Если сказать, что все эти заявления удивительны, это значит ничего не сказать. Где эти рукописи? Если они есть, то почему никто, никогда и ничего не сообщал о них? Если Ленин мог писать и 30-31 декабря 1922 г., и 5-6 марта 1923 г., то где рукописи и почему не подписаны имеющиеся тексты «Письма к съезду», писем Сталину, Троцкому, Мдивани и др., остальные тексты «Завещания»? Почему рукопись не была предъявлена в ЦК РКП(б) и в результате ЦК партии вынужден был эту «статью» рассылать членам ЦК в виде копии, снятой не с ленинской рукописи, а с копии, снятой Троцким для себя. Фактически Секретариат ЦК был вынужден представленный Троцким текст обнародовать как ленинский. Если есть рукопись, то почему не с нее, а с незаверенной машинописной копии производилась публикация в Полном собрании сочинений Ленина? Если рукопись есть, то почему до сих пор недоступна исследователям?

Могут сказать, что все объясняет Володичева, рассказавшая о том, что она сжигала «черновики копии» диктовок*** по указанию Ленина[999]. Пусть так, но черновики записей диктовок - это не рукописи Ленина. А об их уничтожении она ничего не говорит. Таким образом, вопрос остается без ответа. Либо рукописи Ленина скрывают, следовательно, скрывают истинное состояние Ленина в период между 22 декабря 1922 г. и 5 марта 1923 г., либо секретарям Ленина верить на слово нельзя.

А что документы ленинского секретариата? Они не фиксируют прохождения «статьи» как исходящего документа к Троцкому и как входящего - от него. Конечно, это не аргумент против пересылки ее Троцкому. Но, во всяком случае, делопроизводственные документы ленинского секретариата не подтверждают рассказы ни ленинских секретарей, ни Троцкого. Между тем секретариат работал и экземпляр «статьи» (записки), присланный из ЦК РКП(б), был все-таки зарегистрирован как копия с копии «ленинской статьи», которую-де Троцкий снял для себя накануне XII съезда партии, 17 апреля 1923 г., и направил в ЦК РКП(б) для рассылки ее всем членам ЦК. Получается, что впервые в ленинском архиве эта «ленинская «статья» (записка) появилась как документ, присланный от Троцкого.

Правда, существует один делопроизводственный документ, в котором история передачи Троцкому ленинской «статьи» фиксируется в режиме реального времени. Так, во всяком случае, может показаться на первый взгляд. Речь идет о «справке», составленной Володичевой и датированной 5 марта: «В ответ на прочитанное т. Троцкому письмо Владимира Ильича о грузинском вопросе т. Троцкий ответил, что он так болен, что не может взять на себя такого обязательства, но так как надеется, что скоро поправится, то просил прислать ему материалы… для ознакомления и, если здоровье ему позволит, он их прочитает… Материалы с письмом Владимира Ильича будут ему сегодня посланы»[1000]. Как видно, вопрос о записках по национальному вопросу в ней обойден молчанием. Речь идет не о предложении Лениным Троцкому записок, а о просьбе Троцкого прислать ему какие-то материалы. Кроме того, документ озаглавлен «Справка». Встает вопрос, для кого она подготовлена? Для Ленина? Вряд ли, так как для этого достаточно устной передачи или тезисного фиксирования разговора. На то, что этот текст готовился не для Ленина, указывает и первая строка этой «Справки»: «В ответ на… письмо Владимира Ильича…» Для сугубо деловой записи, по которой докладывается содержание телефонного разговора, это лишняя фраза, она «не к месту». Она выдает какое-то иное предназначение документа. Если не для Ленина, то для кого, для чего он предназначался? Не для того ли, чтобы задним числом документально подтвердить эти переговоры и факт отправления Троцкому каких-то материалов: были переговоры по письму с просьбой о помощи в борьбе с Сталиным по вопросам национально-государственного строительства, почему бы не быть факту пересылки ему текста статьи с критикой Сталина в этом вопросе?

Поскольку каждый из источников в самом себе содержит противоречия и, кроме того, все они противоречат друг другу, то мы не можем принимать сообщаемую ими информацию на веру. Появятся новые данные - будет основание для новых рассуждений на эту тему. Пока, думается, разумнее будет сказать себе и читателю, что здесь проходит граница знаний, и не переступать ее. Отсюда вывод: в распоряжении историков нет ничего, что убедительно подтверждало бы работу Ленина 30 и 31 декабря над «статьей» «К вопросу о национальностях…» и, следовательно, факт ленинского авторства ее не только нельзя считать установленным, но этот вопрос требует дополнительного тщательного изучения.

* В «Дневнике» секретарей имеется один документ, косвенно указывающий на дату. Речь идет о вклеенном в «Дневник» листе бумаги с машинописным текстом, озаглавленном «Для памяти» (РГАСПИ. Ф 5. Оп. 1. Д. 12. Л. 34). Он опубликован в Полном собрании сочинений В.И. Ленина (см.: Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 45. С. 592) с незначительными изменениями. Поскольку он имеет большое значение для нашей темы, мы приведем его текст в том виде, как он сохраняется в архиве:

«Для памяти

В письме об увеличении числа членов ЦК пропущено об отношении членов увеличенного ЦК к РКИ.

Намеченные темы.

1. О Центросоюзе и его значении с точки зрения нэпа.

2. О соотношении главпрофобра с общепросветительской работой в народе.

3. О национальном вопросе и интернационализме (в связи с последним конфликтом в грузинской партии).

4. О новой книге [по] статистике народного образования, вышедшей в 1922 г.».

Документ не подписан, не датирован и не имеет никаких помет, что делает невозможным установление какого-либо отношения Ленина к этой записи. Содержание части записки, обозначенной, как «Намеченные темы», не позволяет сказать ничего определенного о ленинском авторстве этого документа. Такая запись могла быть сделана и под диктовку Ленина, и без всякого участия его.

Сам факт появления его в «Дневнике» нуждается в осмыслении. Авторы примечаний к 45-му тому Полного собрания сочинений В.И. Ленина датируют его 27 или 28 декабря 1922 г. Если придерживаться традиционной версии работы Ленина над записками «К вопросу о национальностях или об "автономизации"» - 30 и 31 декабря 1922 г., - то время возникновения записки «Для памяти» должно быть отнесено к периоду между 26 и 29 декабря. Однако в «Дневнике» она помещена после «дневниковой» записи за 10 февраля 1923 г. Очевидно, это было сделано не случайно, так как позволяло документировать интерес Ленина к вопросам национально-государственного строительства в феврале месяце и подкрепить записи фальсифицированного «Дневника», относящиеся к работе так называемой «ленинской комиссии» над материалами конфликта в КП Грузии. Фальсифицированная часть «Дневника» получает возможность косвенным образом засвидетельствовать ленинское авторство «статьи» по национальному вопросу, а записки, в свою очередь, превращаются в свидетеля подлинности «Дневника».

Если принять версию, что эта записка - план работы Ленина, то резонно предположить, что он должен был бы находиться среди документов делопроизводства, связанных с планированием и организацией работы Ленина, но поскольку данная часть «Дневника» является фабрикатом, то возникают сомнения и в отношении времени создания и действительного предназначения записки «Для памяти».

** Не в том ли смысл письма Гляссер, чтобы подкрепить дату создания письма и разорвать очевидную связь между ее содержанием и наработками так называемой «ленинской комиссии», начавшей работать в конце января?

*** По смыслу можно понять, что речь идет о ее рукописях и (или) машинописных текстах, подвергшихся правке.

«ПИСЬМО К СЪЕЗДУ»

Тексты диктовок 24-25 декабря («характеристики») и 4 января («добавление» к «характеристикам»)* машинописные, без каких-либо следов редактирования их, Лениным не подписаны. Делопроизводственные пометы («Записано В.М.», «Записано Л.Ф.») исполнены на пишущей машинке. Регистрация в текущем делопроизводстве ленинского секретариата и в архиве В.И. Ленина отсутствует. Абсолютно ничто не указывает на то, что автором этих текстов был Ленин. Имеющиеся тексты являются составной частью «блока текстов», который, как показано выше, был создан значительно позднее декабря 1922 г.