Спустя несколько мгновений, мое эфирное тело, оказавшееся и сейчас мудрее меня, медленно приблизилось к телу худого подростка и выбросило из себя несколько десятков тончайших силовых линий, которые ранее использовались для сбора кусочков структур. Ничего подобного в этот раз не произошло, так как силовые линии, вместо того, чтобы вырвать остатки сознания из избитого тела, наоборот внедрились в него, цепляясь ко всем крупным узлам остатков чужого сознания, которые мне были "видны". В следующее мгновение я осознал, что тело ранее принадлежало подростку с именем Дарс, а еще через секунду, когда силовые нити врезались в крупные узлы, а контакт с телом стал в разы плотнее, мне стало понятно, что происходит. В какой-то момент времени, когда избиение парнишки достигло апогея, а боль рвала его тело на части, подросток не захотел жить. Сильный выброс ментальной энергии его желания смерти привлек мое эфирное тело, оказавшееся полностью истощенным энергетически, даже несмотря на то, что перед этим оно поглотило энергию и структуры двух крупных призраков. Мое эфирное тело, цепляясь за любую возможность выжить, инстинктивно набросилось на оказавшееся беззащитным сознание паренька. Естественно, энергия сознания подростка была мгновенно выпита до дна, что и послужило началом разрушения его базового ядра. Именно в этот момент я и очнулся, так как к этому времени в моем сознании и эфирном теле было достаточно энергии для осуществления вторичных функций, к которым было отнесено сознательное мышление. Возможно, что это было и не так, но другого объяснения я для себя найти не смог.

Между тем события развивались своим чередом, а мое эфирное тело продолжало выбрасывать из себя новые пачки тончайших нитей, пронзающих все новые и новые структуры и узлы чужих остатков сознания. Контакт с телом все уплотнял и уплотнялся, в меня вливались все новые и новые потоки энергии и, все бы было хорошо, если бы они не ассоциировались в моем сознании с резко растущим накалом резкой и сильной боли. С этого момента я начал четко осознавать, что тело пока еще живо и, если я сейчас же не помогу ему, то оно умрет. Вместе с пониманием этой простой истины я "увидел", что из моего эфирного тела, представляющего сейчас плотный энергетический шар, в тело парнишки вонзились уже сотни жгутов. В следующее мгновенье до меня дошло, что такое настоящая боль, так как в одно мгновенье мне пришлось лишиться большей части своей энергии, хлынувшей из меня в избитое тело. В одно мгновение я впитал в себя всю его боль, заменив ее своей энергией, этим действием дав ему шанс на жизнь. Мое эфирное тело, действующее на инстинктах, вновь оказалось умнее и мудрее, так как в одно мгновенье смогло дать шанс на жизнь не только этому избитому телу, но и мне, так как вместе с болью и страданием в меня влилось понимание, что я только что обрел то, чего было долго лишен. У меня появилось собственное физическое тело, до этого момента принадлежавшее молодому пареньку. Вслед за этим пониманием в моем сознании вспыхнула такая боль, что я едва смог сохранить свою целостность, под напором того, что представлял собой конгломерат из сгустков боли, что влились в меня из тела, и боли от мгновенной потери энергии. Отстраниться от подобного мне не удалось, но я и не хотел этого, так как это была не боль, а информация от миллионов рецепторов, которые я в одно мгновение обрел. Я почувствовал каждую клетку своего нового тела и…. мое сознание влилось в гаснущий костер жизни тела подростка, отдавая ему все то, что было накоплено мной за время пребывания в мерцающем тумане, в обмен чего получая все новые и новые порции боли….

Удивительно насколько быстро с человека сползает вся лишняя шелуха, когда он оказывается в ситуации, где на кону стоит его жизнь. Очнувшись в разбитом, но живом теле подростка, полное имя которого Дарс де Камп, я в одно мгновенье осознал все то, что со мной случилось. В памяти всплыло все, что мне требовалось знать и надо сказать, что мои воспоминания меня не порадовали, так как теперь я реально осознавал то, что я погиб в автокатастрофе. Едва я закрывал глаза и пытался заснуть, как в мое сознание врывался скрип тормозов, шелест покрышек, скользящих по льду, монотонный звук клаксона, это беспрестанно вопящее "фа-фа-фа-а-а-а", заканчивающееся ударом и хрустом костей, выбрасывающих меня за грань реальности. Спать я теперь не мог, так как этот кошмар меня упорно не оставлял, но и совсем не спать было выше моих человеческих сил. Впрочем, это меня беспокоило гораздо меньше, чем то, что, осознавая себя Артемом Ивановичем Строевым, шестидесяти трех летним врачом-хирургом, оказавшемся в теле подростка, остаточные воспоминания которого поначалу заслоняли от меня то, что я пережил в мерцающем тумане. Не сразу, но я вспомнил и этот "растительный" период своего существования, когда мое сознание жило на одних рефлексах, борясь за свою жизнь и энергию, которую оно "высасывало" из тех, кто был слабее или равным и, скрываясь от тех, кто заведомо был сильнее. Этот период я помнил плохо, так как осознание себя было редким и сопровождалось сильной болью, обусловленной потерями энергии или перегрузом сознания энергией, что тоже заканчивалось сильной болью, пусть и связанной с чрезмерным удовольствием. Воспоминания о растительной жизни, жизни на инстинктах, меня угнетали, но сделать с этим я ничего не мог, так как этот период существования тоже был моим и принадлежал только мне….

Воспоминание об этом периоде жизни проснулись в одно мгновенье, когда из темноты канализационных проходов на меня выскочила моя первая в этой жизни крыса. В это время мой правый глаз ничего не видел, так как был покрыт отеком, как, собственно, и левый. Крысу я "увидел" не глазами и сразу понял, почему она так визжит, на ее боку была страшная рана от зубов ее товарки, выскочившей из прохода следом за ней. У второй моей крысы были раны на шее и морде, что и определило исход их схватки между собой, куда незамедлительно вмешалось мое обессиленное эфирное тело, выпустив силовые жгуты им навстречу. Через мгновенье все было закончено, в меня влился поток энергии, позволивший пошевелиться и подползти к крысам на полметра, что и определило мою дальнейшую судьбу. Из ран на моем теле "выползли" тонкие силовые жгуты, а через некоторое время я почувствовал, что в мое тело вливается живительное тепло, пробуждая в нем голод и жажду. Встал вопрос жизни и смерти и, как разумное существо, я избрал жизнь, прогрызя в теле первого грызуна небольшую дыру, ежеминутно сплёвывая изо рта вонючую шерсть. Наградой за этот подвиг стала кровь, которую я высосал из этого тела без остатка, несмотря на то, что "видел" и чувствовал, что сердце грызуна еще бьётся в его груди. Это было отвратительно, я понимал, что крыса еще жива, хотя и не "видел" у него сознания, полностью уничтоженного первым силовым жгутом. Как бы то ни было, но от обоих грызунов я отвалился только тогда, когда мой желудок был полон, а по телу начало разливаться живительное тепло, вслед за которым меня сковало судорогой боли, так как мое сознание сбросило большую часть добытой с таким трудом энергии в мое новое тело….

2

После третьей крысы, решивший полакомиться остатками моей трапезы, я смог открыть свой правый глаз, так как с этой стороны лица повреждений было меньше, и понять, что эфирная энергия лечит мое тело, ускоряя в нем восстановительные и регенерационные процессы. Это заставило меня задуматься над происходящим и внимательно к себе "присмотреться", так как после третьей крысы мысли в моей голове начали приобретать некую ясность и четкость, чему немало способствовал и тот факт, что в этот раз сброса в тело эфирной энергии не произошло. К этому моменту мне стало понятно, что все воспоминания в моей голове упорядочились и сплелись в некий конгломерат, когда я мог не только обдумать и проанализировать свое положение, но и "увидеть" то, что собой представляло мое тело и понять, куда и зачем тратило оно свою энергию.