Вот пример подобного рода пустословия: «И в заключение, поскольку в науке нет еще общепризнанного определения категории «цивилизация», позволю себе сформулировать ее парадигмальный — в рамках исторической науки — смысл: историко-антропологический — цивилизация — это историоризированная природа общественного индивида, ее носителя, раскрывающаяся как универсальный стиль различных сторон его жизнедеятельности; социо-культурный — это совокупность универсально-стилевых, духовных, материальных и нравственных средств, которыми данное сообщество вооружает своего члена в его противостоянии внешнему миру; социологический — это диалектическое единство двух субстратов общества как динамически целостного объективно необходимого и субъективно-волевого, разрешающееся в процессе целенаправленной человеческой деятельности; и, наконец, исторический — это культурно-исторический тип организации общества, в котором его фундаментальная конституитивная идея — синтезирующая бытие в нем парадигма — выступает «превращенное как его основание».161 Барг М.А. Цивилизационный подход к истории // Коммунист. 1991. № 3. С. 35.

Еще пример «цивилизационной» зауми. «Бытийные формы сознания создают единый предметный и понятийный континуум культурологических и цивилизационных исследований. Однако в отличие от культуры, которая практически целиком самоопределяется через указанную триаду, цивилизация, очевидно, представляет собой вырабатываемые в результате духовных прорывов в циклическом (природном) времени формы рефлекции и самопознания культурных (смысловых) континуумов, благодаря чему культура приобретает черты Личности».162 Следзевский И.В. Эвристические возможности и пределы цивилизационного подхода // Цивилизации. Вып. 4. М., 1997. С. 18.И этот «словопомол» продолжается на тринадцати страницах.

А вот образчик компетентности наших приверженцев цивилизационного подхода: «Становление цивилизационных исследований на Западе шло в основном по двум направлениям. Первое связано прямо или косвенно с набором технико-экономических критериев, предложенных еще в конце XIX в. Г. Спенсером и Г. Чайльдом.... Другое направление сформировалось на основе подхода, впервые получившего выражение в работах Н. Данилевского и О. Шпенглера».163 Ерасов B.C. Культура, религия и цивилизация на Востоке (очерки общей теории). М., 1990. С. 81.

Под названием «цивилизационных исследование» автор умудрился объединить два принципиально разных понимания истории — унитарно-стадиальное и плюрально-циклическое — только на основе того, что представители и того, и другого используют слово «цивилизация». Он, видимо, даже не подозревает, что слово «цивилизация» начало использоваться сторонниками унитарно-стадиального подхода еще в XVIII в. и что в XIX в. поборниками трехчленного (дикость, варварство, цивилизация) деления всемирной истории не было внесено ничего принципиально нового в понимании цивилизации как стадии развития человеческого общества в целом. В частности Г. Чайльд никак и ничего не мог предложить в конце XIX в. по той простой причине, что он тогда только что родился (1892). Не знает автор и о существовании Ж. А. де Гобино и Г. Рюккерта, стоявших у истоков плюрально-циклического похода к истории.

Другой наш «цивилизационщик» знаком с работой Г. Рюккерта, но и он не мог удержаться от ошибок. От него мы, например, узнаем, что крупнейший шаг в развитии цивилизационного подхода сделал «профессор из университета Бреслау, расположенного в глубине Польши, на самой границе Российской империи Г. Рюккерт (брат известного востоковеда Ф. Рюккерта) ».164 Ионов И.Н. Понятие и теория локальных цивилизаций: проблема историографического приоритета // Цивилизации. Вып 4. М., 1997. С. 144-145.Бреслау (Вроцлав) отошел от Польши в 1335 г. и вернулся в ее состав только после поражения Германии в 1945 г. И даже сейчас, когда границы Польши существенно сдвинулись по сравнению с 1918-1939 гг. на запад, этот город вряд ли можно назвать находящимся в глубине этой страны. Что же касается Фридриха Рюккерта (1788—1866), то он был не востоковедом, а известным немецким поэтом-романтиком, пропагандировавшим и переводившим восточную поэзию, и приходился Г. Рюккерту (1823—1875) не братом, а отцом.

2.8. ВОЗРОЖДЕНИЕ УНИТАРНО-СТАДИАЛЬНЫХ КОНЦЕПЦИЙ ОБЩЕСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ В СОЦИАЛЬНЫХ НАУКАХ НА ЗАПАДЕ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XX ВЕКА

2.8.1. Вводные замечания

Как мы уже видели, в конце XIX и в исторической, и в этнологической, и в социологической науках унитарно-стадиальные концепции или отступили на задний план, или были полностью вытеснены. На смену им пришел либо чистый эмпиризм, отказ от каких бы то ни было теоретических построений и вообще сколько-нибудь широких обобщений, что нашло свое выражение в трудах представителей уже знакомой нам баденской школы неокантианцев (В. Виндельбанд и Г. Риккерт), либо плюрально-циклический подход к истории. И так обстояло дело на протяжении почти всей первой половины XX в. Но начиная с 40-х годов положение начало меняться. Унитарно-стадиальный подход к истории стал возрождаться и распространяться, захватывая все новые и новые области общественных наук.

Во многом все это было связано с началом и последующим развертыванием той революции в развитии производительных сил человеческого общества, которая получила название научно-технической (НТР). Этот переворот привлек внимание к развитию производства в целом. И тогда стало совершенно ясным, что эта революция не является первой. Ей предшествовало еще два крупнейших перелома в развитии производительных человеческого общества.

Первый из них — переход от собирательства и охоты к земледелию и скотоводства, от присваивающего хозяйства к производящему. Этот переход был впервые охарактеризован как революция в труде крупнейшего английского археолога Вира Гордона Чайльда (1892 — 1957) «Человек создает себя» (1936). Писал он об этом и в других своих работах: «У истоков европейской цивилизации» (5thedn., 1950; русск. перевод: М., 1952), «Древнейший Восток в свете новых раскопок» (4thedn., 1952; русск. перевод: М., 1956), «Прогресс и археология» (1945: русск. перевод: М., 1949) и др. Но идея этой, неолитический, как называл ее В.Г. Чайльд, революции получила широкое распространение лишь после второй мировой войны. В последующем за этим переворотом закрепилось название аграрной, или агрикультурной, революции. Термин «агрикультурная революция» использовал и В.Г. Чайльд, но для обозначения перехода не к земледелию вообще, а к плужному, полевому земледелию (лат. слово «ager» буквально означает «поле»).165 Childe V.G. Man Makes Himself. London, 1937. P. 138.

Вторым переворотом был переход от ручного производства к машинному, который именуют промышленной (индустриальной) революцией. Данный термин, по-видимому, впервые был употреблен в работе французского экономиста Адольфа Бланки «История политической экономии от древности до наших дней» (1837).166 См.: Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм XV - XVIII вв. Т. 3. Время мира. М., 1992. С. 553.Его постоянно использовали основоположники марксизма. Впервые в их работах он встречается в статье Ф. Энгельса «Положение Англии. Восемнадцатый век» (1844). В первом томе «Капитала» (1867) К. Марксом был дан глубокий анализ сущности промышленной революции. Наряду с ними этим понятием широко пользовались и другие обществоведы. Поэтому вряд ли можно согласиться с Ф. Броделем, когда он утверждает, что этот термин стал классическим лишь после публикации прочитанных в 1880—1881 гг. английским историком и экономистом Арнольдом Тойнби (1852—1883) «Лекций о промышленной революции» (1886).

Одним из первых, если не первым, к выводу о том, что после Второй мировой войны в мире начался новый грандиозный переворот в развитии производительных сил, пришел крупный английский физик и одновременно известный общественный деятель Джон Десмонд Бернал (1901 — 1971). В написанной им совместно с философом Морисом Корнфортом (1909—1980) и опубликованной в 1949 г. книге «Наука для мира и социализма» (русск. перевод его частей работы: Дж. Д. Бернал. Наука и общество. М., 1953) ученый называет этот переворот второй промышленной революцией. В следующем труде «Мир без войны» (1958; русск. перевод: М., 1960) Дж.Д. Бернал наряду с этим термином применяет словосочетания «новая революция», «научная и техническая революция», «научно-промышленная революция» и, наконец, «научно-техническая революция». Последний термин и стал общепринятым. Выявление названных трех переворотов неопровержимо свидетельствовало о том, что, по крайней мере, в сфере производства, имело и имеет место прогрессивное развитие.