В Мессине имеется Институт мореведения (талассографии), который нам хорошо известен, главным образом исследованиями в области изучения размножения и развития рыб. Институт опубликовал многочисленные работы с полными сериями развития пелагических яиц и личинок рыб (ихтиопланктон), что для нас в связи с аналогичными работами на Черном море было очень важно. Хотелось нам познакомиться и с директором института А. Спарта — одним из старейших специалистов в этой области.
Отправляемся в институт, который расположен на окраине города. Нас принимают с величайшей любезностью. Профессор Спарта и его помощник, занимающийся фитопланктоном, довольно хорошо осведомлены о наших работах в Черном море, в частности о неожиданном обнаружении там тунца и пеламиды. Штат института очень мал, обширные помещения почти пусты. Профессор Спарта отправляется с нами в город, чтобы показать аквариум, находящийся в ведении института. Аквариум, построенный в сквере в центре города, невелик, но богат населением и очень живописен. Его стены обложены художественной керамикой с умеренно стилизованными изображениями картин подводной жизни.
Еще один небольшой центр морской биологии функционирует при местном университете. Его возглавляет молодой и очень энергичный профессор Женовезе, который руководит также небольшой биологической станцией, специально созданной для изучения биологии мидий. Вместе с профессором Женовезе мы отправляемся на станцию, расположенную около сообщающихся с морем соленых озер, где ведется промышленное разведение мидий. На всем пространстве озер забиты сваи, между ними протянуты тросы, на которые тесно навешены железные прутья. На них оседают личинки мидий и за три года достигают нужных размеров. Эти грозди мидий прямо на прутьях продаются в Мессине, причем прутья принимаются обратно. На озерах ведутся разнообразные исследования их биологического режима.
Мессинские биологи помнят, что в свое время в Мессине работали А. Ковалевский и И. Мечников.
Наш корабль посетили представители местных организаций коммунистической и социалистической партий. Все мы получили памятные подарки.
Наш заход в Венецию по окончании работ в Адриатическом море вызвал, по-видимому, некоторое замешательство у местных властей. Корабль поставили в очень удобном месте, в непосредственной близости Дворца Дожей, на Большом канале. Для сообщения с берегом выдали катер.
Но вскоре на корабле появляется какой-то чиновник и сообщает, что руководителя экспедиции просят явиться в управление порта. Я отвечаю, что сношения с портом — дело капитана, а если кто хочет говорить со мной, пускай приезжает на корабль, и мы будем рады принять гостей. Через некоторое время прибывают трое. Один из них представляется как инженер-химик, учившийся в свое время в Москве в институте им. Менделеева, говорит довольно сносно по-русски. Другие — явные полицейские, хотя и в штатском. Просят объяснить, почему, собственно, мы решили работать в Адриатическом море и что нас интересует в Венеции. Мы уже знали, что в одной римской крайне правой клерикальной газете появилась провокационная статья по поводу якобы особых целей нашей экспедиции. Разъясняем истинное положение вещей. Посетители явно удивлены сообщением, что в Венеции имеются научные организации, которые могут нас интересовать. Но больше нас не беспокоят.
Прежде всего пытаемся разыскать знаменитого А. Ватова. Известно, что он работает в рыбохозяйственной лаборатории, которая расположена недалеко от Дворца Дожей. На работе его не застаем. Наше знакомство состоялось в доме Ватова — он живет неподалеку от лаборатории. Это очень пожилой, но довольно бодрый человек. Он охотно обсуждает с нами задачи исследований в Адриатическом море. Мы говорим, что постоянно пользуемся его списками фауны Адриатического моря.
— Боже мой, — произносит он. — Думал ли я, когда был студентом и начинал эту работу, как свою дипломную, что она будет так нужна в течение многих десятилетий.
Идем вместе с ним в здание лаборатории. Здесь отличные большие помещения и необыкновенно мало сотрудников. Но регулярные наблюдения за режимом лагун и моря ведутся неукоснительно, так же аккуратно проводится рыболовная статистика. Ватова соединяет нас по телефону с лабораторией мореведения при естественноисторическом музее. Руководитель лаборатории профессор Сойка вскоре приходит за нами, и мы отправляемся в музей. Лаборатория мореведения фактически является как бы биологической станцией, которая изучает углубленно жизнь в лагунах Венеции. Возвращаемся на корабль нагруженные оттисками работ, многие из которых нам не знакомы; изданий музея мы прежде не получали.
На следующем этапе нашей работы зашли в Пирей, где предполагалось знакомство с деятельностью греческого Института гидробиологии. Однако оказалось, что здание института передано под больницу, а институт переведен в Афины, но еще не получил помещения. Большая часть его сотрудников находится на острове Родос, где существует биологическая станция.
В Афинах мы встретились с частью сотрудников института на заседании Общества греко-советской дружбы: они пришли послушать наши доклады. Кстати, председателем общества оказался бывший директор института.
На следующий день большая группа профессоров Афинского университета во главе с председателем Общества дружбы посетила наш корабль. Приятно, что многие явились с детьми — школьниками, которым родители хотели показать научное судно и познакомить с советскими учеными.
После работ в восточной части Средиземного моря зашли в Александрию. Здесь недавно создан Институт гидробиологии. Его деятельность заинтересовала нас и в первую очередь потому, что это единственный на Средиземном море институт, применяющий в своей работе по продуцированию фитопланктона метод радиоактивных изотопов. При институте имеется небольшой, но очень хороший аквариум с великолепным набором рыб, главным образом из числа тех, которые проникают в Средиземное море из Красного. Институт ведет углубленные исследования в зоне влияния нильских вод. Для нас они также представляли интерес в связи с влиянием на Черное море вод Дуная и Днепра.
Во время плавания в западной половине Средиземного моря мы посетили ряд учреждений в Монако, Вилла-Франке, Марселе и Тунисе.
Океанографический институт в Монако в течение длительного времени был больше известен своим музеем и превосходным аквариумом. В последние годы он начал разворачивать широкую исследовательскую и научно-общественную деятельность благодаря энергии и инициативе его нынешнего директора капитана Ж. Кусто, большого организатора подводных исследований, изобретателя и конструктора ряда очень важных приборов и подводных сооружений. Нам был оказан самый любезный прием, показаны фильмы подводных съемок; мы посетили ряд лабораторий и мастерские, где конструируются новые приборы для подводных исследований. За время стоянки в порту Монако мы неоднократно принимали гостей у себя на корабле.
Из Монако мы совершили поездку в Вилла-Франку на Биологическую станцию, основанную профессором Киевского университета Коротневым. После первой мировой войны станция принадлежала Чехословакии, а теперь Парижскому университету. Многие русские зоологи в свое время работали на этой станции. С 1907 г. здесь работает русский эмигрант крупнейший средиземноморский планктонолог Г. С. Трегубов, автор многочисленных обзоров планктонных исследований в Средиземноморском бассейне, составитель недавно вышедшего в свет большого руководства по планктону Средиземного моря. Это небольшая станция, имеющая лишь 5—6 постоянных научных сотрудников, время от времени выпускает сборники работ, представляющие большой интерес. Мы имели удовольствие потом принимать у себя Г. С. Трегубова и сотрудников станции.
С большим, интересом направлялись в Марсель, где издавна велись морские исследования и была основана Морская станция при университете. Работы этой станции за последние годы очень близки по общей направленности к работам нашего коллектива.
Итак, в Марсель за нами приезжают сотрудники станции во главе с директором профессором И. М. Пересом и везут нас на станцию, расположенную на окраине города, в Андуме. В беседах и обмене мнениями проходит целый день. Очень приятно было увидеть на столах сотрудников наши работы и даже сделанные с них переводы. После осмотра станции убеждаемся в необходимости дальнейших творческих контактов с ее коллективом: именно в работах Марсельской станции мы увидели наибольшее сосредоточие наших научных интересов на Средиземном море.