Первичная основа «Худуд ал-Алем», отраженная в структуре книги, в порядке статей и в оглавлении завершает мадьярами описание сибирских и среднеазиатских номадов. Далее — резкий переход к Мавераннахру. Мадьяры помещены здесь в соседстве с печенегами, кипчаками и гузами, что указывает на первую или вторую позицию мадьяр.

В Предисловии, писавшемся несколько позднее и содержащем признаки воздействия Ибн-Хордадбеха или «Анонимной записки», мадьяры упомянуты в контексте с русами и венендерами, т. е. на своей третьей донецко-донской позиции, датируемой 820—830-ми годами. Эти наблюдения важны для определения времени написания «Худуд ал-Алем».

Третья позиция мадьярских племен описана Анонимом: из-за Волги они продвинулись к нижнему течению Дона и Северского Донца. Перемещение мадьяр еще далее на запад, за Днепр, было четвертой позицией, а овладение бассейном Дуная — пятой и окончательной.

Интересующая нас промежуточная третья позиция несколько уточняется и укрепляется сведениями авторов, пользовавшимися «Анонимной запиской» середины IX в.

Одновременно с этим тот же автор говорит и о другой системе хозяйства:

Возможно, что на двойственности описания Мадьярии (леса и пашни лесостепи и пастбища степей) сказалась обширность территории, завоеванной мадьярами: по Анониму — 150 × 100 фарсангов, по Гардизи — 100×100 фарсангов, т. е. 600×600 км. Как мы видели, на примере четвертой позиции мадьяр (Днепр — Дунай) цифра в 100 фарсангов абсолютно точна. Возвращаясь к географии, следует сказать, что в Черное море и Азовское море впадает пять рек, которые могут быть сопоставлены с Амударьей. Тексты Ибн-Русте и Гардизи не позволяют произвести надежный выбор. Но сведения о мадьярской работорговле полностью проясняют обстановку.

Ясность внесена: по побережью моря мадьяры прибывают в Керчь и торгуют с византийцами. Это исключает Дунай, Днестр и Днепр, так как оттуда не было никакого смысла идти в Керчь. Путь в Керчь шел с низовьев Дона северным побережьем Азовского моря, которое рассматривалось заодно с Черным, как общий «румский» акваторий. Следовательно, рекой «больше Джейхуна» может быть только Дон. Пространство «между двумя реками» — это междуречье Дона и Северского Донца (воды которого тоже попадали в море), огибавшего «Венендерские горы». Именно здесь карта Анонима оставляет свободное место для мадьяр в соседстве с русами на северо-востоке и кочевыми венендерами на юге. Отсутствие мадьяр в перечне приморских народов у Анонима и упоминание о том, что одним краем земля мадьяр выходит к морю (Ибн-Русте), объясняется, по всей вероятности, некоторой (может быть, очень незначительной) хронологической разницей: у Анонима мадьяры еще не проникли к морю, а в «Анонимной записке» показано, что они уже пробились к Азовскому побережью. Здесь необходимо учитывать именно источник Ибн-Русте, так как ко времени самого Ибн-Русте мадьяры уже были за Карпатами и шумели на всю Европу.

Сопоставление сведений «Худуд ал-Алем» с новейшими археологическими данными позволяет в ряде случаев уточнить границы расселения тех или иных народов. Следует учитывать, что археологические материалы дают значительно более пеструю и чересполосную картину, отражающую реальное размещение племен, тогда как географ вычертил карту, на которой ему необходимо было многое расчленить и вместе с тем генерализовать, обобщить. Есть еще существенное различие: археология дает этнические или даже более локальные племенные признаки, тогда как географ интересуется и политической принадлежностью, в силу чего его сведения могут кое в чем расходиться с археологией. Для сопоставления географии с археологией воспользуемся новейшей статьей С. А. Плетневой о тюрко-болгарах[339].

С Внутренними болгарами можно связать первую (эливкинскую) группу могильников VIII–IX вв., расположенную в районе слияния Донца с Осколом. Это — крайний северо-восточный угол обширного болгарского степного пространства.

Группы 2 и 3 (Нижний Дон) на карте Плетневой уточняют размещение болгар-венендеров восточнее «Венендерских гор». Пространство между Северским Донцом и Доном, где мы разместили мадьяр, свободно от болгарских археологических памятников. Противоречия нет. Единственное сомнение, которое возникает при сличении археологической карты с картой персидского Анонима, — это умолчание географа о населении самых верховьев Северского Донца и Оскола, классической области салтовской культуры; оно никак не выделено нашим внимательным географом. Более того, по всем расчетам «гор» и расстояний получается так, что в этом районе и на соседнем участке Дона находятся русы, а по другим данным в районе Воронежа для купцов, шедших из Булгара в Киев, начиналось уже «государство Русь».

«Салтовцы», разумеется, никакого отношения к славянам не имеют и в этом смысле «русами» названы быть не могут. Носители салтовской культуры — аланы, отрезанные кочевниками-тюрками от основной массы своих северокавказских и приазовских сородичей и продвинувшиеся на север в верховья Донца примерно в VIII в.[340].

Русская летопись знала алан под именем ясов. Под 1116 г. говорится о походе сына Мономаха Ярополка Владимировича: «Ходи (князь) на Половечьскую землю к реце, зовомой Дон (Северскому Донцу) и ту взя полон мног и 3 городы взя половечьскые: Валин, Чешуев и Сугров и приведе с собою ясы и жену полони ясыню». Все эти города расположены, по-видимому, близ Салтова[341].

Археологические изыскания выяснили, что, кроме алан-ясов, в создании салтовской культуры принимали участие и тюрко-болгары, хорошо отличимые от алан по своему погребальному обряду[342].

Вполне допустимо, что в эпоху максимального натиска многочисленных и очень воинственных мадьярских племен, продвинувшихся западнее Дона и отрезавших алано-болгарских салтовцев от остального степного населения, эти салтовские племена искали союзников для противостояния мадьярам. Мадьяры, как мы видели, в это время постоянно нападали на славян и уводили пленников в Керчь. Ближайшим к этой позиции мадьяр славянским племенным союзом был союз северян («север»), входивший в состав Руси еще в VI в. н. э. Следовательно, производя набеги на славян- северян, мадьяры наносили ущерб Руси.

Ситуация 820—830-х годов становилась такой, что противоборство с мадьярами было одинаково важно и для северных салтовцев и для соседивших с ними славян, входивших в состав Руси. Поэтому вполне правомочно допущение, что салтовцы искали опоры в Киевской Руси и может быть даже на какое-то время вошли в состав (или были союзниками) этого формировавшегося государства. Хазарский каганат был бессилен помочь этим салтовцам, так как сам был вынужден обороняться и от печенегов и от мадьяр. Именно в это время на Нижнем Дону (близ бывш. станицы Цимлянской) хазары возводят крепость Саркел, а северная граница хазарских владений обозначена в «Худуд ал-Алем» Таманским полуостровом и краем Ставропольской возвышенности («Хазарские горы»). Все это взятое вместе отводит хазарам пространство только южнее Нижнего Дона. У северных салтовцев в это самое время тоже возникают каменные крепости, известные арабским географам. Они были построены для защиты от более южных степняков — мадьяр и печенегов.