Poу жестом предложил ему замолчать.
— К этому вопросу мы еще вернемся. Разберем до конца, как вы выполнили задание. В то время, когда здесь наши специалисты разработали способ откачки воды из шахты, вы, безо всякого на то разрешения, взрываете скалу и заваливаете всю площадку, да еще так, что выведена из строя большая часть оборудования. Как же я, по-вашему, должен расценивать эти действия?
— Мне кажется, что я все достаточно ясно изложил в своем рапорте.
Роу развел руками.
— Может быть, вы, герр Шнайдер, что-нибудь поняли?
Шнайдер заерзал в кресле. Ему очень не хотелось сознаться, что он вообще плохо представляет, о чем идет речь.
— Честно говоря, у меня еще много недоуменных вопросов. Может быть, Джек, вы растолкуете нам все на словах, а то из вашего рапорта не все понятно.
— Хорошо! — Клинч закурил и положил ногу на ногу. — Начну с психологического климата на базе. Ведь именно для этого я предоставил в ваше распоряжение свои дневники. Скажите, Вилли, вас не удивляет поведение всех без исключения членов экспедиции?
— Ведут они себя, конечно, странно.
— А какой элемент вы особо выделили бы в их поведении?
— Гм… Пожалуй, страх.
— Правильно! Именно страх. Они боятся меня, это еще как-то можно объяснить. Ведь идет расследование убийства. По милости Дрейка, я вынужден вести его открыто, и каждый из них может считать себя подозреваемым.
— Но убийца должен был бояться больше других, а тут…
— Они боятся все. Очень рад, что вы это почувствовали. Кроме того, они боятся друг друга, а это может быть только в случае?..
— Если они убили сообща.
— Верно! Или если каждый подозревает в убийстве других и имеет для этих подозрений веские основания. И то и другое предположение исключается, если Майзель действительно застрелился.
— Но ведь Майзель был убит! Есть оболочка пули.
— К оболочке мы вернемся потом. Пока же примем в основу рассуждений самоубийство. Тогда нужно искать другую причину, вызывающую страх. Эту причину, как справедливо подметил мистер Роу, я и нашел в стакане с бренди.
— Тут уже я вас не понимаю.
— Стоячие волны в жидкости. Они навели меня на след. Ведь все время на Мези страх испытывал и я тоже. Мне постоянно чудились какие-то шаги и шепот в коридоре, преследовало чувство нависшей опасности. Временами я себя чувствовал на грани умопомешательства.
— И, очевидно, в этом состоянии вы и решили прибегнуть к спасительной гипотезе об инфразвуке? — иронически заметил Роу.
— Да, именно так. Ведь расположенный в ущелье ствол затопленной шахты представлял собой исполинскую органную трубу, настроенную на низкую частоту, недоступную человеческому слуху. В литературе описано много случаев, когда люди, подвергавшиеся воздействию мощного инфразвука, испытывали необъяснимый страх и даже доходили до полного психического расстройства.
— Довольно смелое заключение, мистер Клинч. А что, если вы ошиблись?
— Я проверил свои предположения. Помните необычный для обитателей базы коллективный завтрак, во время которого они все вели себя совершенно нормально?
— Ну, допустим, и что из этого следует?
— В тот день было полное безветрие. Стоило потом ветру задуть снова, как все вернулось на круги своя.
— Мне кажутся рассуждения мистера Клинча очень логичными, — подала голос Жюли.
Роу осуждающе взглянул на нее и нахмурился:
— Мы опять уходим в область фантастики. Не соблаговолите ли вы, мистер Клинч, все же ответить на основные вопросы: причина первого взрыва, обстоятельства смерти Майзеля и окончательный вывод шахты из строя, за который вы несете персональную ответственность. По каждому вопросу жду краткого и вразумительного ответа, по возможности без психологических экскурсов. Меня интересуют только факты.
— Постараюсь придерживаться фактов, хотя без психологических экскурсов моя работа была бы бессмысленной. Итак, взрыв в шахте произошел от скопления газов.
— Какие основания у вас так считать?
— У меня нет оснований считать иначе. Самоубийство Майзеля не подлежит сомнению. Из всех членов экспедиции у него была самая неустойчивая психика. Добавьте к этому потрясение, вызванное взрывом. Следующей жертвой стал Милн. Постоянное пьянство усилило эффект действия инфразвука.
— Постойте, постойте! — взмолился Шнайдер. — Вы говорите о самоубийстве Майзеля, как о чем-то вполне установленном, — ну а оболочка пули?
— Оболочка пули ни о чем не свидетельствует. Вы помните, как она была деформирована?
— Помню, но ведь она находилась в кремационной печи.
— Значит, не помните. Конец оболочки был разорван. Видимо, в ней раньше была трещина. В таких случаях, после выстрела свинец, силой инерции, вылетает вперед, а оболочка застревает в теле. Не зря Долоpec говорила, что череп Майзеля был сильно изуродован. Типичный эффект распиленной оболочки. Некогда англичане применяли такие пули в войне с бурами.
— А ну, покажите! — протянул руку Шнайдер.
Клинч достал из кармана замшевый кошелек.
— Куда же она могла задеваться? — пробормотал он, запустив туда пальцы. — Вот дьявол! Боюсь, Вилли, что я второпях забыл ее на Мези.
— Очень жаль! — сухо сказал Шнайдер. — Это очень важное вещественное доказательство. Впрочем, если вы утверждаете…
— Можете мне верить, Вилли.
— С пулей вы разберитесь, герр Шнайдер, сами, — сказал Роу. — А я все-таки попрошу мистера Клинча ответить на третий вопрос: на основании каких полномочии была подорвана скала и окончательно выведена из строя шахта?
— Таких полномочий мне действительно не давали. Но если бы я этого не сделал, сейчас на Мези могло бы быть еще два трупа. Более того, я не уверен, что и следующую экспедицию не постигла бы та же участь. Такой источник инфразвука, да еще направленного действия, — вещь поистине страшная!
Роу поднялся с кресла, давая понять, что совещание окончено.
— Хорошо, мистер Клинч. Я вынужден доложить обо всем совету директоров. Надеюсь, вы понимаете, что пока вопрос о выплате вам гонорара решен быть не может. А вы, мадмуазель Лоран, задержитесь здесь. Я хочу выслушать ваши соображения об эвакуации оставшихся в живых членов экспедиции.
Клинч с Шнайдером вышли в приемную.
— Старик очень расстроен, — сказал Шнайдер. — Мне кажется, вы неплохо поработали там, но все же хочу задать вам еще несколько вопросов.
— Думаю, это лучше сделать за кружкой пива, — усмехнулся Клинч. — У меня от этой милой беседы все внутри пересохло!
Вечером того же дня Клинч мерил шагами свой роскошный номер в отеле "Галактика". Мягкий свет торшера, батарея бутылок для коктейлей, приглушенная музыка, льющаяся из магнитофона, — все свидетельствовало о том, что Клинч кого-то поджидает.
Он несколько раз нетерпеливо поглядывал на часы. Наконец ровно в восемь скрипнула дверь и в комнату проскользнула Жюли. Клинч выключил магнитофон и с протянутыми руками пошел ей навстречу.
— Здравствуй, дорогая! — Он увлек ее на диван, но она ловко выскользнула из его объятий.
— Погоди, Джек! Сначала дело, все остальное — потом. — Жюли вынула из сумки большой пакет. — Вот деньги. Как видишь, "Горгона" платит за услуги наличными. Можешь не беспокоиться, ни в одной бухгалтерской книге этот платеж не записан. Должна скавать, что впервые вижу, чтобы такую огромную сумму отвалили за самую бессовестную брехню.
— Брехня всегда бессовестная, — спокойно сказал Клинч, пересчитывая пачки банкнот. — Мне было поручено окончательно вывести из строя шахту, я это сделал, а все остальное — литература, фантастический сюжет, как говорит Роу.
Жюли презрительно усмехнулась:
— Однако на совещании ты имел очень жалкий вид. Казалось, еще немного — и ты расколешься.
— Еще бы! Эта оболочка пули меня чуть не доконала. "Хорн" имеет укороченный патрон, а ты подложила в урну оболочку от пули "кольта". Представляешь, что было бы, попади она в криминалистическую лабораторию. Пришлось срочно потерять главное вещественное доказательство. Все-таки тебе бы следовало лучше разбираться в марках пистолетов.