Обучение на уровне колледжа и университета

Предшествующее изложение затрагивало главным образом обучение в начальной и средней школе. Когда речь заходит о высшем образовании, аргумент в пользу национализации, основанный на внешних эффектах или на технической монополии, становится еще более слабым. По поводу содержания школьных программ, необходимых для воспитания граждан демократического общества, имеется почти полное единодушие: чтение, письмо, арифметика и, пожалуй, всё. Но чем выше уровень образования, тем больше разногласий. Разумеется, даже на уровне намного ниже, чем уровень американского колледжа, уже нет достаточного единства мнений, чтобы навязывать всем взгляды большинства, и уж тем более относительного большинства. Отсутствие единства мнений может зайти настолько далеко, что поставит под сомнение даже уместность субсидирования обучения на этом уровне; это определенно подрывает аргумент в пользу национализации, основанный на необходимости воспитания в духе общей системы ценностей. На этом уровне вряд ли можно вообще говорить о «технической монополии» в свете того, что для посещения высших учебных заведений люди могут переезжать и переезжают на большие расстояния.

В США государственные учреждения играют в сфере высшего образования меньшую роль, чем на уровне начальной и средней школы. Тем не менее значение их постоянно возрастало (по крайней мере, до начала 1920-х годов), и теперь их посещают более половины всех студентов колледжей и университетов^{19}. Одна из главных причин их роста заключалась в относительной дешевизне: большинство муниципальных и штатных колледжей и университетов взимают куда более низкую плату за обучение, чем частные университеты, которые не могут себе этого позволить. Поэтому частные университеты сталкиваются с серьезными финансовыми затруднениями и с полным основанием сетуют на «несправедливую» конкуренцию. Им хочется сохранить независимость от государства, но в то же время давление финансовых обстоятельств побуждает их искать государственной помощи.

Вышеприведенный анализ подсказывает направления поиска удовлетворительных решений нашей проблемы. Государственные расходы на высшее образование могут быть оправданы как средство воспитания у молодежи гражданских качеств и способности к руководству обществом, хотя я поспешу добавить, что значительную долю нынешних расходов, идущую на чисто профессиональное обучение, нельзя обосновать ни этими, ни, как мы увидим, какими-либо иными причинами. Ограничение субсидий только государственными учебными заведениями нельзя обосновать вообще ничем. Все субсидии должны выдаваться частным лицам и тратиться в учебных заведениях по их выбору на том единственном условии, что предлагаемое в них образование относится к категории, которую целесообразно субсидировать. Все остальные государственные учебные заведения должны взимать плату, покрывающую стоимость образования, и таким образом на равных конкурировать с негосударственными учебными заведениями^{20}. В своих общих чертах получившаяся в результате система будет аналогична системе финансирования образования ветеранов, сложившейся в США после Второй мировой войны, с тем исключением, что средства, надо полагать, будут отпускаться штатами, а не федеральным правительством.

Переход к такой системе создаст условия для более эффективной конкуренции между учебными заведениями разных типов и для более целесообразного использования их ресурсов. Он снимет необходимость прямых государственных дотаций частным колледжам и университетам и таким образом оградит их независимость и своеобразие и одновременно позволит им вырасти по сравнению с государственными учебными заведениями. Субсидирование учреждений, а не людей привело к тому, что государство субсидирует всю деятельность учебного заведения, а не только ту деятельность, которую государству следует субсидировать. Даже поверхностный анализ покажет, что, хотя эти два вида деятельности отчасти совпадают, они отнюдь не тождественны.

Альтернативный вариант будет более справедливым: достоинства этого довода особенно очевидны на уровне колледжа и университета в связи с многочисленностью и разнообразием частных учебных заведений. Штат Огайо, например, заявляет своим гражданам: «Если у вас есть ребенок, который хочет учиться в колледже, мы автоматически назначим ему приличную стипендию на все четыре года при условии, что он способен удовлетворить минимальные требования, предъявляемые к абитуриентам, и еще при том условии, что у него хватит ума подавать в Университет штата Огайо. Если вашему ребенку или вам хочется, чтобы он учился в Оберлинском колледже или в университете Вестерн Резерв, не говоря уже о Йеле, Гарварде, Северо-Западном или Чикагском университете или Белойте, ни гроша он от нас не получит». Как можно оправдать такую программу? Не справедливей ли было бы и не лучше ли для развития науки, если бы штат Огайо тратил выделенные на высшее образование деньги на стипендии, которые можно было бы использовать в любом колледже и университете, и потребовал, чтобы Университет штата Огайо конкурировал на равных основаниях с другими высшими учебными заведениями?^{21}

Специальное и профессиональное образование

Специальное и профессиональное образование не имеет внешних эффектов вроде тех, которые разбирались выше в связи со всеобщим образованием. Это форма инвестиций в человеческий капитал, абсолютно аналогичная вкладыванию денег в оборудование, здания и прочие неодушевленные формы капитала. Функция такой инвестиции заключается в том, чтобы повысить экономическую продуктивность человека. Если инвестиция достигает этого результата, общество свободного предпринимательства вознаграждает человека более высокой оплатой его услуг^{22}. Это различие в выручке является экономическим стимулом для инвестиций капитала в форме ли машины или в форме человека. В обоих случаях дополнительная выручка должна соизмеряться с затратами, понесенными для ее получения. Когда речь идет о специальном образовании, главные затраты состоят в доходе, упущенном в период обучения, в процентах на прибыль, упущенных в связи с откладыванием заработка, и в специфических расходах на приобретение образования, таких как плата за обучение и затраты на учебники и оборудование. Когда речь идет о капитале в форме материальных активов, главные затраты состоят в расходах на капитальное оборудование и в процентах на прибыль, недополученных в период приобретения этого оборудования. В обоих случаях человек, очевидно, считает свои затраты целесообразными, если дополнительная выручка превышает, по его разумению, дополнительные расходы^{23}. В обоих случаях, если человек сам несет соответствующие расходы и если государство не субсидирует этих расходов и не облагает налогом выручку, он (или его родители, или его благодетели) в общем и целом берет на себя все дополнительные издержки и получает всю дополнительную вы ручку; тут нет места для явно переложенных на чужие плечи издержек и незаслуженной выручки, которые систематически приводят частный интерес в столкновение с общественным.

Если бы капитал для инвестиций в людей был так же легко доступен, как капитал для инвестиций в материальные активы (вкладывается ли он через рынок или путем прямой инвестиции со ответствующими людьми или их родителями или покровителями), норма прибыли на капитал была бы в этих сферах примерно одинакова. Если бы она была выше на неодушевленный капитал, у родителей имелся бы стимул покупать своим детям такой капитал вместо того, чтобы вкладывать соответствующую сумму в специальное образование, и наоборот. На самом деле, однако, эмпирические данные свидетельствуют о том, что норма прибыли на капитал, инвестированный в образование, гораздо выше, чем на капитал, вложенный в материальные активы. Это расхождение говорит о недостатке инвестиций в человеческий капитал^{24}.