При этом в постановлении особо выделялись «...плодотворные исследования по физике и геологии Черного моря... комплексные синхронные съемки и систематические специальные съемки... укрепление теоретических основ рыбохозяйственных исследований... исследования по структуре пелагического сообщества, первичной продукции и динамике численности планктона, его сезонного распределения и причин, обусловливающих колебания его биомассы... изучение закономерностей распределения и путей миграции промысловых рыб... изучение биологии размножения рыб, влияния факторов среды на эффективность нереста и характер элиминации на разных этапах развития... установление взаимоотношений численности планктофагов и хищных рыб Черного моря... проведение широких исследований бентоса моря... исследования по распределению и запасам макрофитов... развертывание исследований по новым направлениям, как-то: экологической физиологии, биохимии морских организмов, микробиологии, радиобиологии, функциональной морфологии, микроэлементам, органическому веществу в морской воде и пр... внедрение в биологические исследования методов физики, химии и математики».

В то же время конференция указала, что, «несмотря на то что накоплен обширный фактический материал, работ, обобщающих результаты исследований по отдельным частным вопросам, еще недостаточно, что затрудняет целеустремленное планирование дальнейших исследований». При этом рекомендовалось «расширить и углубить исследования, связанные с освоением недоиспользуемых ресурсов Черного моря (водоросли, морские травы, беспозвоночные и др.)... углубить теоретическую разработку вопросов акклиматизации новых промысловых (или кормовых для них) организмов... установить степень влияния ведущих биотических и абиотических факторов на состояние кормовой базы рыб — изучить степень ее использования и определить потенциальные возможности увеличения продуктивности водоемов... изучить закономерности роста рыб и темпы пополнения на основе физиологических и экологических исследований, влияние естественной смертности и промысла на динамику численности стада рыб, поведение рыб в целях разработки бессетевых способов лова... расширить научно-исследовательскую работу в изучении обрастаний и бионики... развивать комплексные исследования гидробиологического, физиологического, биохимического, микробиологического, радиобиологического, ихтиологического, а также промыслового профиля». В постановлении подчеркивалось большое научное, учебное и практическое значение подготовленного нами к печати «Определителя фауны Черного и Азовского морей».

В январе 1963 г. мы отметили 90-летие основания Севастопольской биологической станции. Дата эта, по официальным правилам, не является юбилейной для учреждений. Но нам казалось, что умолчать о ней было бы неправильно. На торжество съехалось много народа, состоялись интересные доклады. Станция получила сотни приветствий из разных мест. Я прочитал доклад, опубликованный несколько позже. К публикации прилагалась обширная библиография работ наших сотрудников за послевоенные годы — их оказалось более 500. И. И. Пузанов выступил с интересными воспоминаниями о своих посещениях станции; здесь он работал еще студентом в 1907 г. и плавал с С. А. Зерновым на «Меотиде», а потом бывал на станции почти ежегодно.

К этому моменту Севастопольская биологическая станция была преобразована в Институт биологии южных морей. В состав института включили Карадагскую и Одесскую биологические станции. Таким образом, мы получили непосредственный выход и к открытому морю и к его мелководной, сильно опресненной северо-восточной части.

За всеми этими событиями как-то незаметно подкрались мои 70 лет. Годы уходили неумолимо. Но так же неумолимо росли тревоги и заботы о родной мне Севастопольской станции, возведенной теперь уже в ранг института. Об этом я попытался сказать в выступлении на заседании, организованном по случаю моего 70-летия. Приведу несколько выдержек:

«В наших отделах и лабораториях есть отличные руководители, у нас сложился великолепный сильный коллектив, и в недрах наших лабораторий растут и расцветают превосходные силы. Я убежден, что мы сделали уже немало в нашем по существу заново созданном институте, но мы должны больше всего думать о том, чего мы еще не сделали. Задачи, которые перед нами стоят, непрерывно расширяются и углубляются. Наряду с общим могучим развитием советской науки быстрыми темпами развиваются и науки биологические. Однако успехи биологических наук еще не могут сравниться с успехами точных наук, в силу неизмеримо большей сложности жизненных явлений. Последующие десятилетия, несомненно, должны ознаменоваться качественным скачком в развитии биологии, который доставит человечеству действительную власть над жизненными процессами.

Одной из прогрессивных и очень важных ветвей биологии является экология, т. е. наука о взаимоотношениях организмов и среды, а следовательно, и о взаимоотношении и взаимодействии человека со всей окружающей природой. А эта проблема делается чрезвычайно значительной как на суше, так и в море. Воздействие человека на природу с его мощной техникой приобретает такие размеры, что без научно обоснованного регулирования этого воздействия дальнейшая нормальная деятельность человека скоро встретит крупнейшие затруднения в нежелательных изменениях природной среды. Поэтому экология, как на то указывал Дж. Бернал, становится одной из важнейших для прогресса человечества частей биологии...

Пройдя описательный период, экология вообще и гидробиология в частности делаются все в большей степени аналитическими и экспериментальными и от нас требуется не простое описание фактов с их внешней стороны, в статическом состоянии, а требуются углубленное познание процессов и постановка конкретных научных целей, стоящих выше и дальше непосредственно наблюдаемых фактов. Глубокая философская основа, которую дают нашей работе теория и методика диалектического материализма, признанное значение теоретических исследований в развитии советской науки, оживотворяющая и глубоко принципиальная связь науки и практики — все это составляет надежный фундамент развития всех отраслей советской науки и нашей в частности...

Нам предстоит изучать на широком сравнительном материале проблему продуктивности морских вод, в значительной степени исходя из тех позиций, какие сложились у нас на основе работ на Черном море.

Это сложная коллективная работа, требующая большого труда и большой специализации от всех ее участников. Она поможет нам глубже понять и само Черное море с его колебаниями продуктивности и запасов рыб. Параллельно с большими работами на морях мы должны все больше развивать экспериментальные и длительные стационарные исследования. Вся совокупность наших работ представляет нечто целостное, опирающееся на идеологическое единство наших частных целей, и я позволю себе высказать мнение, что мы представляем собой черноморскую (а может быть, даже севастопольскую) школу морской биологии, которую я сейчас и приветствую от всего сердца.

С вашего разрешения попытаюсь дать краткую характеристику стиля работы нашего коллектива, перечислив 10 его характерных признаков. Конечно, ни один из них не принадлежит исключительно нам, но поскольку популяция или раса характеризуется не отдельным признаком, а их совокупностью, думаю, что и в данном случае такой метод характеристики может быть принят. Вот эти признаки:

1. Широкий фронт изучения жизнедеятельности организмов и через это осуществление „биологизации“ гидробиологии, т. е. обязательного включения в работу исследований живых организмов, а не только мертвых сборов.

2. Творческое соединение экспедиционных методов с экспериментальными, ботанических и зоологических методов с суммарными и косвенными.

3. Широкое и постоянное использование физиологических, биофизических, биохимических и математических методов в гидробиологических целях.

4. Внедрение трофико-энергетического анализа структуры и динамики сообществ и популяций.

5. Охват изучением всего онтогенеза организмов.