9 ноября Сталин снова разговаривал с командованием Ленинградского фронта по прямому проводу. Разговор прерывался в связи с тем, что Сталину стало известно о занятии противником Тихвина. «Приостановите передачу, — сказал Сталин. — Тихвин занят противником. Выясняем положение. Если будет возможно, соединимся с вами по проводу. Этот провод идет через Тихвин… Ждите у аппарата». После перерыва Сталин сказал: «Для ликвидации противника мы перебросили в район Тихвина Мерецкова с некоторыми войсковыми частями из 7-й армии. Направляем туда 113 же танки и одну полнокровную дивизию. Думаю, что 54-я армия могла бы ограничиться выдвижением одной своей дивизии для заслона своего тыла. Как видите, противник хочет создать вторую линию окружения против Ленинграда и вовсе прервать связь Ленинграда со страной. Медлить дальше опасно. Торопитесь создать большую группу частей, сосредоточить на большом участке всю силу огня артиллерии, авиации, 120 мм минометов, PC и пробить дорогу на восток, пока не поздно. А тихвинскую группу противника, я думаю, мы ликвидируем своими силами».[269]

Тихвин был занят немцами 8 ноября, а на следующий день, 9 ноября, в дневниковых заметках Лееба записано: «Благодаря взятию Тихвина перерезана также водная коммуникация, ведущая к Ленинграду через Ладожское озеро. Теперь противник имеет возможность связываться с внешним миром только воздушным путем или по радиосредствам. Во всяком случае дальнейшая доставка предметов снабжения в больших объемах уже больше невозможна. Тихвин взят спустя два месяца после падения Шлиссельбурга. Это значит, что после достигнутого окружения по суше теперь последует блокада всех его средств доставки и через Ладожское озеро».[270]

Действительно, с потерей Тихвина Ленинград оказался в исключительно тяжелом положении.

Военный совет Ленинградского фронта, как предлагал Сталин, сформировал ударные добровольческие полки из лучших, наиболее мужественных воинов фронта, задача которых состояла в том, чтобы, встав в первые ряды наступающих дивизий, первыми пробить брешь в кольце вражеских орд, окружающих Ленинград, и обеспечить наступление других войск фронта. «Самой жизнью вопрос поставлен так: либо мы пробьем кольцо вражеской блокады под Ленинградом и прорвемся на восток для соединения со страной, — говорилось в обращении Военного совета к личному составу полков 10 ноября, — либо Ленинград и армии попадут в ненавистное ярмо гитлеровского крепостного рабства… От каждого из вас потребуется особое мужество, бесстрашие, смелость, готовность отдать все силы и саму жизнь за наш народ, за родину, за Ленинград. Помните, что с вами весь Ленинград, вся наша страна, наш любимый Сталин. Пусть это сознание умножит ваши силы для нанесения беспощадного удара врагу, вдохновляет вас на великий подвиг».[271]

И уже 20 ноября в дневниковых заметках Лееба появилась запись, что «противник не прекращает попыток прорвать кольцо окружения Ленинграда. В целом следует сказать об обстановке под Ленинградом то, что противник не имеет возможности улучшить свое снабжение, кроме как сделать это воздушным путем. Но этого недостаточно. Впрочем, он может еще ослабить кронштадтский район путем вывоза оттуда в Ленинград скота и продуктов. Кроме того, доставка в город возможна из незанятого нами района между финским фронтом на Свири и нашими позициями. Но и этого едва ли хватит, чтобы организовать бесперебойный подвоз запасов».

Через три дня 24 ноября в дневниковых заметках Лееба записано: «Следует учитывать то, что противник после того, как замерзло Ладожское озеро, может доставлять любое количество подкреплений».[272]

Действительно, по ледовой дороге для усиления войск на Тихвинском и Волховском направлениях из Ленинграда на восточный берег было перевезено шесть стрелковых дивизий. А еще раньше, в осеннюю навигацию 1941 г., на восточный берег озера были перевезены две стрелковые дивизии и одна морская бригада.

9 ноября Ставка назначила К. А. Мерецкова командующим 4-й армии, усилила свои войска на Тихвинском направлении, и они в середине ноября остановили наступление противника и сами перешли в контрнаступление.

9 декабря Тихвин был освобожден, а к концу декабря немецкие войска были отброшены за р. Волхов, на рубеж, с которого они в октябре начали свое наступление. И хотя завершить операцию по прорыву блокады не удалось, контрнаступление под Тихвином сорвало план гитлеровского командования замкнуть второе кольцо блокады вокруг Ленинграда и полностью изолировать город.

Это была великая победа советских войск, спасшая ленинградцев и их защитников от нависшей над ними страшной опасности.

По словам бывшего гитлеровского генерала Дитмара, отступление немецких войск от Тихвина «явилось началом первого сильного кризиса, охватившего всю немецкую Восточную армию. Как и на всем Восточном фронте, наступательные возможности северного крыла немецких войск иссякли. Мечты о быстрой победе рассеялись, как дым».[273]

В тихвинских оборонительной и наступательной операциях советские войска понесли большие потери. Только безвозвратные потери составили 40 667 человек.[274]

11 декабря, в разгар контрнаступления, в целях объединения армий, действовавших к востоку от р. Волхов, Ставка приняла решение образовать Волховский фронт во главе с генералом К. А. Мерецковым.

Третья попытка прорыва блокады Ленинграда была предпринята в январе 1942 г. и являлась составной частью общего наступления Красной Армии, которое Ставка запланировала для развития успеха, достигнутого в контрнаступлениях под Москвой, Ростовом и Тихвином. Войска Ленинградского, Волховского и правого крыла Северо-Западного фронтов при содействии Балтийского флота должны были разгромить группу армий «Север» и снять блокаду Ленинграда. Решающая роль отводилась Волховскому фронту. Сталин, придавая большое значение предстоящим действиям, 29 декабря 1941 г. писал в личной записке командующему Волховским фронтом К. А. Мерецкову: «Уважаемый Кирилл Афанасьевич! Дело, которое поручено Вам, является историческим делом. Освобождение Ленинграда, сами понимаете, великое дело. Я бы хотел, чтобы предстоящее наступление Волховского фронта не разменивалось на мелкие стычки, а вылилось бы в единый мощный удар по врагу. Я не сомневаюсь, что Вы постараетесь превратить это наступление именно в единый и общий удар по врагу, опрокидывающий все расчеты немецких захватчиков. Жму руку и желаю Вам успеха. И. Сталин».[275]

Особенностью планируемой Ставкой операции являлось то, что наступление Волховского фронта должно было явиться продолжением контрнаступления, начатого под Тихвином. Однако этого не получилось. Практическое осуществление намеченного Ставкой плана деблокады Ленинграда нашло свое выражение в проведении войсками Волховского фронта и 54-й армии Ленинградского фронта Любанской наступательной операции с 7 января по 30 апреля 1942 г.[276]

В связи с тяжелым положением Ленинграда, где к жертвам артиллерийских обстрелов и бомбардировок с воздуха прибавились жертвы голода и холода, и Ставка, и командование Волховского фронта торопились с наступлением. Однако, как признавал К. А. Мерецков, «к назначенному сроку фронт не был готов к наступлению». В 59-й армии прибыли и успели развернуться только пять дивизий, остальные три находились в пути. Во 2-й ударной армии исходные для наступления позиции заняли только немногим более половины соединений, не прибыла армейская артиллерия, не сосредоточилась авиация, не были накоплены боеприпасы, продовольствие и горючее. Фронт, по существу, не имел своего тыла.[277]