Именно тогда изнуренные многолетним конфликтом Речь Посполитая и Московское царство подписали в январе 1667 г. Андрусовское перемирие, поделив таким образом Украину между собой по Днепру. Киев временно оставался за Москвой, а Сечь должна была управляться совместно.

В октябре того же 1667 г. Дорошенко окружает вместе с татарами польское войско, но разрушительный поход запорожского кошевого Ивана Сирко на Крым лишает его в критический момент столь необходимого татарского союзника. Благодаря «услуге» со стороны Сечи Дорошенко пришлось присягнуть на верность Речи Посполитой, но он сразу же высылает посольство в Стамбул.

Известие об Андрусовском соглашении не порадовало и Левобережную Украину: разделение страны ставило крест на надеждах возвратиться к тем ее пределам, которые были когда- то завоеваны Хмельницким. Идея восстановить «гетманат обоих берегов Днепра» становится одной из ключевых для левобережной казацкой старшины. Старшинская рада и следующий по ветру господствующих настроений Брюховецкий тоже решают договариваться с Турцией. Однако Андрусовское перемирие похоронило политическую репутацию Брюховецкого.

Разочарование старшины гетманом было столь сильным, что привело к приглашению Петра Дорошенко перейти Днепр. Встреча двух гетманов кончилась тем, что толпа растерзала Ивана Брюховецкого. Дорошенко стал «гетманом обоих берегов Днепра», но пробыл им не больше года. Интересно, что в этот период на службе у Дорошенко находился молодой шляхтич Иван Мазепа, усвоивший многое из приоритетов этого гетмана.

Бунт на Сечи, одновременный поход московской армии с севера и приход враждебных сечевиков с татарами с юга растянули силы гетмана. Отступавший перед воеводой Ромодановским соратник Дорошенко Демьян Многогрешный был вынужден подписать Глуховские статьи, компромиссно расширенные в пользу казацкого государства по сравнению со «сдачей позиций» Брюховецкого. Сам Многогрешный — то ли по своей воле, то ли исходя из ситуации — стал очередным параллельным гетманом (1669–1672).

Чрезмерные его симпатии к Дорошенко повлекли за собой серию доносов на гетмана в Москву. В 1672 г. Многогрешный, первый из украинских гетманов, посещает Москву в кандалах, а оттуда направляется в Тобольский острог. Левобережной старшине уже не был нужен гетман, который бы проявлял самостоятельность, — она уже сама научилась договариваться с Москвой и выторговывать себе привилегии и дары за определенную ««позицию» во внутриукраинских делах.

Новым левобережным гетманом становится более уживчивый и дипломатичный Иван Самойлович (1672–1687). На Правобережье в 1669–1674 гг. Дорошенко воюет со своим пропольским конкурентом, третьим гетманом Михаилом Ханенко. Правда, позже Ханенко переходит на московскую сторону, но потом — опять на польскую. Поскольку Ханенко нарушал единство украинской позиции в переговорах с Варшавой, Дорошенко снова пришлось остановиться на Стамбуле.

Поход огромной турецкой армии на Подолье и неожиданное взятие ими Каменца-Подольского в 1672 г. не оставили Речи Посполитой выхода, и Бучацкий договор отдавал западное Подолье непосредственно Турции, а Правобережье переходило Дорошенко как вассалу султана. Как пишет историк Наталия Яковенко, триумф османов оказался Пирровой победой для Дорошенко. Бесчинства татар и турок заставляли население бежать со всем скарбом на левый берег Днепра и дальше на земли «московской Украины» — Слобожанщину — современные Сумщину, Харьковщину, Курщину, Белгородщину. Территория Правобережья на юг от Киева была практически безлюдной.

Усугубили ситуацию вернувшиеся поляки и переправившийся через Днепр Самойлович. Впоследствии левобережный гетман будет целенаправленно сгонять людей за Днепр, ведь люди — это ресурсы, нет людей — нет власти над территорией, да и сама территория тогда никому не нужна.

Видя хаос и полную деморализацию на своих землях, потерявший всякую надежду Петро Дорошенко прекращает борьбу, сдает свои регалии Ивану Сирко и отдает себя на цареву ласку. Его столица Чигирин капитулирует перед армией Самойловича. Тогда впервые украинские знамена проволокли по улицам Москвы. Закончил свои дни Дорошенко в пожалованном ему за дальнейшую воеводскую службу имении под Москвой, оставаясь до конца жизни кем-то вроде почетного заложника. Из дальнего потомства гетмана можем назвать Наталию Гончарову, жену Пушкина.

Остановившееся сердце

Чигирин, гетманская столица Богдана Хмельницкого (реконструкция Г. Логвина). Для Хмельницкого Киев оставался «столицей сакральной», и поэтому, как зачинатель всякого нового государства, «столицей светской» сделал тот населенный пункт, который был «себе милее». Городок Чигирин быстро взлетел, повидал послов ведущих европейских держав, высокую политику, но традиции правобережного реестрового казачества были прерваны Руиной. Город был разрушен в результате турецких Чигиринских походов 1677–1678 гг, а саму крепость русско-украинский гарнизон взорвал при отступлении. После постоянных разрушительных войн и нескольких «сгонов» населения на Левый Берег Правобережье обезлюдело и превратилось в пустыню. Его незаселенность гарантировалась соглашениями государств, разделивших казацкую Украину.

Поскольку Москва поначалу не хотела уходить с Правобережья, в 1677 и 1678 г. состоялись два похода турецкой армии на Чигирин. Левобережные украинцы были готовы подольше побороться с турками за Богданову столицу, но для Московского государства эта борьба стала очевидно нерентабельной, да и политически невыгодной — зачем воевать за пустыню? По приказу воеводы Ромодановского, уходящие войска взорвали крепость, а руины пришедшие турки сравняли с землей.

В январе 1681 г. в Бахчисарае Москва и Стамбул заключают перемирие на 20 лет, по которому бывшие Дорошенковы владения должны были остаться незаселенными. Подтвердил это и «Вечный мир» между Московским царством и Польшей 1686 г., который закреплял границу раздела Украины по Днепру, принадлежность Киева Москве, а все, что на юг от Киева, должно было «остаться пустым, как оно есть сейчас».

Сердце государства Богдана Хмельницкого превратилось в пустыню, а его страна была разделена соседями надвое. Самойлович, после 1675 г. единственный гетман Войска Запорожского, был вынужден смириться с тем, что «гетманом обоих берегов» он уже не станет. Казацкое устройство сохранилось лишь на Левобережье, а на Правом берегу было восстановлено то устройство, которое было до Хмельницкого, — без каких-либо «автономий» и особенностей. Спустя время на землях разоренной и «ничьей» Чигиринщины стихийно опять возникнет казатчина, но это будут уже новые люди, никак не связанные с традициями правобережных полков.

Несмотря на то, что Самойловичу удалось стабилизировать ситуацию на Левобережье, это не добавило ему популярности в среде привыкшей к большей свободе старшины — да и лояльность его к Москве после этого «пошатнулась». Он стал себе позволять всякие «вольности», да и вообще, по мнению многих соратников, слишком долго засиделся на своей высокой должности. Полетели доносы, и во время неудачного украинско-московского похода в Крым в 1687 г. Самойлович был обвинен в сепаратизме и взяточничестве, помощи татарам, смещен и сослан с одним сыном в Тобольск, а другого его сына казнили. Это позволило фавориту московской царевны Софьи Василию Голицыну (который возглавлял поход) избегнуть своей ответственности за поражение. На совещании со старшиной вблизи реки Коломак из возможных кандидатов на булаву он выбрал Ивана Мазепу, который (как я уже упоминал) ранее служил у Дорошенко, а 13 лет тому назад был захвачен сечевиками и передан в руки Самойловича. За это время Мазепа успел стать влиятельным представителем старшины, а своим обаянием и европейским кругозором приглянулся не чуждому «западных мод» Голицыну. Новый гетман, как полагалось по тогдашним обычаям, подписал новые гетманские «статьи» (Коломацкие) и отблагодарил князя за неожиданный выбор щедрым подношением. Никто не догадывался, что Мазепа станет знаковой фигурой украинской истории. Пока же он просто продолжал усилия Самойловича по налаживанию жизни Гетманщины и был всецело лоялен к Московскому государству.