Экономические трудности Великобритании возрастали, и она опередила Америку в протесте народа против власти богатых, что привело к введению чрезвычайных налогов на доходы, убийственных ввозных пошлин и пособий для безработных. Революционное напряжение удалось снять, однако довольно мало делалось для здравоохранения, правопорядка, образования и занятости молодежи. Частное богатство, частное предпринимательство и частный капитал были в Англии политически слишком сильны, чтобы допустить национализацию промышленности или природных ресурсов. В 1937 г. Великобритания осознала угрозу войны и вопреки своей воле вместе с остальным миром приступила к милитаризации страны.

Становилось все понятнее, что пока существуют суверенные национальные государстве и систематическая пропаганда расистского лжеучения, основанного на национальных и культурных предрассудках, пока продолжается присвоение источников богатства для извлечения выгоды, до тех пор нестабильность будет нарастать, а жизни и умам людей будут все сильнее угрожать несвобода, зависимость и страх перед разрушительной войной. Роду человеческому следует опасаться агрессивной истерии, которая шаг за шагом тащит его вниз, к жестокой и дегенеративной воинственности; к жизни, где мало что останется, кроме боли, ненависти и примитивных инстинктов, а из добродетелей сохранится разве что спартанская выносливость.

Но распознать тенденции легче, чем найти лекарство, а диагнозы социологов и экономистов и их рекомендации перед лицом всех настоятельных нужд не достойны даже презрения. Устраивались бесчисленные и никчемные конференции и конгрессы, делались заявления, исполненные лжи, общих мест, а то и бессмысленного бреда, тогда как крайне необходимы были координация действий и самопожертвование. Повсюду проявляется жажда того, что называют миром, но мало кто стремится к здоровой и созидательной жизни. В пацифизме слишком много вялости, и если люди в конце концов сумеют создать эффективную систему поддержания мира, это, несомненно, произойдет не на пути непротивления злу. Если Pax Romana[82] возник из завоеваний, то Рах Mundi[83] потребует для своего осуществления твердой решимости.

LXI. НАЧАЛО ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

В марте 1938 г. русский министр иностранных дел Литвинов предложил Англии, Франции и США обсудить необходимость более тесного сближения для предотвращения дальнейшей агрессии, особенно в Центральной Европе. Германию, Италию и Японию на эти консультации не пригласили, поскольку, как сказал Литвинов, «мы не хотим обсуждать агрессию с агрессором». Это простое и очевидное предложение могло бы пресечь европейские конфликты, но антикоммунизм английского консервативного большинства оказался куда сильнее осознания германской угрозы. Предложение Литвинова было повторено Сталиным (март 1939 г.) и Молотовым (май), при этом указывалось на то, что Англия и Франция отказались гарантировать совместно с Россией безопасность прибалтийских государств в случае агрессии со стороны Германии.

Следующим шагом Гитлера было уничтожение Чехословакии. После аннексии Австрии эта небольшая страна оказалась окруженной с трех сторон, и началась истерическая кампания в защиту немецкого населения, которое по Версальскому договору было из стратегических соображений включено в состав Чехословакии. Последовали угрозы войны и совсем уж фантастические переговоры. Чемберлен[84] пустился во все тяжкие ради умиротворения общего врага. Впоследствии английский народ отверг его политику, но в то время Чемберлен пользовался поддержкой большинства В конце концов, на переговорах в Мюнхене Чемберлен бросил на произвол судьбы Бенеша[85] и отверг предложение быстрого отпора Германии со стороны России, Франции, Англии и Чехословакии. Он привез с собой жалкий клочок бумаги и обратился к толпе на Даунинг-стрит[86] со словами: «Это мир, друзья мои. Можете идти по домам и спокойно спать». Его приветствовали бурной овацией, и об этом никогда нельзя забывать.

В жестоком миропорядке природы наказания за безумие и слабость так же тяжелы, как и за уголовные преступления. Англия и все человечество искупают ныне свое пренебрежение честью и долгом. Немцы вовсе не собирались соблюдать принятые обязательства, и теперь кажется невероятным, что им можно было поверить. Германия пребывала в полной боевой готовности, а «друзья» господина Чемберлена спокойно спали. Немецкие войска вошли в отведенные им области Чехословакии, но на этом не остановились. В марте 1939 г. Чехословакия прекратила свое существование, и завод «Шкода» стал выпускать оружие для германской армии. Польша и Венгрия, не задумываясь о собственной судьбе, с жадностью набросились на поверженную Чехословакию. Польша отхватила Тешинскую область, а Венгрия завладела полосой территории, населенной украинцами.

Но Польше недолго пришлось наслаждаться новыми приобретениями. Она была следующей мишенью германской агрессии, прологом к которой послужил данцигский вопрос[87]. По мере развития ситуации метания Чемберлена делались все более жалкими. Англия предала Чехословакию из страха перед большевизмом и все еще верила, что главной целью Гитлера является коммунистическая Россия, однако Польша была католической и антисоветской страной. Снова начались переговоры о коллективном сдерживании Германии, и снова они кончились ничем из-за нескрываемого отвращения к сотрудничеству с Россией со стороны английских правящих кругов, которые больше всего боялись не Гитлера, а социальной революции.

В марте 1939 г. литовский порт Мемель был включен в состав Германского рейха. В апреле Италия аннексировала Албанию, не обращая ни малейшего внимания на пустопорожнюю шумиху, и в Лиге наций освободилось еще одно место. В мае русский комиссар иностранных дел Литвинов, твердый сторонник сотрудничества с Западом, ушел в отставку в знак последнего предупреждения[88]. Этого доверенного и опытного дипломата сменил Молотов, значительно менее ориентированный на демократические страны, чем его предшественник. Английское министерство не восприняло в должной мере отставку Литвинова. Еще со времен русской революции оно избегало делать выводы из того, что происходит в России. У него было одно простое и очевидное желание — чтобы этой страны вообще не существовало.

24 августа Англия подписала договор о взаимопомощи с Польшей, которому предшествовал договор о ненападении между Германией и Россией. Немецкий министр иностранных дел Риббентроп приехал в Москву и, очевидно, сумел убедить Сталина и Молотова в двойной игре англичан. Россия с чувством вполне оправданной подозрительности отвернулась от демократических стран, а Германия отошла от антикоминтерновской позиции, которая до сих пор сильно подогревала пронацистские настроения влиятельных кругов Франции и Англии; теперь она была отброшена за ненадобностью. 1 сентября 1939 г. немцы перешли польскую границу, а 3 сентября Англия и Франция объявили войну. «Добрые друзья» Чемберлена, проснувшись, обнаружили, что на них надвигается самая совершенная военная машина из когда-либо существовавших, а самый мощный из возможных союзников ничего о них знать не желает. И тем не менее еще полгода они пребывали в состоянии летаргии.

Польская кампания была короткой и решительной, возможно, из-за деятельности «пятой колонны». Большинство аэродромов в Польше подверглось массированным налетам и было выведено из строя. Стойко сражавшиеся польские армии ничего не могли поделать против танковых прорывов и подавляющего преимущества немецкого оружия. 12 сентября германское командование объявило, что в случае сопротивления гражданского населения города и деревни будут подвергаться бомбардировкам с воздуха и артобстрелу; было убито множество мирных жителей. Польские войска отступали в Литву, Венгрию и Румынию. Правительство бежало в Бухарест, 28 сентября пала Варшава.