— Я! — бросила стройная девушка лет двадцати с ангельским выражением лица.

— Я тоже! — вылез паренек небольшого роста с примятым носом.

— Лиза, давай, объясняй товарищам. А потом ты, Коля! — бросил старик.

— Фартица поможет мне отвлечь лоха. Я выставлю ее перед самым его носом и тогда буду делать с его карманами все, что угодно. Вот так! — Она сняла с себя кофточку, перевесила ее через руку, подошла к манекену и опустила руку вначале во внутренний карман его пиджака, а затем в задний карман брюк.

— Отлично. Теперь проделай все это еще раз. Я включаю электрический ток малой мощности. Если работа будет грубой, ты получишь небольшой щелчок, а в ушах лоха загорятся лампочки. Я кладу лопатник[4] весом в пятьдесят граммов в скулу[5]. Начинай! Девица с ангельским лицом ловко проделала упражнение.

— Хорошо. Отлично. Теперь этот же лопатник кладу в очко[6]. Прекрасно. Умница. Утяжеляем лопатник до ста пятидесяти, а потом до двухсот граммов. Начинаем опять со скулы.

На сей раз ангелочек вскрикнула, а на манекене зажглись лампочки.

— Сколько раз вам говорил: у преуспевающего карманника главное — это хорошо тренированное тело, а особенно кисть, пальцы. Так, взяли камешки, стали прокатывать их по тыльной и наружной стороне кисти. Один камешек — одна кисть. Другой рукой не помогать. У кого камень удержится пятнадцать раз, тот, считай, прошел испытание. Другие продолжают тренировку. Так, так, смелее, быстрее. Генка, ты что, пудовый камень прокатываешь? В нем же не больше тридцати граммов. Почему так медленно? Давай скорость. Ничего, что упал, начинай сначала. Еще Суворов говорил, что тяжело в учении…

— Он кто, Суворов, карманник в законе? — спросила девушка с косичками.

— Давай-давай, трудись, он авторитет, но в другом деле… Теперь переходим к главному упражнению сегодняшнего дня. Представьте себе, в автобус входит лох. Скрученный пресс бабла у него в пистоне[7] ближе, как говорится, к телу. Как забрать эти деньги, если лох каждую минуту их ощупывает? Он сам раскрывает себя, показывает, что бабок там немало. Можно использовать греческий прием. Пощупали бабки, определили размер шмеля[8] Дали маяк[9] партнеру, тот из обычной бумаги приготовил куклу. Надо точно определить, через какой интервал времени лох проверяет, на месте ли лавэ[10]. Определили, скажем, что он касается их каждую минуту. Значит, за этот срок необходимо забрать бабло, а вместо них всунуть куклу[11]. Работенка нелегкая, но после тысячи тренировочных занятий выполнимая. Прежде всего приготовьте куклу и займите правильную позицию. Станьте к пистону спиной и работайте одним средним пальцем. Подпирая шмель снизу, поднимите его так, чтобы он хоть чуть-чуть высунулся из пистона. Когда шмель поднят, разворачивайтесь и становитесь лицом к лоху. В этот момент все должно произойти. Во время разворота вы моментально перекладываете куклу из левой руки в правую, мизинцем правой руки вытаскиваете шмель, а указательным и средним пальцами вкладываете куклу в пистон лоха. Резкое движение насторожит клиента, он тут же захочет нащупать свои бабки. Мигом опустит руку к пистону и успокоится, поскольку убедится, что лавэ на месте. А вы медленно идете на выход или передаете пропуль[12]. Обстановка сама подскажет, как поступить дальше.

Первые пистоны на брюках портные стали шить в Афинах. А первый, кто использовал этот прием и забрал у лоха деньги, был карманник-золоторучка Сетрак из Салоник. Сейчас многие знакомы с этим приемом и классно его используют. Мне рассказывали, что этим летом один ростовский жулик вытащил из пистона двадцать тысяч евро пятисотенными. Учитесь, трудитесь, совершенствуйте мастерство — и будет у вас блестящее будущее: дом, семья, приличный автомобиль, преданные друзья и репутация достойного карманника. А это элита жиганского мира.

Кстати, несколько слов о репутации. Авторитет теряется быстро, завоевывается долго. Самый страшный технологический грех в нашей профессии — это аджо[13]. Если работаешь с партнером и сам вытащил лопатник, должен поделиться с ним до последней копейки. Не дай бог, спер две тысячи рублей, скрутил аджо и партнеру говоришь, что достал только пятьсот или даже тысячу пятьсот. С такими гадюками надо сразу расставаться, а перед тем как выгнать из своей бригады, побить, а то и живот вспороть. А потом сделать так, чтобы во всем воровском мире знали, что, скажем, Василий крутит аджо. В этом случае он становится или крадуном-одиночкой на провинциальных маршрутах, или идет в слесари. А если попадает на кичу, то братвой назначается шнырем[14]. Такой твари нет места в наших кругах. Еще страшнее грех, если ты сдаешь партнера. В этом случае наказания могут быть крайние: мужика трахнут, сделают петухом[15] или поставят на ножи. Об этом поговорим на следующем занятии. Теперь давайте продолжим тренировку.

Помешкин отодвинул от глаз бинокль. «Совершенно чуждый мир. Это лишь кажется, что я живу в одной стране со своими соотечественниками. На самом деле мы существуем на территории одного и того же государства, но в тысячах самых разных миров. Вот сейчас я наблюдал лишь за одним домом, а сколько всего чужого, совсем не моего! Где же искать себя? К кому примкнуть? Или оставаться самим собой, но с новым чудом — маковой головкой? Мое затворничество становится счастливым. Я хочу продлить иллюзии еще одной ложкой кукнара и мгновенно окажусь в необыкновенном мире чистого воображения. Великолепно когда в невзрачном, болезненном, но таком любимом теле таится мощный, одержимый страстями дух. Не знаю, что будет дальше, но пока я весьма благодарен своему соседу за такое замечательное знакомство. В Китае около двух миллиардов жителей. Знают ли они об этом удивительном цветке?»

Он поймал себя на мысли, что тема Китая непонятно почему обосновалась в его сознании. «Что, Соня повлияла? — мелькнула тревожная мысль. — Нет! Не хочу в такое поверить: вся эта дискуссия не вызвала у меня серьезного интереса. Скорее всего, я поселился бы в доме усопшей Фатеевой или на лугах, на которых бурно вегетирует мак».

Помешкин поднялся и опять направился на кухню — подкрепиться соломкой. Все существо Григория Семеновича уже властно требовало ее. Войдя на кухню, он застал своего соседа за делом, которым собирался заняться сам.

— Как себя чувствуешь, приятель? — спросил Парфенчиков, слабо улыбнувшись.

— Я вот за ложечкой пришел. Можно?

— Как же нельзя, утром надобно подкрепиться. Был бы я последним негодяем, если бы в таком важном деле позволил кому-либо отказать. Ешь… Но не перебарщивай. Вчера под вечер ты все же хватанул лишку. Не торопись наедаться от пуза, придержи аппетит. Возьми ложечку, но не больше. Беда может случиться. Не торопись…

— Потянуло, ох как потянуло на твою соломку. За этот вечер я понял главное: маковая соломка способна отразить самое вероломное нашествие реальности. Вот что больше всего мне нравится. Но я теперь твои рекомендации строго исполняю.

— Так-так. Сегодня я начинаю новый проект. Мне его подбросил профессор Кошмаров. Может, он тебя тоже заинтересует. Суть сводится к тому, что профессор мечтает изменить генетический код русского человека и тем самым серьезно улучшить его качество. Он создал некую нанопилюлю, которая обеспечивает воспроизводство генетических особенностей самых ярких из ныне живущих этносов. Германского, китайского, еврейского и по каким-то причинам, грузинского. Впрочем, может, потому, что грузины — это древнейшая европейская нация. Колхидское царство известно еще с V века до нашей эры. Эта нанопилюля якобы способна существенно помочь нашим соотечественникам в тяжелейший период переживаемого ныне морального и экономического кризиса. Что ты по этому поводу думаешь?