5. Существуют три главных процесса памяти. Во время первого из них — кодирования — происходит прежде всего анализ и идентификация различных характеристик поступающей информации. Консолидация (закрепление) материала осуществляется во втором процессе, когда он «закладывается» на хранение, и она зависит от того, как будет организована запоминаемая информация. Во время третьего процесса — извлечения информации — важнейшую роль играет контекст, с которым она связана, — и именно поэтому узнавание какого-то материала всегда проще, чем его вспоминание.
6. Забывание может зависеть от многих факторов: от возраста, использования информации или ее характера, от интерференции (помех со стороны событий, происходящих непосредственно перед или после запоминания), а также от бессознательных мотиваций, способных вызвать «активное» забывание.
7. Память участвует во всех процессах мышления — будь то воспоминания, мечты, фантазии, сновидения или грезы наяву и особенно рассуждения. В последнем случае память может играть не только положительную, но и отрицательную роль в связи с тем, что она часто обусловливает функциональную ригидность.
8. Из всех процессов мышления для нашей адаптации особенно важны два: формирование и усвоение понятий, с одной стороны, и решение проблем — с другой.
9. Насколько легко мы усваиваем понятия, зависит от того, простые это понятия или сложные; последние в свою очередь делятся на конъюнктивные, дизъюнктивные и соотносительные.
10. В процессе решения проблем можно выделить четыре этапа: подготовку, инкубацию, озарение и разработку. Чаще всего при этом используются стратегии мышления, основанные на рациональном переборе или, еще лучше, на систематическом переборе.
11. Теории развития познавательных процессов в некоторых отношениях существенно различаются. Бихевиористы рассматривают мышление как внутренний диалог, основанный на тех же двигательных механизмах, что и речь. Что касается когнитивистов, то Брунер, например, полагает, что мышление развивается на основе двигательной активности, внутренних образов и речи. Пиаже, напротив, считает, что двигателем развития когнитивных процессов служит адаптация к окружающей среде, в процессе которой индивидуум постепенно интериоризирует свои действия, переходя от конкретных операций к формальным, которые могут применяться в широком диапазоне частных ситуаций.
12. Сигналы для общения существуют у большинства животных, но только у человека выработалась членораздельная речь, позволяющая передавать информацию о текущих, прошлых или будущих событиях. Более того, лингвистическая компетентность, которой, по-видимому, обладает каждый ребенок от рождения, позволяет ему понимать и конструировать неограниченное число высказываний.
13. Психолингвистика изучает, как формируются закономерности, лежащие в основе языка. Что касается языковой психологии, то ее задача состоит главным образом в том, чтобы помочь людям, испытывающим трудности при изучении языка. Исследования, проведенные на обезьянах, еще раз подчеркнули, с какой удивительной легкостью человеческие дети приобретают лингвистическую компетентность.
14. Теорий развития речи столько же, сколько и психологических школ. Теории научения особо подчеркивают роль социального окружения в формировании лингвистических навыков. Напротив, сторонники преформистской концепции полагают, что лингвистическая компетентность является врождённой и в основе ее лежат какие-то структуры, генетически заложенные в мозгу. Согласно релятивистским теориям, в каждой культуре формируется свой особый язык, служащий как бы матрицей для мышления. И наконец, конструктивистская концепция гласит, что язык — это лишь один из способов отображения мира, развившийся в результате взаимодействия ребенка с окружающей средой.
Досье 8.1. Исследования памяти
Где находится нервный субстрат памяти? Каковы ее механизмы?
Эти вопросы вызывали и продолжают вызывать большой интерес многих психофизиологов. Исследования в этой области ведутся более полувека, но у нас все еще очень мало данных, которые можно было бы использовать для точного ответа на эти вопросы. Исследования памяти в основном сводятся к поиску тех следов, которые остаются в мозгу в результате каких-то событий или специфического научения.
Представлены ли эти следы, или, говоря научным языком, энграммы, нейронными цепями или какими-либо биохимическими компонентами? А в случае биохимического механизма — изменяется ли при научении просто количество и распределение «обычных» молекул в структурах мозга или же организм по мере надобности вырабатывает новые молекулы? Каждой из этих гипотез соответствует целое направление исследований, и мы сделаем их краткий обзор.
Локализация функций памяти
Гипотеза о существовании центра памяти. Одним из первых ученых, предпринявшим исследования в этом направлении в конце 20-х годов, был Лэшли. Он посвятил значительную часть своей жизни попыткам найти такой участок мозга, который можно было бы рассматривать как центр памяти. Однако в итоге своих экспериментов, в которых он разрушал различные участки мозга у сотен крыс, он в начале 60-х годов пришел к выводу, что даже удаление 15–20 % мозгового вещества не приводит к утрате следов, приобретенных в процессе научения. Ему пришлось заключить, что эти следы диффузно распределены в центральной нервной системе — любой приобретенной информации соответствует не единичная энграмма, а бесчисленное множество таких энграмм, разбросанных во многих отделах мозга.
В конце 50-х годов исследователь из Монреальского института неврологии У. Пенфилд сделал интересные наблюдения над больными, которым производились хирургические операции на головном мозге. Он обнаружил, что если в большинстве случаев при раздражении различных отделов коры возникают в основном простые слуховые или зрительные ощущения, то при воздействии на некоторые участки могут всплывать воспоминания, иногда очень сложные. Обыкновенно это были воспоминания о таких прошлых событиях, которые больной, казалось, давно забыл; по окончании операции эти события оставались в памяти.
С другой стороны, целый ряд наблюдений привел к предположению о том, что «центром памяти» у человека может быть гиппокамп — образование, принадлежащее к лимбической системе и расположенное в височной доле мозга. Оказалось, что после двустороннего удаления гиппокампа новая информация не могла у больных закрепляться в долговременной памяти. Таким образом, у больных возникала антероградная амнезия, т. е. память о событиях, происходивших до операции, сохранялась, но консолидация новых следов, формирующихся в кратковременной памяти, становилась невозможной. Видимо, как отмечает Хебб (Hebb, 1974), гиппокамп — важный, но не единственный участок мозга, имеющий отношение к памяти. Это означает также, что подкорковые области, и в частности лимбическая система, ответственная за аффективную и мотивационную активацию, в значительной степени участвуют в процессе закрепления следов памяти.
Голографическая гипотеза. В связи с открытием принципов голографии возникает мысль о многомерной памяти, распределенной во всех нервных цепях мозга.
В документе 5.2 мы уже рассмотрели особенности голограмм и представление о возможной аналогии между голографическими процессами и деятельностью мозга, выдвинутое Прибрамом. Как мы уже знаем, на фотопластинке можно зафиксировать интерференционную картину, при освещении которой когерентным светом возникает трёхмерное изображение. Мы помним также, что каждая часть такой пластинки содержит информацию обо всем изображении, и поэтому его можно реконструировать по отдельному кусочку голограммы. Известно, кроме того, что на одной и той же голограмме можно записать множество интерференционных картин (благодаря этому на одной фотопластинке можно накопить миллиарды единиц информации — бит).