Я не отвечаю, позволяя словам Элли повиснуть в воздухе, пока они не исчезают под тяжестью её боли. Она встает и начинает собирать остатки нашего ужина.

- Уже поздно. Тебе нужно выспаться, чтобы выглядеть безупречно, - она подмигивает мне, снова улыбаясь как ни в чем не бывало. Я помогаю ей прибраться, пока она складывает посуду в раковину.

      - Мне? Безупречно? Что заставляет тебя думать, что я забочусь о том, чтобы выглядеть безупречно? - я забираю у неё только что вымытую тарелку и вытираю её полотенцем.

      - Ты шутишь, верно? - ухмыляется она, очищая кастрюлю. - Ты ценишь красоту и безупречность точно так же, как большинство женщин ценит обувь.

      - Я так не думаю, - это точно не про меня. Мне плевать на то, что считается красивым по стандартам современного общества.

- Ну, для начала оглянись вокруг, - говорит она, обводя мокрой рукой пространство кухни. - Сплошное великолепие. Это как рай посреди пустыни, как прекрасный мираж.

      Я киваю головой в знак согласия. "Оазис", мой оазис - это мое убежище. Место, куда я сбежал от бесконечного самолюбования и прочего дерьма, которое уготовила мне судьба. Я не случайно оказался посреди пустыни. Сбежав из Нью-Йорка, я хотел очутиться как можно дальше от своего так называемого дома. Одиннадцать лет назад, когда я попрощался с шумом, постоянными пробками и воздухом, пропитанным ароматами мочи и дизельного топлива, я пообещал себе, что никогда не буду скучать по своей старой жизни. Какое-то время спустя, я наткнулся на "Оазис" и понял, что это мой настоящий дом.

      - Ну, а теперь, - говорит она, краснея, - посмотри на себя.

      Я улыбаюсь и смотрю в пол, чтобы скрыть собственный румянец.

      Да. Я краснею как чертов идиот.

Всю мою жизнь мне твердили, что я невероятно красив, и я всегда верил в это. Темные волосы, синие глаза и естественный загар - я был американским прототипом Аберкромби. Эта теория лишь получила свое подтверждение в период моего полового созревания. Стоило мне подмигнуть, как девчонки тут же раздвигали передо мной свои ноги, несмотря на строгих папочек и их доброе имя. Когда я был мальчишкой, секс меня не особо интересовал, хотя я кое-что знал о нем. Лишь после того, как моя семнадцатилетняя репетиторша по алгебре Джесика раздела меня и поглотила мой тринадцатилетний член во время изучения линейных уравнений, я осознал всю власть секса. Это был не иначе акт божественного вмешательства, что я окончил курс обучения с «А» минусом, потому что я больше ничего не делал, кроме как изучал каждый сантиметр тела Джессики весь учебный год.

Все же слышать, что Эллисон находит меня привлекательным, и даже красивым, было как-то странно. Это рождало в моей груди совершенно новое для меня чувство.

      Она протягивает мне вымытую сковороду, и я, не глядя, забираю её.

      Мои пальцы нечаянно касаются её кожи.

      Вот он, тот момент, который есть в каждом сопливом женском кино, момент, когда мужчина и женщина замирают, уставившись друг на друга, и между ними проскакивает пресловутая искра. Добавьте Джеймса Бланта на заднем фоне, или еще какую-нибудь слащаво-романтичную мелодию, и вот они медленно движутся на встречу друг другу и их губы раскрываются в ожидании первого поцелуя.

Хрень собачья.

      Знаете, именно этот романтический бред мешает женщинам иметь реальные, настоящие отношения. Насмотревшись подобного дерьма, они ошибочно полагают, что мужчина - это нечто большее, чем ходячий член с глазами и конечностями.

Я - мужчина, и я должен это знать.

Пускай стоит ей засмеяться, на моем лице тут же появляется тупая улыбка, пускай я часами могу исследовать рисунок ее веснушек, пока она стоит передо мной, я достаточно умен, чтобы отделить мечты от реальности. Это не какой-то фильм, где неудачнику достается девчонка, которую он самоотверженно спасает от душевных терзаний. Это реальная жизнь, и в этом эпизоде «Жизни богатых и одиноких» хороший парень не спасает несчастную девушку от ее развратного мужа. Нет, он учит ее, как трахать своего мужа.

      Я отдергиваю руку назад и быстро вытираю сковороду, отходя от раковины.

- Это было ... весело. Спасибо за сэндвич.

      - Да, было весело. Спасибо за компанию, - она вытирает руки полотенцем и улыбается. Она всегда улыбается мне. Я впитываю ее улыбки, как драгоценные лучи солнца. Знай Эллисон всю правду обо мне, она не улыбалась бы мне, как сейчас. В лучшем случае мне досталась бы её жалость, в худшем – ненависть. Правда, я не уверен, что из этого хуже.

      Я выхожу из кухни, выключая свет. В остальной части дома тихо и темно, лишь бледный луч лунного света освещает ее лицо.

      - Спокойной ночи, Джастис.

      - Спокойной ночи, Элли.

      Я возвращаюсь к себе домой, ненавидя тупую улыбку на своем лице, от которой у меня уже болят щеки. И я чувствую то, что не должен, то, на что не имею права. Надежду.

Но мне это даже нравится.

ПРЕДВКУШЕНИЕ

Я жду, пока они войдут и займут свои места, замечая их вопросительные взгляды. Повышенный интерес вызван изменениями в интерьере нашей импровизированной аудитории. Как только они начинают понимать, что происходит, любопытство на их лицах превращается в шок.

А вот и она. Причина моего учащенного сердцебиения. Да, друзья, мое маленькое черное сердце уже давно потеряло покой.

Это как в том дурацком романтическом фильме про зомби, как бы смешно это ни звучало. Чем больше времени я провожу с Элиссон, тем более живым я себя чувствую. Лед начинает таять и холодная тьма в моем сердце перерастает во что-то живое. Но, как ни странно, я чувствую себя... нормально. И я ощущаю свою принадлежность.

Разница лишь в том, что я не хочу принадлежать. Не так. Я не хочу становиться частью её мира. У меня абсолютно нет желания, чтобы обо мне судили по информации в СМИ или по образу, придуманному моим агентом. Я не привык рисковать, и вряд ли стану совать голову в петлю из-за какой-то замужней цыпочки, которую я знаю всего пять минут.

Вот почему это лучшее из того, что я могу сделать. Я вовсе не такой хороший. По правде говоря, я негодяй. Хорошие парни не сделают то, что собираюсь сделать я.

- Дамы, сегодня у нас очень увлекательное занятие. Я знаю, все заменили изменения в обстановке нашей аудитории. Что ж, сейчас вас ждет особое представление.

Я поворачиваюсь к девушке справа от меня, кладя руку ей на спину.

- Это Джуэл. А это её коллега Кэнди. Они собираются продемонстрировать вам искусство стриптиза.

- Вы хотите, чтобы мы стали стриптизершами? - вскрикивает Лоринда Косгроув.      Она сменила свой балахонистый кардиган на что-то более женственное и облегающее. Лоринда учится и начинает понимать, что к чему. И не важно, признает она это или нет.

- Дело не в том, чего хочу я. А в том, что произойдет, с вашего согласия или без него. Мужчинам нравятся стриптизерши. Они ходят в стриптиз-клубы. Они платят деньги за приватные танцы. Вы можете либо сокрушаться по этому поводу, либо научиться танцевать стриптиз самостоятельно. И может вам откроется завеса тайны над тем, что такого чертовски соблазнительного в этих обнаженных танцовщицах. Теперь, я предлагаю всем сконцентрироваться, потому что в качестве финальной проверки вам будет предложено станцевать стриптиз ... для меня.