Убийственно-серьезная Герти вновь сощурилась, по-прежнему неотрывно глядя на орка и вовсе не разделяя веселья Обальда.

— Нам следует выступать незамедлительно, — сообщил венценосный орк, слегка сменив тему разговора. — Путь к поселению займет два дня.

— Доберитесь за три, — произнесла Герти. Обальд кивнул, поклонился и поспешил к выходу,

прочь от великанши, однако правительница снежного народа остановила его, обратившись к орку по имени, едва тот достиг выхода из пещеры. Орк обернулся к могучей Герти.

— Не подведите меня… вновь, — предупредила великанша, выделив последнее, тягостное для орка слово.

Но Обальд стоял прямо, не дрогнув под немигающим взором Герти. Ибо у него под началом было десять великанов.

Десять!

И тысяча орков!

22

НЕДВУСМЫСЛЕННОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

Айвен не раз высмеивал предложение Пайкела добраться к восточным воротам Мифрил Халла по стремительному течению реки Сарбрин. Однако после того, как братья в третий раз устроили привал за пределами Лунного Леса, встав прямо над рекой, Пайкел ночью незаметно отправился собирать сухие бревна. Когда перед рассветом Айвен громогласно захрапел во всю глотку, его зеленобородый брат соорудил из рубленых, тесно связанных лозой и веревками бревен изрядных размеров плот.

Первые слова Айвена предугадать было несложно:

— Глупец, ты же нас обоих потопишь! — заявил он, подбоченившись и широко расставив ноги, точно ожидая, когда Пайкел с присущим ему изяществом набросится на брата-обидчика.

Но Пайкел лишь рассмеялся и оттолкнул плот от берега. Подхваченный отливом плот крутился на мелководье, у самой кромки воды, и едва не ушел под воду, когда друид на него запрыгнул.

После долгих уговоров и призывов не мочить ноги Айвен наконец присоединился к брату на плоту («Только попробовать!»). Не успел он огласить окончательного решения, как Пайкел шестом подтолкнул плот к стремнине, и тот с легкостью заскользил по воде, подхваченный потоком.

Негодующие замечания Айвена вскоре стихли, ибо путешествие на легко скользящем плоту оказалось довольно приятным. Пайкел соорудил чудесный плот и устроил на нем пару исключительно удобных сидений, а у края плота даже растянул небольшой гамак.

Айвен даже не стал спрашивать, откуда брат научился делать столь замечательные вещи. Он и без того знал, что здесь наверняка не обошлось без магии друидов. Некоторым деревянным частям, наподобие сиденья, на котором устроился Айвен, форму придали без участия резцов, а весло, которым греб Пайкел, украшал столь изящный узор из листьев и ветвей, что опытному плотнику на это потребовалась бы не одна неделя. Пайкел же управился за ночь.

В тот день путешествие по реке Сарбрин оказалось удачным, и по совету Пайкела они продолжили странствие и ночью. Что за удовольствие было плыть по стремительным потокам, под балдахином из мерцающих звезд! Больше всего радовался Пайкел. Той великолепной летней ночью даже Айвен, имевший нрав истинного дворфа, преисполнился некоторого уважения к эльфам… или же, по крайней мере, понял, отчего те так любили звезды.

На второй день течение повернуло к восточному краю Хребта Мира, и поток несся чуть ли не касаясь гор, что возвышались, подобно башням. На правом берегу, а изредка — и с обеих сторон, бросались в глаза сверкающие стены из серого камня, испещренные зелеными пятнами листвы и белыми полосками; поток то врывался в каменное царство, то несся далее, минуя его. Пайкел, казалось, не обращал на смену пейзажа ни малейшего внимания, однако Айвен, напротив, насторожился. В конце концов, совсем недавно им пришлось сражаться с орками, и разве здешние места не подходили для засады?

Айвен настоял на том, чтобы они остановились ночевать на берегу: и действительно, для ночного путешествия течение стало чересчур стремительным и непредсказуемым. К тому же дворфам необходимо было пополнить запасы.

На следующий день братьев в пути застал дождь, но струи его были нежны, хотя промокшие дворфы и имели жалкий вид. Зато горы несколько отступили от русла реки, левый берег выровнялся, а склоны западных гор стали более пологими.

— Как думаешь, доберемся сегодня до короля? — спросил поутру Айвен.

— Ага-ага, — откликнулся Пайкел.

И вновь оба дворфа предались раздумьям о той поре, когда отправились в путь, оставив Храм Парящего Духа. Они направлялись в Мифрил Халл, чтобы увидеть короля Бренора. Им предстояло лицезреть обширные палаты дворфов, где ни один из братьев не бывал с юных лет, миновавших более столетия тому назад, и оттого Айвен испытывал великую радость. Глубоко погрузившись в воспоминания, он будто слышал, как бьют молоты о металл, а его нос щекотал призрачный аромат угля и серы, подобный сладчайшему из хмельных медов. Вновь пред его мысленным взором предстали высокие колонны, что поддерживали просторнейшие палаты в отчем доме, и дворф испытал сильнейшую убежденность в том, что Мифрил Халлу под силу создать и более великие творения.

Да, сколь бы не любил Айвен Кэддерли, Данику и детей, но не плохо было бы оказаться среди сородичей вновь, побывать в месте, что соответствует вкусам дворфов.

Он вновь взглянул на Пайкела, предвкушая возвращение в Мифрил Халл и надеясь, что древний оплот дворфов поможет брату «дурриду» вернуться к подлинным истокам. Айвену оставалось лишь гадать: если Пайкел смог соорудить деревянный плот, подобный этому, то насколько же искусным окажется друид в работе с настоящими, дворфскими материалами — камнем и металлом?

Разумеется, видение, возникшее в воображении Айвена, оказалось бы гораздо правдоподобней, не призови Пайкел к себе на вытянутую руку огромную, невероятно уродливую птицу-падальщика, с которой друид вступил в долгую, подробную беседу.

— С ровней заговорил? — сухо спросил Айвен, едва улетел стервятник.

Неожиданно серьезно Пайкел взглянул на брата, после чего указал на западный берег и направил плот в ту сторону.

Айвен не стал спорить. Брат не раз попадал впросак, однако сведения, полученные от живых созданий, зачастую оказывались жизненно важными. К тому же течение несколько убыстрялось, и Айвену не терпелось вновь ступить на твердую почву.

Едва плот причалил к берегу, как Пайкел ухватил туго набитый мешок с провизией, нахлобучил на голову котел и отправился прочь, взбираясь на горы, что поднимались над рекой. Вскоре Айвен настиг брата на каменистой насыпи.

Пайкел указал на юго-запад, туда, где на фоне серого занавеса гор двигалась группа силуэтов.

— Дворфы, — заметил Айвен.

Сощурившись, он прикрылся от палящего солнца ладонью. Кивнув, Айвен подтвердил правильность собственных наблюдений. То и вправду были дворфы (не иначе, как из Мифрил Халла) занятые работой — по-видимому, сооружением укреплений.

Дивен вновь оглянулся на брата, но Пайкел уже направился прямо к месту, где проводились строительные работы. Бок о бок братья бежали по пологому склону, что сначала снижался, а после вел вверх.

Вскоре кто-то проревел приказ:

— Стойте и опознайтесь! Понравьтесь или заточитесь в оковы!

Братья в полной мере оценили серьезность сказанного и на бегу замерли перед закрытыми железными воротами, вмурованными в каменную стену.

Из ворот стрелой вылетел коренастый, рыжебородый дворф в полном боевом облачении.

— Ну что ж, вы не похожи на орков, да и не пахнете орками, — заявил дворф, и добавил, тщательно изучив Пайкела: — Хотя насчет твоего вида и запаха я не уверен.

— Дуррид, — пояснил Пайкел.

— Айвен Валуноплечий, к вашим услугам. Полагаю, что сами вы служите у короля Бренора. А это — мой брат Пайкел. Идем мы из Каррадуна, что в горах Снежные Хлопья по приказанию Верховного Жреца, Кэддерли Бонадьюса, дабы лицезреть восшествие на престол нового короля.

Воин кивнул, выражение его лица говорило, что хотя, возможно, он и не понял всего сказанного Айвеном, но тем не менее ухватил суть, и, похоже, полагал объяснение вполне вразумительным.