Впрочем, все эти потуги Б. Соколова — банальная подтасовка и опять же жульничество.

Во-первых, процент потерь советских и немецких офицеров, не мог быть одинаковым, т. к. доля офицеров в Красной Армии была в 4,5 раза больше чем в вермахте (14,32 % против 3,2 %), а значит, и процент их потерь был выше.

Во-вторых, и это главное, «подтверждающие данные» на самом деле расчеты не подтверждают. Дело в том, что по своей методике Б. Соколов рассчитал число погибших и умерших воинов Красной Армии. Следовательно, при подсчете общего числа погибших по уровню офицерских потерь нужно учитывать не общие безвозвратные потери (как это сделал Б. Соколов), а только погибших офицеров и красноармейцев, т. е. подтверждение своих расчетов Б. Соколов получил с помощью подлога — подмены понятия «погибшие и умершие» понятием «безвозвратные потери».

Если же использовать данные из донесения 323-й стрелковой дивизии для подсчета погибших воинов Красной Армии, то результат будет совсем не тот, что у Б. Соколова. В упомянутом донесении погибших офицеров и красноармейцев было соответственно 38 и 458 чел. Это значит, что погибших в боях офицеров 323-й стрелковой дивизии было 7,7 %. Поскольку общее число погибших в войне офицеров равно 631 тыс. чел., то, разделив эту цифру на 7,7 %, получим, что общие потери Красной Армии погибшими и умершими составляют 8,2 млн. чел. Это сопоставимо не с цифрами Б. Соколова, а с цифрами Г. Ф. Кривошеева. Результат, конечно, случайный, но весьма симптоматичный.

Еще хуже обстоит дело у Соколова с обоснованием своих цифр по балансу использования людских ресурсов в Вооруженных Силах СССР в период войны. Выясняется, что он не только не знает азов математической статистики, но и с арифметикой у него плоховато. Для подтверждения цифры погибших советских воинов в 26,4 млн. чел. ему пришлось увеличить официальную цифру призыва (34,6 млн. чел.) на 12 млн. чел.: в результате общий призыв, по Соколову, составил 46,5 млн. чел. В это число вошли убитые и умершие от ран, болезней, несчастных случаев (26,4 млн. чел), пленные (2,3 млн. чел.), инвалиды (2,6 млн. чел.), переданные для работы в народное хозяйство (3,6 млн. чел.), оставшиеся в Вооруженных силах и лечившиеся в госпиталях (примерно 11,8 млн. чел.).

Но почему-то Б. Соколов «забыл», что среди призванных в Красную Армию еще были направленные на укомплектование войск и органов НКВД (более 1,1 млн. чел.), переданные в польские, чехословацкие и румынские соединения и части, воевавшие на стороне СССР (0,25 млн. чел.), уволенные по ранению и болезни, но не ставшие инвалидами (1,2 млн. чел.), осужденные (около 0,45 млн. чел.), дезертиры (0,2 млн. чел.) и 0,5 млн. чел. призванных, но не зачисленных в войска. Если все эти группы призывников добавить к вычисленной Соколовым цифре, то общий призыв «по Соколову» окажется больше 50 млн. чел. Но по демографическим расчетам на начало 1941 года в СССР лиц мужского пола от 14 до 50 лет (т. е. тех, кто мог бы в течение войны быть призванными в армию) было чуть более 52 млн. чел. Из этого контингента примерно 3–4 млн. чел. не подлежали призыву (по инвалидности, болезням и др. причинам). Кроме того, существенная часть мужчин призывного возраста должна быть занята в народном хозяйстве. Вряд ли в нашем народном хозяйстве было меньше мужчин призывного возраста, чем в Германии, а там, как утверждает Мюллер-Гиллебранд, использовалось более 4 млн. мужчин призывного возраста, да еще более 5,5 млн. иностранных рабочих и военнопленных. Вероятно, и в народном хозяйстве СССР было занято не менее 6–7 млн. молодых мужчин дополнительно к тем 3,6 млн., что были переданы в народное хозяйство после призыва в армию. Нужно учесть еще, что в возрастной группе 40–49 лет примерно 3 млн. чел. составляли мужчины, которым во время войны было более 50 лет, но призваны в армию были только около 0,5 млн. чел. Нетрудно подсчитать, что реально страна могла выделить для войны максимум 35–37 млн. чел., но никак не 46,5 млн. чел.^{51}.

Методически беспомощно и «подтверждение» Б. Соколовым своих цифр со статистическими данными о потерях Красной Армии. К таким данным относятся:

• безвозвратные и демографические потери, определенные по донесениям войск о потерях и о боевом и численном составе, опубликованные в уже упоминавшихся книгах «Гриф секретности снят» и «Россия и СССР в войнах XX века» — 11,5 и 8,7 млн. чел. соответственно;

• безвозвратные потери, определенные по книгам военкоматов по учету извещениям, поступивших на погибших, умерших и пропавших без вести военнослужащих — 12,4 млн. чел.;

• безвозвратные потери, определенные по картотеке персонального учета безвозвратных потерь рядового и сержантского состава Красной Армии, имевшейся в Центральном архиве Министерства Обороны СССР — 14,5 млн. чел.^{52}.

Все эти данные Б. Соколов проигнорировал, а для подтверждения результатов своих расчетов сослался на банк компьютерных данных музея Великой Отечественной войны на Поклонной горе, который к маю 1944 года содержал 19 млн. имен военнослужащих, погибших или пропавших без вести. Последняя цифра прозвучала на Международная научной конференции «Людские потери во Второй мировой войне», состоявшейся 14–15 марта 1995 г.

Выяснилось, однако, что в электронный банк данных музея на Поклонной горе первоначально были перенесены сведения из всех имеющихся списков погибших. Это привело к многократному учету одних и тех же погибших (некоторые воины были учтены семь раз). В дальнейшем банк данных музея на Поклонной горе был существенно скорректирован и уже несколько лет на сайте музея в сети Интернет идет речь о 26,6 млн. погибших и пропавших без вести всех наших соотечественников, а не только воинов Красной Армии.

Наконец, нужно упомянуть еще об одной «проверке» Б. Соколовым своих цифр — по общим потерям населения СССР в войне. В уже упоминавшемся интервью журналу «Итоги» он сообщает: «Общие потери армии и населения в годы войны я оцениваю в 43 миллиона 300 тысяч человек, в том числе около 16 миллионов 900 тысяч мирных жителей. Альтернативного метода подсчета этих общих потерь я пока не нашел. Но если он будет найден, я уверен: он даст цифры, близкие к моим, а отнюдь не к цифрам Генштаба» (выделено мной. — В. Л.).

Во-первых, при расчете общих потерь Б. Соколов на основании опять же отрывочных и сомнительных сведений определяет численность населения СССР на 1 июля 1941 года в 209,3 млн. чел, а в современной демографии считается, что население СССР к началу войны было в пределах 196–198 млн. чел. Руководитель Центра социальной демографии Института социально-политических исследований РАН, доктор экономических наук, профессор Рыбаковский Л. Л. в книге «Людские потери СССР и России в Великой Отечественной войне» так прокомментировал цифры Б. Соколова: «Конечно, при желании можно «вычислить» цифру потерь еще большую, если слегка, ну, скажем, миллионов на десять завысить довоенную численность населения, а послевоенную соответственно занизить. Открываются такие возможности для фантазии!»

Во-вторых, для человека, пишущего о войне, просто неприлично не знать, что «альтернативные методы подсчета» людских потерь СССР в войне многократно проводились как в нашей стране, так и за рубежом. Абсолютное большинство оценок погибших советских граждан укладывается в интервал 26–28 млн. чел.

Надеюсь, читателям уже ясно, что Б. Соколов не способен корректно произвести даже простейшие математические выкладки. Вопиющая математическая безграмотность выводит его «изыскания» за пределы науки. Результаты подсчетов Б. Соколовым соотношения потерь Красной Армии и вермахта научно ничтожны и никакого отношения к реалиям противоборства Красной Армии и вермахта не имеют.