Малость отдохнув, Кейси надел шляпу и вышел во двор, не сказав ни «спасибо», ни «до свидания». Оказалось, он вовсе не собирался уходить. Хозяйским взглядом оглядев двор, он заметил, что в этом месте была поломана изгородь. Случилось это еще лет пять назад; Кейси будто почувствовал, что у хозяина никак до нее не доходили руки, и без лишних слов принялся ее чинить. Весь вечер Кейси провозился с изгородью.

Мать позвала Джо принести немного дровец. Кейси тотчас же бросил работу и кинулся к дровам; притащив охапку поленьев, он спросил мать, не нужно ли ей еще, а затем вернулся к ремонту изгороди.

Немного погодя мать снова крикнула:

— Джо-о! Смотри, коровы залезли в кукурузу!

Кейси опять бросил работу, отогнал коров, а на обратном пути поправил проволочную изгородь.

На заходе солнца Кейси нарубил еще дров. Когда мы сидели за ужином, он их принес, подбросил несколько поленьев в огонь и снова неторопливо вышел во двор.

— Надо позвать его ужинать, — сказала Сэл, и мать послала за Кейси Джо.

Но Кейси пришел не сразу. Он вообще спешить не любил и сел за ужин только тогда, когда накормил свиней.

Ночевал Кейси в сарае. Там же он проспал и следующую ночь. Видно, он не любил часто менять местожительство и решил прочно обосноваться на нашей ферме. К хозяйству Кейси проявил живейший интерес. Например, он сказал матери, что наш дом стоит не на том месте, и показал, где его следовало бы поставить. Он предложил передвинуть дом, обнести его живой изгородью и посадить перед ним декоративные деревья, а позади — фруктовые, словом, превратить наш двор в живописный уголок. Все эти затеи очень нравились матери. Иной раз она даже говорила Сэл:

— Все-таки Кейси — полезный человек. Он умеет присмотреть за хозяйством.

Кейси действительно умел! Как только созревали дыни, он немедленно «присматривал» за ними, а корки закапывал в землю. Если же гоанна или ворона спугивали курицу с гнезда, Кейси всегда умудрялся забрать яйцо и, проглотив его, принимался с яростным криком прогонять непрошеных гостей со двора.

С каждым днем Кейси все больше чувствовал себя своим человеком в нашем доме. Он был весьма добродушный и услужливый старикан. Если какой-нибудь прохожий просил испить веды, Кейси предлагал ему чашку молока и приглашал остаться к обеду. Если Мелони, старый Андерсон или кто другой из соседей просили одолжить им лошадь, нашу повозку либо еще что-нибудь из хозяйства, Кейси с готовностью представлял им это и просил не торопиться с возвратом.

Джо отлично ладил с Кейси. У них были общие взгляды на труд. Джо тоже считал, что слишком усердствовать на ферме необязательно.

Кейси полагал, что понимает толк в жизни. В одно прекрасное безоблачное утро, когда сорокопуты весело насвистывали свои песенки, коровы Дуайера сшибли большой участок изгороди и уволокли его на кукурузное поле. С помощью Джо Кейси загнал всех коров во двор. Вскоре заявился Дуайер.

— Это мои коровы, — сердито начал он.

— Нет, коровы мои, — ответил Кейси, — пока ты не заплатишь за поломку изгороди и потраву.

Прислонившись спиной к воротам, Кейси вызывающе посмотрел на Дуайера. По сравнению с ним Дуайер казался просто гигантом. Ничего не ответив — словоохотливостью он не отличался, — Дуайер стал снимать с ворот перекладины, чтобы выпустить коров. Кейси кинулся на него. Дуайер спокойно его отстранил своей длинной загорелой ручищей. Но Кейси не унимался и снова вцепился в него. Джо влез на крышу сарая. Дуайер сграбастал Кейси обеими руками; завязалась борьба. Дрался главным образом Кейси. Дуайер легонько приподнял его и оттащил в сторону, посадил на землю, а сам вернулся к перекладинам. Но опять не успел снять их, как Кейси снова вцепился в него. Этот старик никогда не признавал себя побежденным. Дуайер начинал не на шутку сердиться. Схватив Кейси за шиворот, он как следует тряхнул его и стиснул. Кейси втянул голову в плечи и засипел. Дуайер огляделся. На изгороди висели вожжи. Он потянулся за ними.

— Убивают! — завопил Кейси.

Один конец вожжей Дуайер обвязал Кейси вокруг груди и снова огляделся. Кейси опять жалобно закричал:

— Убивают!

Джо спрыгнул с крыши и решил убраться еще подальше. Неподалеку стояло дерево с большим горизонтальным суком, росшим довольно высоко над землей. Отец как-то раз подвешивал на нем коровью тушу для разделки. Смотав оставшийся конец вожжей, Дуайер перекинул его через сук и подтянул Кейси повыше, закрепив свободный конец на стволе. Кейси повис на суку, болтая в воздухе ногами, а Дуайер погнал своих коров. Уходя, он крикнул Джо:

— Захочешь спустить его, перережь вожжи!

Кейси стонал, один его башмак свалился на землю. Потом он начал крутиться то в одну, то в другую сторону — вожжи то скручивались, то раскручивались; Джо подошел поближе и с нескрываемым интересом наблюдал, как крутится-вертится Кейси.

Прибежали мать и Сэл, взволнованные, задыхающиеся, и принялись сердито кричать на Джо.

— П-п-перережьте вожжи, — сказал Джо, — Ш-шлепнется тут же!

Сэл принесла простыню; взявшись с матерью за концы, они растянули ее под стариком, чтобы поймать его, а Джо велели отвязать вожжи и опускать Кейси как можно медленнее. Джо развязал вожжи, но прищемил себе палец узлом и выпустил конец из рук. Кейси грохнулся на землю, прорвав простыню. После этого он целых три недели отлеживался у нас на ферме. Вероятно, он пролежал бы так до конца своих дней, да вернулся отец с охоты и заставил его уйти. Не хотелось Кейси расставаться с нами! Но у отца был свой метод «убеждения» людей, и он, как правило, имел успех.

Охота на сей раз была неудачная. Отец приехал огорченный: кенгуру им почти не попадались. Это казалось особенно странным, потому что наши поля буквально кишели ими. Обходя выгон, Джо чуть ли не каждый день спугивал целое стадо кенгуру; необходимо было придумать, как лучше от них избавиться. И тут его осенила оригинальная мысль — Джо был мастером на всякие выдумки. Он устроил в сарае мастерскую и целых два дня оттуда не вылезал. Показывался на дворе разве только для того, чтобы швырнуть молотком в собаку, которая скулила от жажды.

— Ненасытная тварь! Ты же вылакала целый котелок! Еще и неделя не прошла! — укорял он пса.

Наутро третьего дня дверь сарая распахнулась, и оттуда появился кенгуру с острым ножом в лапе. Он проскакал через двор и нагло уселся рядом с собачьей конурой.

Наш Блуи чуть не свернул себе шею, пытаясь тяпнуть его, но кенгуру проговорил человеческим голосом:

— Лежать тихо, паршивая собачонка! — и медленно, неуклюже запрыгал через посевы по направлению к выгону. Посреди поля он заметил стадо кенгуру и покрепче стиснул нож.

Блуи выл и рвался с привязи. Вышла мать посмотреть, что случилось. Она появилась как раз в тот момент, когда одинокий кенгуру, словно пьяный, вкривь и вкось прыгал по полю. Мать спустила собаку с привязи.

— Возьми его, Блуи! Возьми! — крикнула она.

Блуи погнался за кенгуру, следом за ним побежала мать с топором. Собака уже настигла кенгуру, но тут… О чудо! Кенгуру обернулся и прошипел:

— Пошел домой, скотина!

Но Блуи и ухом не повел. Он ловко ухватил «кенгуру» за ляжку и повалил наземь. Только теперь Джо наконец сообразил, что Блуи не был посвящен в тайну. Сбросив с головы шкуру, он ласково принялся уговаривать пса, не переставая в то же время взывать о помощи. Но Блуи уже больше недели толком ничего не ел и продолжал ожесточенно трепать свою добычу.

Тогда «кенгуру» взмахнул ножом; пес замотал головой, выпустил ногу и вонзил зубы в ребра своей добычи. Тут Джо завизжал уже по-настоящему. Прибежала мать. Бросив топор, она всплеснула руками и запричитала.

— Оттащи собаку! Она меня загрызет! — взмолился «кенгуру».

Мать закричала еще громче, в отчаянии заломив руки, но Блуи не обращал на нее никакого внимания. Это был охотничий пес отличной выучки.

Наконец матери удалось схватить Блуи за хвост и оттащить от Джо, но пес все же сумел оттяпать кусок мяса. Наш «кенгуру» еле поднялся на четвереньки, белый как полотно. Вид у него был ужасный. Мать заключила его в свои объятия и простонала: