— И хватило ведь совести прийти, — продолжала кричать хозяйка, чье самолюбие было уязвлено. — Ты хоть представляешь, что натворила?
— Представляю, — тихо ответила Ляля, повернувшись к собеседнице лицом.
— Ни хрена ты не представляешь! — еще сильнее заорала Татьяна. За ближайшей дверью послышались шаги: видимо, крик услышали соседи. Пришлось Татьяне понизить голос и немного успокоиться. Она махнула рукой, предлагая Ляле войти: — Ну давай, а то сейчас весь дом сбежится.
Ляля прошла в квартиру, зная, что скоро пожалеет об этом. На нее немедленно обрушился поток ругани. Девушка спокойно выслушала все нелестные выражения в свой адрес. Минут через десять хозяйка наконец выдохлась, затихла и вопросительно посмотрела на Лялю: она ждала извинений и оправданий, но Ляля молчала. А что говорить? Она вдруг поняла: в салон больше не придет, а лишний раз потакать Татьяне не хотелось.
— Так и будешь молчать? — язвительно спросила хозяйка.
— Мне остается лишь извиниться за причиненные вам неудобства, — сквозь зубы процедила Ляля.
— За причиненные мне неудобства! — передразнила ее Татьяна. — Я из-за тебя кучу денег потеряла, клиентов хороших. Пришлось тебя в больницу тащить. Не «скорую» же на дом вызывать, чтоб нас всех накрыли! Лучше б ты сразу сдохла, идиотка! Скажи Андрею спасибо, сам тебя к врачам отвез. Что б я без него с тобой полумертвой делала?
— Андрей? Это кто? — удивилась Ляля.
— Помнишь, толстый такой, здоровый? На тебя, дуру, еще глаз положил.
Ляля напряглась и с большим трудом припомнила мужчину, заговорившего с ней в тот вечер. Она слегка поежилась — симпатичным его точно назвать было нельзя. Довольно угрожающая фигура. Странно, что он стал помогать какой-то незнакомой наркоманке из борделя. Ей вдруг ужасно захотелось никогда больше не видеть Татьяну и не появляться в этой квартире. Да и «похвал» она уже наслушалась на всю оставшуюся жизнь.
— Ладно, спасибо вам за все, я, пожалуй, поеду домой. — Ляля направилась к выходу.
— Кстати, он тобой интересовался, — крикнула ей вслед Татьяна.
— Кто? — снова не поняла Ляля.
— Кто-кто? Андрей. Я ему твой домашний телефон дала, а ты уж сама разбирайся, чего он хочет.
Телефон! Домашний! По которому вычислить адрес ничего не стоит. Ляля вышла из салона на негнущихся ногах. Она и так не могла отделаться от мыслей о Дашиной смерти. Что ожидать от этого Андрея? Может, это была своеобразная месть хозяйки? Хотя нет, та легко могла подставить Лялю по полной программе. «Если здраво поразмыслить, я еще хорошо отделалась, — решила Ляля. — Жива, относительно здорова, и никто на меня не заявил. Новый салон найти несложно, их сотни по Москве. А Андрей этот… В крайнем случае другую квартиру сниму».
На следующий день с утра Ляля поехала в Гнесинку, потом заскочила проведать родителей, но долго засиживаться дома не стала, сославшись на то, что ей надо наверстывать упущенное в институте. На самом деле сидеть и врать про свою замечательную поездку в Петербург просто не было сил. За год тонкая поначалу перегородка, которую воздвиг между Лялей и ее семьей героин, превратилась в высоченную крепостную стену. Что бы она теперь ни говорила маме с папой, отчасти было ложью. А те ничего не замечали и свято ей верили. Ведь их Лялечка всегда была самая умная и замечательная. Ляле от этой их уверенности становилось особенно тяжело. Но правила уже давно устанавливала не она. Затеянная игра требовала мастерства блефа при «плохой руке». Приходилось делать вид, что в ее жизни все обстоит лучше некуда.
С другой стороны, на втором курсе появилась масса новых предметов и преподавателей, а Ляле оказаться вне училища совсем не хотелось. Так что этот и последующий вечер она действительно провела в своей съемной квартире, мучая старенькое фортепиано, по случаю купленное у знакомой. Наверстывать упущенное становилось все сложнее, тем более что занятия музыкой уже давно не доставляли ей прежнего удовольствия. Героин уничтожил все волшебство, которое раньше открывали Ляле сонаты и фуги. Без кайфа музыка превращалась в нудное и тяжелое упражнение, после которого она чувствовала себя опустошенной. Под кайфом все становилось на свои места, но ненадолго. Когда-то Ляля мечтала, что станет знаменитым композитором или хотя бы известной исполнительницей. Теперь ей хотелось как можно скорее покончить с выжимавшей все силы Гнесинкой. Казалось бы, бросить учебу было проще простого, но родители тогда точно поймут, что с их любимой доченькой творится что-то не то. Для поддержания приятной иллюзии нормального существования следует появляться на занятиях и сдавать экзамены хотя бы на «удовлетворительно». А ведь без героина ей теперь даже зачета не сдать. Нужны деньги…
Лялины размышления, приведшие ее в уже закономерный тупик, прервал телефонный звонок. Услышав мужской голос, она напряглась — и не зря. Звонил тот самый Андрей, из салона. К Лялиному удивлению, он вполне приветливым басом пригласил ее сходить куда-нибудь поужинать. Перепуганная Ляля категорически отказалась:
— Нет, я не могу, мне заниматься надо.
— Давай тогда я к тебе приеду, — предложил Андрей.
— Ко мне нельзя, у меня… — Ляля замялась. Почему-то никак не получалось придумать правдоподобный повод для отказа. — У меня родители дома.
— Да хорош мне воду лить. Я же знаю, ты одна живешь. — Андрей добродушно прервал девушку, прежде чем та успела завраться окончательно. — Люда, я тебе ничего плохого не сделаю. Хотя за обломанный вечер тебя следовало бы отлупить. — В голосе Лялиного собеседника послышалась усмешка. — Мне просто хочется тебя увидеть, вот и все.
— Просто увидеть? — недоверчиво переспросила Ляля.
— Я к тебе не как клиент собираюсь, а как гость. Как сама захочешь, так и будет. Никто тебя не тронет.
Побороть Лялино недоверие было не так-то просто.
— Знаешь, нет у меня сейчас времени на гостей. И вообще…
— Опять врешь, Людочка. У тебя в апартаментах сто лет ни одна живая душа не появлялась. Ладно, не хочешь — не надо, я тебя насиловать не буду. Только я завтра опять позвоню. И послезавтра. Пока не согласишься.
Почему-то настойчивость нового знакомого Лялю не напугала, а, наоборот, даже подкупала. А может быть, дело было в голосе: низком, уверенном, с приятной хрипотцой. Проговорив с Андреем почти час, она справилась со своей подозрительностью и продиктовала адрес.
Правда, через минуту пожалела о принятом решении и принялась названивать Антонине. С простоватой жительницей Одинцова, чье рабочее имя звучало ни больше ни меньше как Стелла, Ляля познакомилась все в том же салоне. Иногда она рекомендовала Стеллу своим постоянным клиентам, конечно же, если прежде по каким-либо причинам отказывалась Даша. А еще у девчонок сложилась добрая традиция страховать друг друга на «мутных» заказах.
— Тонь, это Люда. Ты дома сегодня вечером?
— Наверно, а что?
— Ты меня не прикроешь? Понимаешь, ко мне какой-то тип сегодня на дом придет. Голос вроде ничего по телефону, но кто знает? А я слышала: по району маньяк гуляет, девушек по вызову режет…
— Спасибо, что сказала, я тоже осторожнее буду.
— Ты мне тогда позвони пару раз вечером, о’кей? Если глухо будет — бей тревогу.
— Ладно, договорились.
Ляля понимала, что такая страховка слабовата, но все лучше, чем ничего. Тут только она сообразила, что и Тоньке сказала неправду. Ведь не клиента ждет, а гостя. До прихода Андрея оставался всего час, и Ляля немедленно занялась наведением порядка. Ее поразило, во что успело превратиться ее жилье за прошедшую неделю. Ляле передалась от мамы привычка к аккуратности, и первое время съемная квартира сияла чистотой. Однако очень скоро героин решил проблему с уборкой, попросту позволяя не замечать беспорядка. В углах копилась пыль, смятая одежда висела на спинках стульев, над кухонной раковиной высилась гора немытой посуды. Работы было на неделю, а не на час. Поэтому пришлось прибегнуть к экспресс-методу. Вещи, разбросанные по всей квартире, Ляля кое-как распихала по шкафам. Тарелки с чашками были перемыты в рекордно короткий срок. Далее Ляля в два приема прошлась шваброй по полу в прихожей и кухне. И у нее даже осталось пятнадцать минут, чтобы переодеться в неброское длинное платье и аккуратно уложить волосы. Макияж Ляля сделала едва заметный — хотелось еще раз подчеркнуть, что Андрей придет сюда как гость, и не более того.