Список одних высших чиновников, которых постигла смерть от рук террористов за этот период, слишком длинен, чтобы его привести полностью. Вот некоторые из имен: генерал Мин, граф Игнатьев, генерал Козлов, генерал фон дер Лауниц, градоначальник Петербурга, губернаторы Варшавы, Самары, Пензы, командующий Черноморским флотом и т. д.

Террористы выполняли свои планы с поразительной смелостью и охотно жертвовали своей жизнью, если это было необходимо для достижения успеха.

Например, женщина, арестованная на улице, где она ожидала великого князя Николая, была одета в куртку, содержавшую значительное количество динамита, который она намеревалась взорвать, если великий князь избегнет револьверных пуль.

Я был свидетелем двух покушений и могу судить о том хладнокровии, с которым террористы действовали.

Генерал Козлов был убит в наиболее посещаемом месте Петергофского парка, в нескольких шагах от старого дворца, где были мои апартаменты, и я видел убийцу из моего окна. Генерал Козлов, который был вполне безвредным лицом, имел несчастье походить по внешности на генерала Трепова, которого террористы действительно стремились убить.

Генерал фон дер Лауниц, градоначальник столицы, погиб почти рядом со мной, когда мы возвращались с торжественной церемонии открытия Пастеровского института в Петербурге.

Заседание Совета Министров, состоявшееся вечером 25 августа после взрыва на городской квартире премьер-министра, явилось величайшим событием.

Открывая его, Столыпин обратился к нам с речью, в которой указал в весьма энергичных выражениях, что покушение на него, которое едва не лишило его детей, не может оказать ни малейшего влияния на направление его политики. Его программа остаётся неизменной: безжалостное подавление всяких беспорядков и всяких революционных или террористических актов; проведение вместе с предстоящей Думой либеральных реформ; немедленное разрешение наиболее неотложных задач с помощью исполнительной власти и прежде всего разрешение аграрного вопроса. Столыпин прибавил, что мы должны ожидать попытки со стороны реакционной партии использовать случившееся, чтобы склонить императора объявить военную диктатуру и даже уничтожить манифест 1905 года и вернуться к старому режиму самодержавной власти. Он заявил, что будет противиться этому всеми силами и скорее покинет свой пост, чем откажется от конституционного направления своей политики. Он закончил выражением надежды, что коллеги поддержат его усилия в этом направлении перед императором.

Несмотря на то что Столыпин произвел некоторые перемены в личном составе кабинета, он далеко не был однороден. Среди нас присутствовали такие реакционеры, как Шванебах, государственный контролер, а другие, как, например, Щегловитов, министр юстиции, скрывали свою склонность к крайней правой фракции до поры до времени, когда стало очевидно, что это было угодно верховной власти. Но такова была сила красноречия Столыпина, что Совет Министров единодушно одобрил его предложение и обещал поддержать перед императором.

Вскоре опасения Столыпина осуществились. В течение времени, непосредственно следующего за взрывом 25 августа, против Столыпина была поведена ожесточенная борьба со стороны реакционеров и известных придворных кругов.

Они настаивали на его немедленном замещении военным диктатором и открыто высказывали надежды, что это явится первым шагом на пути к полному восстановлению абсолютизма. Короче говоря, положение напоминало то, что последовало за убийством Due de Berry 13 февраля 1820 года, которое дало герцогу и герцогине д'Ангулем и ультрареакционной партии предлог для ожесточенной кампании против герцога Деказа, целью которого было "примирить Францию с монархией Бурбонов" путем проведения умеренной либеральной политики.

Но в то время как Людовик XVIII, несмотря на свою нежную привязанность к герцогу Деказу, кончил тем, что пожертвовал своим фаворитом в угоду реакционному движению, которое он внутренне осуждал, Николай II, наоборот, уступил Столыпину и позволил ему проводить его программу, хотя тайные симпатии его склонялись в сторону крайних правых.

Борьба между Столыпиным и его противниками была очень ожесточенна.

Реакционеры, не достигнув успеха в своём стремлении вызвать падение премьера, громко призывали к принятию жестоких мер против террористов. Указывая на недейственность и медлительность обычных судебных мероприятий, они настаивали на необходимости предоставить полиции право расправляться с преступниками без всякого суда и следствия.

Столыпин энергично боролся против такого предложения, следствием которого могла бы явиться только полная анархия в империи. Он был вынужден даже защищать свою позицию от некоторых членов кабинета, вроде Шванебаха и Щегловитова, которые поддерживались военным и морским министрами.

В то же время выступления террористов становились все более и более угрожающими и требовали репрессивных мер, ввиду чего Столыпин в качестве компромисса представил императору на подпись закон, устанавливающий военный суд для рассмотрения наиболее тяжких преступлений, совершенных в местах, объявленных на военном положении, включая сюда столицу и большую часть губерний империи.

Столыпина очень строго осуждали за установление таких судов, скопированных с австрийских военно-полевых судов, но нужно вспомнить, что он стоял перед лицом исключительно тяжелых обстоятельств.

В этой чрезвычайно напряженной атмосфере, вызванной описанными событиями и осложненной ожесточенной партийной борьбой, Столыпин работал над реформами, которые должны были быть представленными на рассмотрение Думы через шесть месяцев. Кабинет был пополнен назначением в качестве министра торговли Философова, просвещенного и либерального человека, но ввиду отсутствия однородности кабинета Столыпину приходилось самому указывать и направлять работу по подготовке различных законопроектов. Что касается аграрного вопроса, наиболее важного из всех, он взял на себя труд по изучению всех его деталей, и ряд указов, которыми он трактовался, могут рассматриваться как его личная заслуга.

Так как я являлся единственным членом кабинета, который имел близкое знакомство с работой при конституционных и парламентарных режимах, я был призываем при решении всех вопросов, связанных с необходимостью применить новое законодательство к условиям, созданным манифестом 1905 года. Я охотно принимал эту экстраработу, но, что особенно заняло меня в прибавление к моим обычным обязанностям, это аграрный вопрос, который всегда глубоко интересовал меня. По этому вопросу я имел долгие и частые совещания со Столыпиным, во время которых я защищал систему мелкой частной собственности.

Я уже говорил раньше, что благодаря моему изучению социальной и экономической жизни Западной Европы я далеко отошел от славянофильских доктрин и среди них от пресловутой теории о "мире".

С особым удовольствием я наблюдал, что Столыпин, несмотря на его привязанность ко многим славянофильским теориям, все более и более склонялся к уничтожению общинного владения и к установлению мелкой индивидуальной собственности для крестьян. Чтобы убедить его ещё больше, я доставил ему интересную работу по истории аграрных реформ в Европе, которую я составил в различных странах, особенно в Дании, во время моего пребывания там, когда я представил правительству ряд докладов по этому вопросу.