они так и не обсудили ни его уход, ни его возвращение.

-Хочешь, я тебе ванну наберу? – спросила Марина.

-Да, - ответил он.

А вечером он предложил поехать на дачу.

**

Миша снова вернулся к Марине, и Энна была рада за него, но радость эта все же была оттенена какой-то досадой, обидой.

От скуки Энна сходила с ума, Саша с утра уходил на работу, оставляя ее в одиночестве, и возвращался лишь под вечер. Она вспоминала, как раньше он напротив проводил дни с ней, но мог уходить на целую ночь. «За что боролась, то и получила» - улыбнулась она сама себе. Ей не хотелось встречаться с подругами, общаться с родственниками. Ничего не хотелось.

Переделав все, что можно было сделать, она села за ноутбук, не зная зачем, не зная, что ищет, просто открыла последнюю страницу, хранившуюся в истории.

«Состояние комы точно не изучено… . Многие пережившие ее, возвращались в детство…. Попадали в свое будущее… видели другие миры.».

Она выборочно читала статью. «Саша читал это? Зачем?». Здесь описывались разные истории рассказанные людьми пережившими кому. И все эти истории заканчивались разводом. «Он боится. Или ждет». По бокам от статьи то и дело мелькали рекламные баннеры. Ей в глаза бросались фотографии знаменитостей, скидки на одежду и обувь. Но все это оставалось без особого внимания с ее стороны. В самом низу страницы, ее взгляд зацепился за маленький квадратный баннер. Не яркий, как остальные на странице, а постельный, и какой-то нежный. На картинке был изображен чайный сервиз. Молочного цвета фарфор с голубыми и синими цветочками.

«Прямо как мне Мика подарил», и она потянулась к мышке, что бы перейти на следующую страницу статьи.

«Мика!» рука замерла, так и не нажав на кнопку перехода. Сердце забилось быстрее, ему вдруг стало тесно под ребрами. Энна продолжала всматриваться в экран, но больше не видела ни статьи, ни баннеров, перед ее взглядом пролетала ее жизнь, другая, вымышленная жизнь. Не существующая, но в то же время не менее реальная. И образ знакомый и далекий, образ мужчины, нежного и сильного, властного и такого любящего. Миша. Она как наяву ощущала прикосновение шершавых ладоней и натруженных пальцев, ощущала его дыхание на своей шее, и острая боль, пронзала само ее сознание. «Это сон. Только сон. Так не бывает. Так не было!». Но сердце помнило, сердце не обманешь. Оно с поразительной точностью воспроизводило его голос и взгляд, объятия и смех. Не веря, не желая верить, что этого не было.

Она так и сидела, вглядываясь в экран, когда пришел Саша. Не слышала, как он зашел, как подошел к ней. Не чувствовала слез стекающих по щекам. Не видела и не слышала никого и ничего, кроме человека, обещавшего быть рядом, и в том мире и в этом.

«Я люблю тебя – прошептал Миша, целуя ее в губы, - я всегда буду рядом. Обещаю.

-Я знаю – ответила Энна, целуя его в ответ.

«Хоть бы не вернуться», думала она тогда. «Господи, я так люблю его!»»

-Эн? – Саша тихо позвал ее, чтобы не напугать. «Она читает статью и плачет. Хочет развестись?!», вчера, когда эта статься попалась ему на глаза, он сам испытал нечто подобное.

Она повернулась на звук его голоса. Понимая, что это Миша стоял между ними, тот Миша, который любил ее, именно так как ей было нужно, только он мог так любить, мог «так» быть рядом.

-Саш – голос выдал намного больше, чем глаза и слезы. Треснувший, глухой, безжизненный, он как будто извинялся за что-то. И Саша ушел, не желая слышать, то, что, как ему казалось, она скажет.

«Я не смогу, не смогу без нее! Я такой только из-за нее, только благодаря ей! Она уйдет и… я… я не хочу жить без нее!». Страшное осознание самого себя, того, кем он стал, и того, что больше не нужен никому такой. Ни старым друзьям, ни клубным знакомым. Только ей. Уйдя в себя, полностью окунувшись в свой страх перед будущим, он стоял, скрестив руки на груди, прислонившись лбом к прохладному стеклу, и вглядывался в темную пустоту. Теплые, ладони прошлись по его спине, и нежные руки обняли за талию.

-Прости – прошептала Энна, спрятав свое заплаканное лицо в складках его рубашки.

-Все в порядке – так же тихо прошептал он.

-Я люблю тебя – шептала она. Отрекаясь от выдуманного чувства, желая забыть всю его полноту и мощь.

Он обернулся, и обнял ее, целуя резко, крепко, жадно, требовательно.

«Я люблю его» повторяла она себе, желая убедить себя в этом, напомнить себе. «Его, я люблю его». Но кожа вспоминала прикосновения других губ, нежных и мягких, отдающих многое, и ничего не требующих. «Это просто сон!». Она провела пальцами по его волосам, а память невольно подбрасывала другие ощущения. Неповторимые, неимоверные, нереальные.