Ленин допускал, что в ходе «последнего и решительного боя» может быть не только победа, но и поражение в результате открытой борьбы, и, кроме того, возможно перерождение революции[348]. Главные опасности для революции Ленин видел не во внешних условиях ее существования, а во внутренних проблемах ее развития. Новая экономическая политика, сняв или притупив некоторые из этих опасностей, обострила другие. В советской исторической литературе существовала определенная эйфория по поводу НЭПа, выражавшаяся в акцентировании внимания на открываемых им возможностях и оставлении без должного внимания связанных с ним трудностей. Ленин поступал иначе, он указывал не только на новые возможности развития социалистической революции в России, но и на опасности для нее, которые несла с собой новая экономическая политика. Много внимания он уделил этой проблеме на XI съезде РКП(б)[349].

Ленин говорит об угрозе перерождения революции. О ней (угрозе «термидора») часто говорил Троцкий, при этом радикально расходясь с Лениным в вопросе о возможных причинах его. В полном соответствии с теорией «перманентной революции» Троцкий усматривал причины в отсутствии мировой пролетарской революции и, кроме того, в личностных качествах вождя[350]. Ленин развивал прямо противоположные взгляды на этот счет. Он не только не ставил угрозу возможного перерождения революции в зависимость от успехов или неудач мировой революции, но и, возможно, возражая Троцкому, говорил, что опасность перерождения исходит не от личных качеств революционеров, а от «гигантских масс». Эта опасность возникает в том случае, если эти массы считают, что проводимая политика не отвечает их интересам[351]. Последнее обстоятельство в условиях НЭПа практически всецело зависело от умения большевиков хозяйствовать. Его явно не хватает по причине недостатка «культурности тому слою коммунистов, который управляет». Ленин обращал внимание на опыт истории, который свидетельствовал, что «термидор» неизбежен, если уровень культуры победителей ниже, чем у побежденных[352]. Для российской социалистической революции это была реальная угроза: как бы ни низка была культура новой буржуазии, а культура пролетариата и крестьянства была гораздо ниже. Пока не выучились, коммунисты-администраторы лишь номинально будут являться руководителями, реальная же власть будет принадлежать тем, кто действительно умеет управлять, - тем «спецам», отнюдь не разделявших идеи социалистической революции, к помощи которых большевикам приходилось обращаться. Эта проблема решалась созданием собственных квалифицированных кадров. Задача, хотя и трудная, но решаемая. Если с этих позиций оценить предложения Троцкого о реорганизации системы управления народным хозяйством, то придется признать, что они как раз и несли в себе угрозу «термидора».

Ни на XI съезде, ни позднее оппоненты Ленина не смогли противопоставить разработанной им концепции ничего равноценно по значимости выводов и уровню их обоснования. Главный из них - Троцкий - продолжал повторять свои прежние оценки и прогнозы. Это показало последнее сопоставление Лениным и Троцким своих взглядов и оценок, произошедшее в конце 1922 г. Выступая на V съезде Российского коммунистического союза молодежи (11-19 октября 1922 г.), Троцкий определил свое видение перспективы развития революции и существования советских республик. Он заявил, что если капитализм в течение 10 лет устоит перед угрозой революции, то это будет означать, что мировой капитализм «достаточно силен, чтобы раз навсегда (курсив наш. - B.C.) подавить пролетарскую революцию во всем мире, конечно, подавить и Советскую Россию»[353]. Как видно, Троцкий вполне определенно противопоставляет свои оценки ленинским. У Ленина проведение НЭПа в течение 10-20 лет открывает возможность для перехода к социализму, а у Троцкого 10 лет НЭПа равносильны гибели советской власти и революции. Но и это не все. По Троцкому получается следующая перспектива мировой революции: либо она начнется и одержит решающие победы в ближайшие 10 лет, либо она снимается с повестки дня истории развития человечества. Или все и сразу, или ничего и никогда.

Как бы принимая вызов Троцкого и включаясь в полемику с ним, Ленин в приветствии IV конгрессу Коминтерна рисовал совершенно иную перспективу: «Советская власть… более прочна, чем когда бы то ни было… Победа будет за нами»[354]. Свой доклад на конгрессе (13 ноября) он фактически посвятил обоснованию этой оценки. Он, в частности, говорил: «Я полагаю, что все мы со спокойной совестью можем утвердительно ответить на этот вопрос (о пользе правильного отступления. - B.C.), а именно в том смысле, что прошедшие полтора года положительно и абсолютно доказывают, что мы этот экзамен выдержали». Это был своего рода ответ на вопрос о способности большевиков показать крестьянству свое умение хозяйствовать. Ленин выражал уверенность, что стоящие проблемы (накопление финансовых средств, прежде всего) будут решены, уже начали решаться. «Самое главное, - считал Ленин, - Крестьянство довольно своим положением. Это мы спокойно можем утверждать… Крестьянство является у нас решающим фактором … нам не приходится опасаться с его стороны какого-нибудь движения против нас. Мы говорим это с полным сознанием, без преувеличения» (курсив наш. - B.C.). Отметив успехи советской власти, достигнутые на базе НЭПа, и ошибки, допущенные международной буржуазией, Ленин констатирует, что «перспективы мировой революции… благоприятны» и они могут снова стать «превосходными»[355]. Анти- троцкистская по сути своей направленность этих оценок Ленина очевидна.

Ленинскому анализу возможностей развития революции в условиях НЭПа Троцкий на этом конгрессе Коминтерна смог противопоставить лишь общие рассуждения, которые свидетельствуют о том, что он сохранял верность своим прежним взглядам и неспособен был вести аргументированную дискуссию с Лениным по существу проблемы. Они стоят того, чтобы воспроизвести их: «После завоевания власти задача строительства социализма, прежде всего хозяйственного, встает, как центральная и вместе с тем труднейшая. Разрешение этой задачи зависит от причин разного порядка и разной глубины: во-первых, от уровня производительных сил и, в частности, от соотношения между индустрией и крестьянским хозяйством; во-вторых, от культурного и организационного уровня рабочего класса, завоевавшего государственную власть; в-третьих, от политической ситуации международной и внутренней: побеждена ли буржуазия окончательно или еще сопротивляется, - имеет ли место иностранная военная интервенция, - саботирует ли техническая интеллигенция и пр. и пр.

По относительной важности эти условия социалистического строительства должны быть расположены в таком порядке, в каком мы их привели. Самое основное условие - это уровень производительных сил; потом следует культурный уровень пролетариата; и, наконец - политическая и военно-политическая ситуация, в которую попадает пролетариат, овладев властью. Но это последовательность логическая. А практически - рабочий класс, взявший власть, прежде всего, сталкивается с политическими затруднениями… во вторую очередь пролетарский авангард сталкивается с затруднениями, вытекающими из недостаточности культурного развития этих рабочих масс. И только в третью очередь его хозяйственное строительство упирается в пределы, поставленные наличным уровнем производительных сил». В НЭПе Троцкий видел всего лишь «систему мероприятий, которая обеспечивала бы постепенный подъем производительных сил страны даже и без содействия социалистической Европы»[356], т.е. политику, в принципе позволяющую нарабатывать «материал» для будущей социалистической революции, но не более того. Показательно, что и в этом, программном по своему характеру выступлении у Троцкого не нашлось места для анализа проблемы участия крестьянства в социалистической революции. Очевидно, потому, что Троцкому нечего было сказать по этому поводу, так как для него эта проблема сводилась к борьбе с контрреволюционными устремлениями крестьянства.