Таким образом, министерство юстиции отказывается признать организованную преступность в качестве составной части капиталистической системы. Отказывается потому, что это поставило бы под сомнение само существование капиталистического строя. Итак, власти обходят стороной существо вопроса и предпочитают видеть лишь «факты» и сетовать на «тенденции». В июле 1965 г. комиссия по расследованию при ФБР в своем отчете докладывала: «Анализируя данные по преступности, видишь ее чудовищные размеры и ее влияние на все сферы американской жизни… В городах США есть районы, где половина жителей из-за боязни быть ограбленными не отваживается покидать свои дома по вечерам, треть жителей избегает вступать в разговоры с незнакомыми людьми, пятая часть так деморализована, что мечтает переменить место жительства. Все больше граждан в целях самозащиты обзаводится огнестрельным оружием. Сторожевые псы вошли в моду, как во времена феодалов».

Вместе с тем комиссия пришла к выводу: «К сожалению, надо признать, что статистика говорит о неуклонном росте преступлений; к тому же статистика эта далеко не полная. Резко возросло число тяжких преступлений, о которых жертвы не сообщают в полицию. Статистика не учитывает также преступлений, связанных с обманом покупателей и бизнесменов, которые и не подозревают, что их одурачили. Присвоение чужого имущества, искусственное взвинчивание цен, укрывательство имущества от обложения налогом, активная и пассивная взятка — все эти правонарушения могли бы значительно увеличить число уголовных преступлений».

Один американский репортер так высказался по поводу этого отчета ФБР: «Для Америки насилие и садизм стали такой же неотъемлемой частью жизни, как дезодорант и таблетки от головной боли».

Рядом с преступностью

Рядовой гражданин Соединенных Штатов давно смирился с тем, что его жизнь протекает рядом с преступностью, что ежедневно его личная собственность, его жизнь и здоровье подвергаются опасности. 18 декабря 1972 г. в статье под заголовком «Рядом с преступностью» журнал «Ньюсуик» писал: «Она была одной из тех малоприметных пожилых женщин, которые коротали свой век, затерявшись в городе. В Сан-Франциско она жила в дешевом отеле в районе Тэнделоин, пользующемся дурной славой. Ее друзьями были жильцы отеля, постоянно собиравшиеся в холле у телевизора. Каждый день она выходила на улицу, чтобы пообедать в близлежащем ресторанчике самообслуживания. Однажды вечером, когда она возвращалась домой, на нее напали на улице, избили и ограбили. С тех пор страх ни на минуту не покидал ее.

Дни напролет, как в оцепенении, она сидела в холле отеля и подозрительно разглядывала постояльцев. Затем шла к себе в комнату. Когда старые друзья или знакомые пытались навестить ее, она отказывалась открыть им дверь, боясь, что вместе с ними в номер проникнет чужой. В течение двух недель ее не было видно. Наконец, служащий отеля решил подняться в ее номер, чтобы выяснить, в чем дело. Когда открыли дверь, то обнаружили женщину распростертой на полу — она была мертва уже неделю. В свидетельстве о смерти сказано, что она скончалась от прободения язвы, происшедшего в результате нервного стресса. Язва желудка развилась вследствие постоянного недоедания. Истинной же причиной смерти был страх».

По мнению журнала, «широкое распространение преступности стало повсеместным явлением. Для американских граждан обычными сделались четыре замка на входной двери, обычным стало отказываться от вечерней партии в бридж, в лучшем случае в него играют до захода солнца, в такси и автобусах уже не разменивают денег, обычной стала и вооруженная охрана в высших учебных заведениях — и почти у всех людей постоянное чувство неуверенности».

Далее в «Ньюсуик» говорилось: «То, что американцы живут рядом с преступностью, свидетельствует о непостижимой способности людей применяться к самым невыносимым условиям жизни. Для безопасного передвижения по улицам современных американских городов уже недостаточно одних правил дорожного движения; необходимо соблюдать еще целый ряд специальных мер предосторожности: держаться подальше от темных подворотен, ходить по краю тротуара, носить с собой второй кошелек примерно с пятью долларами «для грабителей», держать наготове ключ при подходе к входной двери своего дома…» «Если мне на улице навстречу попадается подросток, то первым делом я смотрю на его обувь», — заявил нашему корреспонденту один житель Гарлема. Хулиганы, по его мнению, обуты в теннисные туфли, что якобы помогает им быстрее скрыться с места преступления. Но, несмотря на меры предосторожности, этого чело века уже дважды грабили. «Мне еще повезло, — сказал он. — Оба раза я отделывался лишь синяками». Многие жертвы грабительских нападений заявляют о своем желании приобрести оружие и, как правило, покупают его вопреки настойчивому предупреждению властей о том, что хранение огнестрельного оружия для них не защита, а еще большая опасность… Поговорка «Мой дом — моя крепость» понимается многими дословно. В Вашингтоне, на Тайбер-Айленд, строится фешенебельный небоскреб на 820 квартир, круглосуточно охраняемых вооруженной охраной. У каждого жителя будет два специальных пропуска: один для входа в гараж, другой для пользования лифтом. Кроме того, входные двери на всех этажах будут оборудованы специальными замками… Кальвин Тилден и его жена Мэри, проживающие в аристократическом районе Пресайдьо-Хайтс, где недавно взломщики ограбили целый дом, увезя в крытых фургонах всю обстановку, установили в своем доме толстую железную дверь, дополнительные замки и внешнее переговорное устройство… Тилден сконструировал хитроумную систему фоновизуального опознания любого посетителя».

А государство? А полиция? На них, по мнению «Ньюсуик», в этом деле не следует особенно уповать, несмотря на «беспрецедентную по размаху и затратам государственную кампанию по борьбе с преступностью в городах Америки. Полиция получает ежегодные правительственные субсидии в размере 850 млн. долл., растет численно, оснащается совершеннейшей техникой: вертолетами, компьютерами, радио- и телевизионной аппаратурой и другой техникой для патрулирования. Но бизнесмены и домовладельцы считают эти меры властей недостаточными. Именно они способствуют расцвету новой отрасли индустрии в виде создания армии частных охранников и хитроумной системы сигнализации. Рядовые граждане создают в своих кварталах отряды самозащиты и по очереди патрулируют районы, в которых проживают. Правда, результаты подобных рейдов малоэффективны».

Рука руку моет

Однако, несмотря на компьютеры и вертолеты, полиция бессильна, и это, разумеется, не случайно. В Нью-Йорке процент раскрытия убийств в течение года уменьшился с 83,3 до 78,1 %. Инспектор Джозеф Маклафлин из нью-йоркской уголовной полиции оправдывается: «Нам приходится расследовать огромное число различных преступлений, мы не можем заниматься только поисками убийц».

Инспектор ни словом не обмолвился, что между преступниками и некоторыми полицейскими, как и в былые времена, существует тесная связь. В декабре 1968 г. журнал «Лайф» писал, что в Чикаго в десяти из двадцати одного района «Коза ностра» регулярно дает взятки руководящим чиновникам отделов по борьбе с разбоем и нелегальными азартными играми… Аль Капоне сегодня популярен так же, как кинозвезда, вроде небезызвестных Бонни и Клайда, а его преемники правят и поныне. Когда летом 1968 г. в Чикаго собрался съезд демократической партии для выдвижения кандидата на пост президента США, в списках делегатов значился Джон д’Арко. Свою карьеру он начинал в банде Аль Капоне в качестве мелкого мафиозо. После «смены поколений» в 30-х годах «Коза ностра» направила его в конгресс штата Иллинойс. В 1951 г. д’Арко вошел в чикагский муниципалитет. Многих преступников из «Коза ностры» он внес в список лиц, получавших заработную плату в городском управлении. В конце концов, возглавив важнейший в Чикаго 1-й избирательный округ, д’Арко стал влиятельным политическим деятелем, более того, членом верховного совета демократической партии. Дейли, губернатор Чикаго, «сильнейший человек» демократической партии, публично заявил, что Джон д’Арко — «славный малый».