Однако и экс-министру повезло не больше. Когда в начале 60-х годов контрольный пакет акций «Дженерал дайнэмикс» перешел в руки чикагского миллиардера Крауна — одного из крупнейших воротил современной Америки, тот начал с того, что указал Пэйсу на дверь, посадив в кресло президента компании другого, угодного ему управителя, своего человека.
А ведь и в первом и во втором случае речь шла не просто о рядовых дельцах, а о руководителях гигантских корпораций, находящихся, казалось бы, на вершине власти и могущества!
Конечно же, и власть, и могущество у этих людей есть, и немалые. Но располагают они ими, как правило, лишь до тех пор, пока угодны своим хозяевам, тем, кто держит в своих руках контрольные пакеты акций, — кучке крупнейших промышленно-финансовых тузов. Не случайно американский журнал «Форчун» — орган крупных предпринимателей — привел как-то слова вице-президента известной автомобильной компании, сетовавшего: «Никто из нас не чувствует себя спокойным за свое место даже тогда, когда мы наверху. Менеджер не может никуда уйти от того факта, что достаточно малейшего промаха с его стороны, чтобы не только нанести ущерб фирме, но и самому потерять работу».
Но обойтись без менеджеров сегодняшние Морганы не могут. Слишком сложен нынешний бизнес. Он требует обширных профессиональных знаний в области техники, финансов, экономики. Но зачем Морганам, обладателям десятков миллиардов, чрезмерно себя утруждать? Как говаривал бессмертный Митрофанушка-недоросль, «к чему изучать географию, когда есть извозчики»? За свои деньги они могут нанять лучших специалистов и заставить их работать на себя.
И если можно говорить о каких-то талантах сегодняшних Морганов, то это, пожалуй, лишь нюх на покупку наилучших администраторов. «Основная сила банка Морганов, — писал тот же «Форчун», — в кадрах, в быстро поворачивающихся, хорошо знающих свое дело управляющих». Впрочем, дело даже не в талантах нынешних Морганов, а в моргановских деньгах. Гигантские богатства дают им возможности покупать на свои деньги все самое лучшее — заводы, рудники, дворцы, яхты, а также и управляющих.
И здесь нам следует вернуться к обидчивому мистеру Генри Клею Александеру, о котором уже шла речь. Именно он в настоящее время возглавляет всю иерархию моргановских управляющих, является главным визирем «империи Морганов». Этот высокий сухопарый 63-летний мужчина, с глубокими складками на лице и брезгливо опущенными уголками рта, сосредоточивает в последние годы в своих руках наивысшую власть в том огромном комплексе, который именуется бизнесом дома Морганов. Кстати, и сама обидчивость, а точнее, чувствительность Александера к правде о нем, очевидно, — порождение своеобразного «комплекса неполноценности», результат сознания призрачности своего могущества, зависимого от хозяев положения хотя и хорошо оплачиваемого, но слуги.
Александер — типичная для менеджеров фигура — начал свою деятельность после окончания юридического факультета Йельского университета в качестве юрисконсульта одной из моргановских компаний. На первый взгляд может показаться странным, что банкиры и предприниматели Морганы обратили свое благосклонное внимание не на финансиста, не на инженера, а на юридического крючка, ловко маневрировавшего в лабиринтах американского законодательства.
Случилось так, что в 30-е годы, в обстановке «великого кризиса», под напором трудящихся правительство Рузвельта предприняло некоторые шаги, создавая видимость борьбы с монополиями. Против ряда корпораций, подмявших под себя уж слишком много, было выдвинуто обвинение в нарушении так называемых антитрестовских законов. Попал под кампанию и банкирский дом Морганов. На этом хозяева Вашингтона того времени рассчитывали заработать особенно большой политический капитал — дескать, на самих Морганов замахнуться не побоялись. Рост рабочего движения в тот период требовал мер экстраординарных, для того чтобы, «приоткрыв клапана», снизить опасное давление народного гнева.
Бывшему в то время главой этого дома Джону Пирпонту Моргану II пришлось отправиться в Вашингтон и предстать перед сенатской комиссией по делам банков. Его советником во время этих заседаний был Александер. Его ловкости в немалой степени Морганы обязаны тем, что обвинение в нарушении антитрестовских законов с них было снято. Впрочем, речь идет лишь о форме, ибо по существу успех Александера был связан с тем, что всерьез притеснять Морганов, не для вида, не для демагогии, а по существу предпринять шаги для ослабления их влияния ни один буржуазный правитель Вашингтона не решался и не решится. Именно это обстоятельство и было использовано оборотистым и сообразительным юристом.
С этого момента карьера Александера была обеспечена. Он стал компаньоном своих хозяев, их доверенным лицом. В годы войны, когда правительственные военные заказы приобрели для воротил большого бизнеса особое значение, Александер командируется своими хозяевами в Вашингтон. Этот сугубо штатский человек становится вице-председателем правительственного управления стратегической бомбардировочной авиации. Сколько заработали на этой операции Морганы, знают лишь их семейные архивы. Что касается Генри Клея Александера, то, получив от правительства высокую награду — медаль «За заслуги», он вернулся к своему бизнесу. И очень скоро Джуниус Спенсер Морган, тяготившийся бременем руководства, решил уйти с поста председателя правления семейного банка, назначив на это место верного человека — Генри Клея Александера. Впервые во главе моргановского банка стал человек, не входящий в семейство Морганов.
Это произошло в 1950 году. Он принял бразды правления от Джорджа Уитни, бывшего премьер-министром «моргановской империи» с 1940 года, когда он сменил постаревшего Ламонта. Таким образом, Александер, так же как и его хозяева, может претендовать на порядковый номер: он является третьим по счету главноуправляющим своих хозяев. Правда, впервые такой управляющий и формально возглавил банк, сев в кресло председателя его правления.
Голос Александера — это голос, к которому сегодня внимательно прислушиваются на биржах Нью-Йорка и Лондона, в вашингтонских департаментах. Ведь это голос моргановских миллиардов. Не случайно поддержки Александера искали и ищут руководящие деятели американской столицы. Одним из своих главных политических капиталов в ходе избирательной кампании 1960 года Ричард Никсон считал поддержку Александера.
А когда, вскоре после убийства Кеннеди, Александер посетил Белый дом и обещал свою поддержку Линдону Джонсону, американская печать расценила это как факт первостепенной политической важности, который должен был сыграть важную роль на выборах 1964 года.
Но Александер стареет. Ему уже труднее рыскать в поисках прибылей для своих хозяев. И вот все чаще на Уолл-стрите говорят, что недалеко то время, когда Морганы сменят своего премьер-министра. Называют уже и кандидатуру его преемника. Это Томас Гейтс-младший. Он потомственный банкир. Его отец, Томас Гейтс-старший, возглавлял крупную финансовую компанию в Филадельфии и считался представителем Морганов среди филадельфийских банкиров.
Гейтс хотя и именуется «младшим» — вполне зрелый муж: ему далеко за пятьдесят, и он имеет большой опыт и в бизнесе, как компаньон своего отца, и в политике. В 1959 году Эйзенхауэр назначил его на один из ключевых постов в своем правительстве — на пост министра обороны, вручив этому ставленнику моргановских банков распределение правительственных военных заказов среди предпринимателей. Надо думать, что, с точки зрения Морганов, Гейтс справился с этим делом неплохо. Во всяком случае, когда правительство Эйзенхауэра, потерпев поражение на выборах, ушло в отставку, Гейтс не только был принят с распростертыми объятиями в моргановской штаб-квартире, но и сделан ближайшим помощником Александера. А сейчас держащие нос по ветру служащие моргановских компаний обращаются с ним особенно почтительно и предупредительно: слух, что он наследует пост, занимаемый Александером, распространился широко.