Одновременно проводилась огромная работа по режиму экономии и снижению цен на боевую технику. Финуправление НКО действовало здесь в теснейшем контакте с Наркоматом финансов СССР. Объединенные усилия принесли, на мой взгляд, исключительные результаты. Удалось вследствие одного лишь умелого пересмотра калькуляции цен на изделия и разумной экономии материалов для оборонных заводов сохранить для государства 50,3 миллиарда рублей — гигантская сумма, равная расходам за 138 дней войны!
В марте 1942 года заместитель Председателя СНК СССР А. И. Микоян подверг критике слабое изучение финорганами себестоимости оборонных изделий. Действительно, различным предприятиям за одинаковую продукцию Наркомат обороны платил по-разному. Допускались даже явно завышенные цены. А бюджет страдал. Образованный в составе финуправления НКО отдел цен и калькуляции взялся наладить дело. Перетряхнули все калькуляционные ведомости. Специально командированные люди прямо на предприятиях вникали в производство и выясняли, откуда берется разница в ценах и как распространить на заводах опыт лучших? И вот результат: только за 1942 год экономия составила 9,7 миллиарда рублей. Самыми «щедрыми» оказались предприятия танковой промышленности, и ее руководству пришлось выслушать и принять к сведению немало справедливых замечаний. Производство танков непрерывно росло. В мае 1942 года численность танков и самоходно-артиллерийских установок в РККА достигала 4960, в июле 1943 года — 9920, а в январе 1945 года — уже 12 900. Так что военные калькуляторы старались не зря — точность и экономия при таком росте имели первостепенное значение.
Лишь в 1943 году было предложено пересмотреть 727 цен на оборонные изделия. Например, за лист танковой брони установили унифицированную цену в 650 рублей. Между тем ранее НКО платил Магнитогорскому комбинату 700 рублей, Выксунскому заводу—1100, а Чусовскому — даже 1300 рублей. Еще разительнее были колебания в ценах на корпус обручной гранаты.
Располагая крупными средствами, финансовое управление НКО имело такие резервы, которых не было даже у Наркомерина. Но оно никогда не цеплялось за них, а подходило к делу по-государственному. В этом отношении контакт между мною и Хотенко был полный. Если НКФ СССР сталкивался с затруднениями (а в войну это, естественно, не раз случалось), я твердо знал, что, обратясь в ФУ НКО, встречу содействие.
Финуправление и само в ряде случаев проявляло полезную инициативу, стремясь не только сберечь народную копейку, по и потратить ее наиболее целесообразно. Весьма разумным было, например, исходившее от фипуправления НКО предложение ввести повышенные денежные оклады военнослужащим ударных армий, а также снайперам, пулеметчикам, минометчикам, дополнительно оплачивать ночные вылеты летчиков и т. п. Иными словами, предложения шли по линии материального стимулирования боевой работы. И в этом нет ничего зазорного. Всем ясно, что поступками воинов двигали прежде всего высокие чувства долга и патриотизма. Однако разве одно мешает другому? Любой, скажем, рабочий, старательно повышая свои трудовые показатели, думает о пользе для дела. Тем не менее в материальном его поощрении заключены стимулы улучшения работы. Тем более это оправданно в боевой обстановке, где каждый умело вложенный в дело рубль оборачивался спасением жизней советских граждан и сохранением народного достояния.
Особой стороной финансовой работы военных лет было обеспечение семей генералов, офицеров и сверхсрочников денежными аттестатами. В условиях перемещения войсковых масс на большие расстояния часто случалось, что военнослужащие утрачивали связь со своими семьями, особенно если те были эвакуированы. Между тем ежегодные выплаты по аттестатам достигали б миллиардов рублей. Фипуправление НКО проявило хорошую инициативу и с завидной оперативностью составило огромную картотеку, в которой были указаны все лица, имевшие право на аттестаты, и адреса их семей. Офицер мог отправить краткие сведения о семье прямо в ФУ НКО, а уж оно становилось посредником и не только пересылало денежный документ по назначению, но и помогало разбросанным по фронтам и тылу людям находить свои семьи. По запросам командного состава РККА было сообщено 174 тысячи адресов.
Немалые сложности довелось преодолеть при упорядочении пенсионной работы. До 1942 года пенсионное обеспечение входило в ведение отделов кадров военных округов. Но война показала, что этот порядок себя не оправдал. Действительно, инвалидам и другим получавшим пенсии лицам приходилось ехать отовсюду в штаб округа, да порою не один раз. Вспомним, как это было трудно тогда — переполненный транспорт, хлопоты с пропусками для проезда в различные зоны и т. д.
Однажды приходит ко мне Я. А. Хотенко и советуется: куда направить докладную записку, в ЦК ВКП(б) или в Совет Министров СССР?
— Какую записку? — спрашиваю.
— С предложением передать пенсионные дела из округов в ведение местных военкоматов.
Читаю текст. Да, разумное предложение. Я тоже подписал его и направил в Совнарком. Вскоре у А. И. Микояна состоялось небольшое совещание по этому вопросу. Главное управление кадров Наркомата обороны почему-то было против перемены, но аргументировать свою позицию не сумело. После этого предложению быстро был дан ход. Назначать пенсии для военнослужащих и их семей стали финуправление НКО и его органы на местах. Все изменилось к лучшему, ибо никому не нужно было теперь ехать дальше райвоенкомата.
В целом численность пенсионеров, обеспечиваемых через НКО, возросла за военные годы в 18 раз. Государственные же расходы на соответствующие пенсии увеличились в 1945 году по сравнению с 1940 годом в 96 раз.
Немало забот и хлопот доставили дела, связанные с валютной интервенцией фашистов на территории СССР. В первые же дни Великой Отечественной войны, когда нам пришлось отступать, грабители сумели наложить лапу на советские денежные средства, захваченные в сберкассах и банках. Кроме того, большую сумму денег они собрали при массовых обысках у населения. Они вывезли в Германию около 4 миллиардов рублей советской валюты. Некоторую ее часть оккупанты использовали для снабжения засылавшихся к нам шпионов и диверсантов.
Враг пытался подорвать пашу экономику и вызвать инфляцию заброской к нам крупных партий фальшивых рублей. Гитлеровский рейхсбанк заставлял всех своих соучастников по грабежу передавать им советские деньги. Эта «операция», конечная цель которой заключалась в изъятии рублей из обращения и навязывании оккупационных марок, имела обратный результат. После победы обнаруженные Красной Армией в Рейхсбанке наши деньги были оприходованы и полностью возвращены законному владельцу — Советскому Союзу.
Что касается, обращения немецких денег на временно оккупированной территории, то они не сумели вытеснить наш рубль. Вынужденно используя оккупационную марку, поскольку, естественно, выдачи зарплаты в рублях там не производилось, советские граждане берегли уцелевшие у них рубли. По многочисленным свидетельствам лиц, переживших оккупацию, если нужно было совершить на «черном рынке» важную, покупку и продавец не хотел брать за товар немецкие марки, покупатель, оглянувшись, доверительно сообщал: «Заплачу советскими».
Мы же в свою очередь не забывали о необходимости наносить удар по врагу не только оружием, но и экономическим путем: наши партизаны и подпольные центры на оккупированной территории специально снабжались советскими деньгами. Правительство СССР выделило для этой цели особый фонд.
Вот какими делами занимались в годы войны финансисты с погонами. Командуя миграцией финансовых средств по военным каналам, они не покладая рук трудились во имя великого дела приближения победы.
С изгнанием захватчиков граждане СССР принимались за восстановление разрушенного врагом хозяйства. Советские деньги снова стали единственными, законными, полновластными. А что стало с оккупационными марками? Их выбрасывали в хлам. Разве только нумизматы оставили один-два образца для своих коллекций…
Но этот коротенький рассказ о людях в погонах был бы все же неполным, если не упомянуть о незаурядном личном мужестве, проявленном многими военнослужащими с серебристой звездой и колосьями на петлице. Широко известен подвиг начфина полка капитана В. Ступина. Следуя на передовую для выплаты бойцам денежного довольствия, он внезапно попал в фашистскую засаду, однако не растерялся и вступил в неравный бой. Будучи раненным несколько раз подряд, Ступин тем не менее мужественно продолжал поединок, убил трех врагов, а одного даже взял в плен и сумел доставить его по назначению. Начфии дивизии техник-интендант 1-го ранга А. Атласов во время наступления нашего соединения заметил в глубине вражеского расположения брошенные фашистами трофеи. Быстро осмотрев их, он обнаружил в полевой конторе немецкого банка крупные ценности.