В битве за Белоруссию с обеих сторон, с учетом прибывавших в ходе боев резервов, участвовало 4 миллиона человек, около 62 тысяч орудий и минометов, более 7500 танков и САУ, свыше 7100 самолетов. Натиск советских войск, насчитывавших к началу операции 2,4 миллиона человек, 36 400 орудий и минометов, 5200 танков и САУ, 5300 боевых самолетов, был неудержим. [156]

Советские войска прорвали оборону противника одновременно на 6 участках, разгромили его группировки в районах Витебска и Бобруйска, под Оршей и Могилевом, а затем окружили и уничтожили основные силы группы армий «Центр» в районе Минска.

«Менее чем за две недели Красная Армия изгнала противника из Белоруссии, — писал известный английский военный теоретик и историк Б. Лиддел Гарт. — К середине июля 1944 года она заняла больше половины северо-восточной части Польши… окружила Вильнюс, переправилась через Неман, приближаясь к границам Восточной Пруссии» [157].

К концу августа из 97 дивизий и 13 бригад противника, участвовавших в боях, 17 дивизий и 3 бригады были полностью уничтожены, а 50 дивизий потеряли более половины своего состава. Советские войска продвинулись на запад на 550–600 километров. Враг лишился свыше полумиллиона солдат и офицеров. Чтобы закрыть огромную брешь, образовавшуюся в результате наступления Советской Армии, гитлеровцы вынуждены были перебросить сюда с других участков Восточного фронта и из Западной Европы 46 дивизий и 4 бригады. «Германский фронт в Белоруссии распался так, как мы до сих пор не наблюдали в течение этой войны», — писала в те дни английская газета «Дейли телеграф энд Морнинг пост». «Никогда еще тактика концентрированных ударов… не была применена с таким искусством, — подчеркивала эта же газета 26 июня 1944 года, — с каким ее применила Красная Армия, рассекшая ударами германский фронт».

Успех операции «Багратион» имел огромное военно-политическое значение. Были полностью освобождены Белоруссия, более трех четвертей территории Литвы, Латвии, началось изгнание фашистских оккупантов из Польши. Стратегическая обстановка на советско-германском фронте претерпела коренные изменения. Переброска вражеских войск с Украины в Белоруссию в ходе операции «Багратион» облегчила задачи советских войск по освобождению западных областей Украины, восточных районов Польши, Советской Прибалтики. Выход частей Советской Армии на широком фронте к Висле, Сану, границам Восточной Пруссии открывал им дорогу на Варшаву, Берлин, Кенигсберг.

Немецко-фашистское командование, вынужденное непрерывно направлять подкрепления на Восточный фронт, приняло в конце августа решение отвести свои войска из Франции к западным границам Германии, на «линию Зигфрида». Все это способствовало успехам объединенных сил США и Англии в Западной Европе.

С восхищением и одобрением встретила выдающиеся победы Советской Армии в ходе летнего наступления 1944 года мировая прогрессивная общественность. Политические и военные деятели Запада, дипломаты и журналисты отмечали их значительное влияние на дальнейший ход второй мировой войны. «Стремительность наступления Ваших армий изумительна», — писал Ф. Рузвельт 21 июля 1944 года И. В. Сталину. У. Черчилль в телеграмме главе Советского правительства от 24 июля назвал сражение в Белоруссии «победами огромной важности» [158]. Турецкая газета «Джумхуриет» 9 июля 1944 года констатировала: «Если продвижение русских будет развиваться теми же темпами, русские войска войдут в Берлин быстрее, чем союзные войска закончат операции в Нормандии».

Да и действительно, о каком «решающем значении» второго фронта в тот период можно говорить, если в июле, в разгар битвы за Белоруссию и боев за Нормандию, против Советской Армии сражались 228 дивизий и 23 бригады фашистского блока, а союзникам непосредственно противостояли во Франции 18–24 дивизии вермахта [159].

Таким образом, выводы буржуазных историков о решающей роли Нормандской операции для поражения гитлеровской Германии построены на песке. Кстати, они противоречат и оценкам событий на советско-германском фронте, сделанным фашистским руководством. Выступая на совещании в «Волчьем логове» 31 июля 1944 года, Гитлер подчеркивал: «Если говорить о том, что меня больше всего беспокоит, то это проблема стабилизации Восточного фронта… Я сейчас подумал о том, что относится к наиболее опасным моментам… Это прежде всего прорыв на Востоке».

Будучи не в состоянии опровергнуть: ам факт сокрушительного разгрома вермахта в ходе летнего наступления Советской Армии, буржуазные историки переносят центр тяжести своих фальсификаций на причины этой победы, объясняя их «благоприятной обстановкой», созданной якобы открытием второго фронта, куда гитлеровское командование вынуждено было бросить свои главные силы. По мнению Б. Лиддел Гарта, Белорусская операция Советской Армии была успешной, так как высадка союзников в Нормандии и их наступление на Рим «повсюду полностью сковали силы немцев» [160]. В американской «Энциклопедии военной истории» утверждается, что после открытия второго фронта на Запад «поспешно перебрасывались подкрепления из Германии и с Востока», а советская авиация «полностью господствовала в воздухе, потому что силы люфтваффе обескровили Западный фронт» [161].

Однако на самом деле все обстояло далеко не так. Советская Армия во многом обеспечила успех союзных войск в Нормандии. Как свидетельствуют немецкие документы, в июне, когда началась Белорусская операция, Восточный фронт был усилен тремя дивизиями, и с него не было снято ни одной немецкой дивизии. В июле — августе сюда прибыло 15 дивизий и 4 бригады вермахта, а убыло на переформирование в Германию 4 дивизии. Потери вермахта на советско-германском фронте также значительно превосходили те, которые понесли немецкие войска в июне — августе в Западной Европе: 917 тысяч против 294 тысяч человек. При этом надо иметь в виду, что немецкие дивизии на Западе имели низкую боеспособность, так как были укомплектованы только на 60–70 процентов, недостаточно обучены и вооружены. Это, по свидетельству главнокомандующего в июле 1944 года войсками вермахта на Западе фельдмаршала Г. Клюге, явилось «неизбежным следствием отчаянного положения на Востоке».

26 июня 1944 года американская газета «Джорнэл», оценивая начавшуюся операцию «Багратион», писала о действиях советских войск: «Они помогли так, как если бы они сами штурмовали укрепления на французском побережье, ибо Россия начала крупное наступление, вынудившее немцев держать миллионы своих войск на Восточном фронте, которые в противном случае могли легко оказать сопротивление американцам во Франции». Лондонское радио 16 июля 1944 года отмечало: «Русское наступление называют лавиной. Если сравнить его темпы с темпами наступления войск союзников в Нормандии, то последнее… идет пока очень медленно». Это подтверждают и свидетельства гитлеровских генералов. Так, Г. Гудериан вспоминал: «В то время как на фронте в Нормандии развертывавшиеся передовые части западных союзников готовились осуществить прорыв нашего фронта… на Восточном фронте развивались события, непосредственно приближавшие чудовищную катастрофу» [162].

Что же касается измышлений по поводу причин «господства русских в воздухе», то и здесь фальсификаторы истории далеки от истины. Во-первых, стратегическое господство в воздухе было завоевано советской авиацией на всем советско-германском фронте еще летом 1943 года в ходе Курской битвы, то есть за год до открытия второго фронта. Во-вторых, в ходе боев за Белоруссию силы люфтваффе, несшие большие потери, непрерывно пополнялись, и в общей сложности в этих боях участвовало 2100 самолетов противника, из которых около 2 тысяч было уничтожено. Именно потому, что Восточный фронт отвлекал на себя основные силы люфтваффе, немецкая авиация на Западе к началу Нормандской операции насчитывала всего 160 боеготовых самолетов. Гитлеровские фельдмаршалы Рундштедт и Роммель в ходе совещания у Гитлера 17 июня 1944 года жаловались на полное отсутствие поддержки немецких войск во Франции со стороны авиации.