При этих словах дуплосед внезапно поморщился и ударил Призрака по лицу, разбив ему нос в лепешку. Мощный кулак оставил след на щеке, второй удар сделал то же самое со второй. Затем со злобной ухмылкой рыжий великан одной рукой схватил щуплого в охапку и так жестоко стиснул его, что кости Призрака затрещали. Трепка продолжалась довольно долго, пока наконец дуплосед не бросил едва живого противника обратно в кресло.
– Если ты еще когда-либо обманешь меня вот так же, – предупредил рыжеволосый великан, – если когда-либо снова унизишь меня на глазах у кого-нибудь наподобие Бойго Рата, я буду мучить тебя, пока ты не запросишь о смерти!
Сидящий в кресле настоящий Вандер свернулся клубочком, потирая сломанную руку и чувствуя себя ужасно уязвимым, загнанным внутрь чуждого тщедушного тела.
– Я хочу свое тело обратно, – внезапно сказал Призрак в оболочке дуплоседа. – Твое такое волосатое и к тому же чешется от грязи!
Вандер в теле тщедушного приподнялся и кивнул, с нетерпением желая обрести свой первоначальный облик.
– Не сейчас! – рявкнул на него Призрак. – Не раньше, чем заживут мои раны. Когда я пустил тебя в мое тело, оно светилось здоровьем. И я не приму его назад в столь ужасном виде, – сказал он с кислой миной. – Ты очень плохо с ним обращаешься.
Великан, обитающий в чужом теле, опять отступил. Эта игра уже несколько лет сидела у него в печенках, но что мог он поделать? Он не имел сил избежать злых когтей привидения, не мог противиться колдовским чарам. Вандер мечтал лишь о том, как обрести снова свое мощное тело и задать перцу этому щуплому недомерку. Но Вандер знал, что Призрак тут же провернет колдовство с обменом телами, и тогда он почувствует боль своего же собственного кулака. Изгнанный из своего тела великан знал, что Призрак может продолжать избиение иной раз часами, пока бедный дуплосед не сломается и не заплачет в открытую, умоляя хозяина о пощаде.
Потрепанный воин осторожно потрогал свой сломанный нос. Тот быстро восстановился: боли не чувствовалось, кровавые сопли уже перестали течь. Сломанная рука зажила, и Вандер слышал хруст срастающихся костей. Еще несколько минут, думал он, успокаивая себя, и я получу мое тело назад, мое настоящее могучее тело.
– Я вскоре отправляюсь по делам, – сказал ему Призрак и угрожающе указал пальцем на Вандера. – Помни, что ты мой товарищ по духу, – предупредил он. – Я могу вернуться за тобой в любое место в любое время.
Вандер опустил взгляд, не находя сил сопротивляться. Однажды он уже пытался избавиться от этого кошмара и прошел почти весь путь домой через Хребет Мира. Но Призрак, находившийся тогда в тысячах миль от него, нашел бедного воина и насильно обменялся с ним телом. Просто для того, чтобы показать своему слуге, как бессильны попытки побега, Призрак безжалостно завел нескольких других дуплоседов, включая брата Вандера, на малоизведанный перевал к востоку от Мирабара.
Великан навсегда запомнил ужасную минуту, когда Призрак вернул ему тело, держащее в гигантской ладони руку мертвого сына. Вернувшись в Вестгейт, Вандер, казалось, наконец убил Призрака, почти оторвав голову от узких плеч, но неделю спустя тот, улыбаясь, снова пришел в лагерь воина.
С трудом отвлекаясь от воспоминаний, богатырь посмотрел на ненавистного спутника. Призрак нависал над ним в белой перчатке на одной руке и черной на другой, поблескивая старинным зеркалом в золотой раме на золотой же цепи вокруг шеи.
Мучитель хлопнул в ладоши, и Вандер почувствовал, что воспаряет. Его бездомный дух оглядел слабую беспомощную оболочку, лежащую на полу, а затем посмотрел вперед на свой новый надежный приют. Затем пришла вспышка обжигающей боли, означавшей, что Вандер входит обратно в туловище дуплоседа. Его дух весело облетал тело, приноравливаясь к новому месту обитания и пытаясь устроиться в этой раковине поудобнее.
Призрак, как и всегда, быстрей великана пришел в себя после пребывания в мире духов. Теперь он удобно расселся на стуле, пристально наблюдая за дуплоседом, пока Вандер приходил в сознание. Странные перчатки и зеркало вновь оказались на щуплом теле – волшебные приспособления всегда путешествовали вместе с хозяином. Как только стало ясно, что Вандер не нападет, Призрак соединил руки и закрыл глаза. Волшебные предметы тут же исчезли, но Вандер знал по своему горькому и болезненному опыту, что по первому требованию мучителя они вернутся обратно.
– Согласно договору ты отправишься в путь вместе с отрядом и молодым колдуном, – поучал Призрак.
– Ты имеешь в виду Бойго Рата? – спросил Вандер. – Что-то он мне не внушает доверия.
– Ничего страшного, – отвечал Призрак. – В конце концов, я тоже не внушаю тебе доверия. Но знаю, что ты очарован моим неотразимым обаянием.
При этих словах великану захотелось размазать в лепешку ехидную улыбку на лице Призрака, моргающего нависшими веками.
– Колдун станет сопровождать нас, – продолжал наставления Призрак. – Абаллистер от души заплатил, чтобы мы взяли этого выскочку. Хороший кусок золота за столь маленькое неудобство.
– Но зачем ему это надо? – не выдержав, спросил Вандер. Его всегда поражало, как ничтожные людишки умудряются сплести целые сети интриг вокруг, казалось бы, пустякового дела.
– Абаллистеру кажется, – ответил Призрак, – что, послав сопровождающего, он сможет все про нас знать. У мага вообще есть слабость в отношении знаний. Он терпеть не может, чтобы какое-либо событие оказалось для него непредвиденным.
Вандер не стал с ним спорить. Могучий воин лишь однажды видел Абаллистера, в то время как Призрак разговаривал с морщинистым старцем не меньше трех раз. Но дуплосед не сомневался в тех выводах, которые сделал Призрак. Его мучитель отличался умением хорошо понимать характеры людей, буквально влезая к ним в душу, и всегда находил, как воспользоваться этим своим преимуществом.
Молодой жрец моргал от яркого утреннего солнца, осветившего гладь озера Импреск и залившего комнату лучами, ворвавшимися через балконные двери. Завтрак уже ждал Кэддерли на соседнем столе. «Дополнительная порция», – заметил он и улыбнулся. Это маленький подкуп, с помощью которого Бреннан пытается отблагодарить волшебника за продолжительное молчание. Ведь Фредегар совершенно не обрадовался бы, узнав, где совсем недавно провел ночь его сын.
Кэддерли и вправду проголодался. Еда выглядела аппетитно. Но когда молодой человек заметил на столе у окна Книгу Всеобщей Гармонии, он почувствовал более настоятельный и неутолимый голод. Он взял лишь один бисквит и вернулся к столу и книге.
В очередной раз Кэддерли мчался, листая страницы, сквозь сливающиеся слова, быстрее, чем поспевали глаза. Он одолел том в считанные минуты, затем опять открыл его и начал снова отчаянно продираться сквозь слова, желая только, чтобы таинственная Песнь лилась без перерыва. Кэддерли уже не помнил, сколько раз за сегодняшний день он проделал эту работу. Когда пришел Бреннан с обедом, а затем с ужином, он даже не поднял головы от чтения, напряженно вслушиваясь в загадочные звуки.
Дневной свет померк, но Кэддерли все продолжал заниматься. Когда комната стала погружаться во мрак, у него возникла мысль зажечь огонь в лампе – но ему тут же показалось невозможным впустую потерять столько времени. С трудом, отдавая себе отчет в том, что он делает, Кэддерли вспомнил одну из страниц и ее особенную мелодию, прошептал несколько простых слов – и в тот же миг яркий свет залил комнату.
Течение Песни прервалось. Кэддерли сидел, мигая, как сыч, с трудом осознавая, что он наделал. Молодой жрец постарался мысленно вернуться обратно, вспомнить ту самую страницу, воскресить ее образ в своем сознании. Затем вспомнил то заклинание и прочитал его снова с другим намерением, на сей раз, заменив два слова. Свет тут же погас. Потрясенный, Кэддерли спрыгнул со стула и повалился в кровать. Он закрыл глаза ладонью, как будто это могло изгладить из его памяти только что произошедшее.
– Утром надо повидаться с Пертилопой, – прошептал он. – Она все поймет.