Все еще оставаясь на четвереньках, молодой жрец, сам удивляющийся своей ловкости, поспешил вперед и прокрался вдоль кромки соседнего здания. Боевые диски свисали на шнуре вдоль стены дома. Кэддерли не обращал на них внимания. Жрец также не замечал, что его раненое плечо уже не болит.

Он нашел взглядом Данику, которая, прихрамывая, бежала прочь. А затем увидел двух убийц в черном, преследующих ее и с каждым шагом приближающихся к его возлюбленной. Кэддерли перебежал на другую сторону дома, где аллея под прямым углом вливалась в широкий просвет между каменными домами, называемый Рыночной площадью. Два торговца, вставших на рассвете, чтобы подготовиться к наступающему деловому дню, мельком взглянув на молодого жреца, снова уставились на него, уже надолго, а затем показали пальцами и закричали нечто такое, во что ему совсем не захотелось вслушиваться.

Слишком увлеченный погоней, чтобы думать о своих движениях, Кэддерли скользнул вниз с карниза и стал спускаться по стене здания, осторожно перебирая руками. На веревке, перекинутой через улицу, заколыхалась полотняная вывеска, оповещавшая об открытии магазина. Перебирая руками и ногами, Кэддерли перебежал улицу по канату. «Вот так чудище!» – услыхал он крик с улицы, но даже не осознал, что сам являлся тому причиной. Снова оказавшись на крыше «Чешуи дракона» среди множества флюгеров, молодой жрец ринулся дальше, не думая ни о ком, кроме Даники.

Он заметил ее мгновение спустя. Девушка пересекла узкую аллею и направилась к следующему дому, стиснув зубы и с трудом превозмогая боль в кровоточащей ноге. Двое убийц следовали за ней, чуть ли не наступая на пятки.

– Нет! – пытался крикнуть волшебник, но его слова вышли наружу в виде странного верещащего звука.

Немедля подобравшись для прыжка, Кэддерли легко перелетел через аллею. Один из одетых в черное неприятелей, тут же выведенный из строя, не смог больше преследовать Данику. Но волшебник боялся, что его прыжок запоздал.

Человек, оставшийся в коридоре, ввалился в комнату Кэддерли, распространяя вокруг себя дым и запах горелого мяса. Пайкел снова схватил веревку, и Айвен начал карабкаться вверх. Его усилия подкреплялись действиями брата, тянувшего канат но направлению к двери волшебника.

Зеленобородый брат уже с легкостью продолжил путь, весьма успокоившись, когда увидел, что упрямая рука Айвена схватилась за край выступа второго этажа. Но тут из комнаты Кэддерли показались четыре тени. Пайкел бессознательно выпустил веревку – и тут же вздрогнул, услышав удаляющийся крик брата и глухой звук, с которым Айвен снова приземлился на убийцу в конце веревки. Впрочем, Пайкел не сомневался в дальнейшем развитии событий. Не беря в расчет, правда, четырех убийц, направлявшихся ему навстречу.

Впрочем, Ночные Маски отнюдь не горели желанием продолжить сражение. Видя, что лестница рухнула, они незамедлительно воспользовались другим путем к отступлению. Один схватил веревку и, даже не проверив, насколько она закреплена, перекинул ее через край возникшей вдруг пропасти. Остальные двинулись вниз по залу, перелезая через перила везде, где могли найти выступы, чаще всего прыгая на столы, с гулом вздрагивающие под их тяжестью.

Пайкел задумался, что предпринять дальше, но тут услышал, как со скрипом открывается дверь и из-за нее доносится разговор. В следующее мгновение зеленобородый дворф понял, что лежит в нескольких футах от того места, где только что стоял, всем телом чувствуя жгучую боль. Волосы его встали дыбом.

«Мой брат!» – стучало у Пайкела в висках, не давая ему провалиться в забытье, напоминая, что он не может оставаться здесь, на полу, беспомощно растянувшись.

Айвен слышал, как рядом с ним тяжело обрушился человек, и догадался, что под ним медленно корчится еще один. Дворф с трудом разлепил один из заплывших глаз и увидел над собой убийцу с мечом в руке.

Прежде чем дворф что-либо предпринял, противник ударил, и Айвен подумал, что это смерть. Но убийца, метив слишком низко, не достал даже до ног своего противника. Дворф не спрашивал, почему ему повезло. Он быстро сел, стараясь нащупать топор или хоть что-то похожее на оружие, чтобы сразиться с наседающим врагом. Слишком поздно. Меч убийцы появился опять.

– Эге-гей! – вскрикнул Пайкел, перелетая через пропасть, образовавшуюся на месте лестницы.

Разбойник сжался и покатился прочь, последовав в дверь вслед за своим напарником. Зеленобородый дворф со всей силы врезался в брата.

Айвен взревел, хотя и терпеливо ждал (не имея выбора), что брат решит тормозить о него.

– Если ты ждешь благодарности, – проворчал он, – то жди дальше.

К счастью для другого убийцы, Кэддерли вмешался в события слишком поздно. Молодой жрец расслабился, как только достиг этой стороны крыши. Здесь он увидел Данику. Бандит стоял перед девушкой на коленях, его руки беззащитно повисли вдоль тела, а голова болталась из стороны в сторону. Кровь хлестала ручьем, но Даника, не замечая этого, наносила удар за ударом врагу.

– Он мертв, – заметил Кэддерли, подойдя поближе к юной воительнице.

Даника, рыдая, продолжала колошматить противника, и месиво из его костей хрустело под ее кулаками.

– Он уже давно мертв! – сказал Кэддерли более взволнованно, хотя и старался сохранять в голосе спокойствие и невозмутимость.

Даника развернулась, и на ее лице отразилась смесь гнева и сожаления. Она упала в объятия любимого. Кэддерли удивленно уставился на свои руки, обвившие девушку, и Даника, тоже не веря широко раскрытым глазам, отпрыгнула обратно.

– Что это? – вскрикнула она, отходя еще дальше.

Волшебник, впервые заметив перемену, не знал, что ей ответить. Его руки и ноги, покрытые белой шерстью, выглядели как беличьи лапы.

НАСТАВНИК

– Убери это, – попросила Даника, и в ее голосе сквозило отчаяние, а руки дрожали.

Кэддерли беспомощно уставился на беличьи лапы, не имея ни малейшего представления, как вернуть себе человеческие конечности.

– Я не могу, – признался он столь же себе, сколь и Данике. Молодой жрец испуганно посмотрел на девушку, и его серые глаза расширились от ужаса и неверия. – Мне никак.

Даника попыталась подойти к нему, но удар, полученный в бою, заставил ее скорчиться от боли. Она увидела рваную рану на своем животе и тяжело упала на одно колено. Однако спустя мгновение отважная девушка упрямо встала на ноги, вытянув одну руку перед собой, чтобы дотронуться до любимого.

– Я сейчас все исправлю, – умоляюще сказал волшебник.

– Беличьими лапками? – Ответ Даники ударил служителя Денира сильнее, чем она рассчитывала. – Кэддерли, верни своим ногам и рукам человеческий вид. Я прошу тебя.

Молодой жрец с тяжелым сердцем уставился на свои конечности, чувствуя себя обманутым, – словно его Покровитель и дарованная им Сила подвели своего адепта. Даника стояла рядом с ним, нуждаясь в помощи, а он, со своими беличьими лапами, ничего не мог сделать.

Кэддерли начал рыться в памяти, заставляя одну за другой страницы Книги Всеобщей Гармонии проноситься в лихорадочной спешке перед мысленным взором. Однако там не находилось ничего, хоть немного относящегося к тому, что случилось, к тому загадочному и проклятому превращению, которое он непонятно как сам произвел над собой.

Но, несмотря на то что Кэддерли не находил прямых ответов, он снова почувствовал отдаленную гармонию сладкой вдохновенной Песни, заставлявшую когда-то все тайны бытия проноситься перед ним в ожидании, когда он заинтересуется их разгадками. Песнь вынесла на поверхность его сознания лишь одно слово – имя человека, который сможет помочь ему найти смысл во всем происходящем.

– Пертилопа? – бесстрастно спросил Кэддерли.

Даника, все еще морщась от боли, с удивлением уставилась на него.

– Да, Пертилопа, – снова сказал он, на сей раз более твердо. Юноша пристально посмотрел на Данику. и его участившееся дыхание стало прерывистым. – Она знает.