В 1952 г. Фрэнк Костелло передал Трехпалому Брауну «бразды правления» в своей «семье» мафии.

Тот, кто полагал, что после заявления сенатора Джавитса Томаса Люкезе тут же арестовали, глубоко заблуждался.

Свои показания Валачи закончил словами: «Своим признанием я сам себе вынес приговор. Я нарушил закон молчания. Меня ждет смерть, так как всего этого я не имел права говорить».

После этого мафиозо вновь исчез за тюремной решеткой. В декабре 1965 г. общественность узнала, что американское министерство юстиции в виде исключения разрешило Валачи опубликовать свои мемуары; объем рукописи, носившей название «Верное дело», составлял 1180 страниц. Но в феврале 1966 г. двенадцать высокопоставленных италоамериканцев, среди них четыре депутата конгресса, добились, чтобы публикация рукописи была временно приостановлена: она якобы бросала тень на эмигрантов из Италии. Инициаторы этой кампании демагогически заявляли, что описание преступлений, совершенных мафиози из «Коза ностры», непременно вызовет волну дискриминации проживающих в Соединенных Штатах итальянцев. И хотя еще комиссия сенатора Кефовера утверждала, что доля итальянцев и сицилийцев в организованной преступности не столь уж велика, до сих пор в США широко распространено мнение (и это нашло свое отражение в заключительном отчете сенатской комиссии под руководством Роберта Кеннеди), что эмигранты-итальянцы повинны в ужасающем росте уголовной преступности в Соединенных Штатах Америки.

В начале апреля 1966 г. в американских газетах появилось сообщение, что в тюрьме Майлана, штат Мичиган, Валачи предпринял неудачную попытку самоубийства…

ВОЙНА В БРУКЛИНЕ

Представители киноконцерна «Парамаунт пикчерс» были приглашены в Нью-Йорк на пресс-конференцию. Фирма приступала к экранизации дорогостоящего широкоэкранного зрелища, в которое вкладывались миллионы и на котором надеялись заработать еще больше миллионов. Марлон Брандо должен был играть главную роль. Это было верное дело, так как «Парамаунт» экранизировал книгу, долгое время возглавлявшую список бестселлеров, — роман «Крестный отец» италоамериканца Марио Пьюзо.

Пьюзо написал рассчитанную на внешний эффект историю о жизни и смерти вымышленного дона «Коза ностры» по имени Вито Корлеоне и о борьбе за власть в американской мафии.

Для пресс-конференции было выбрано довольно странное место: штаб-квартира лиги защиты гражданских прав италоамериканцев в нью-йоркском районе Бруклине. Рядом с продюсером «Крестного отца» Элом Радди сидел представитель лиги — некий Энтони Коломбо. Когда Эл Радди заявил, что в будущем кинофильме ни разу не будет упомянуто слово «м[афия]», мистер Коломбо удовлетворенно кивнул головой. А когда Радди добавил, что это решение было принято «без угроз или запугивания с чьей-либо стороны», мистер Коломбо не удержался от реплики: «Мистер Радди прав. Никаких угроз!»

Эта пресс-конференция, проходившая в марте 1971 г., была второй победой лиги защиты гражданских прав италоамериканцев. Казалось, безвозвратно прошли те времена, когда можно было открыто поносить мафию, как, например, это сделал в 1966 г. в американской палате представителей шеф ФБР Эдгар Гувер, заявивший, что «Коза ностра» — «уголовное братство итальянцев по рождению или происхождению». В июле 1970 г. министр юстиции США Митчелл распорядился, чтобы впредь слов «мафия» и «Коза ностра» в открытой печати и в публичных выступлениях не употребляли, поскольку италоамериканцы могут воспринять их как дискриминирующие и оскорбляющие нацию, к которой они принадлежат. Поэтому с июля 1970 г., касаясь вопросов, связанных с крупнейшим в истории «братством» организованных преступников, в лучшем случае говорили «М». Итак, «Парамаунт пикчерс» «без угроз или запугивания» отказался от слова «М…». Мистер Радди, совсем как и Марио Пьюзо в своем романе, намеревался представить донов мафии душевными людьми. Из романа «Крестный отец» публика должна была узнать, что убийства были лишь неизбежным следствием специфичной профессии мафиози, в остальном же члены мафии были такими же людьми, как Ты и Я, со своими маленькими и большими заботами. Таким образом, «Парамаунт» мог быть уверен, что лига защиты гражданских прав италоамериканцев одобрит фильм.

Год спустя после знаменательной пресс-конференции американский журнал «Ньюсуик» писал по поводу премьеры «Крестного отца»: «У этого мастерски сделанного, красивого, душераздирающего фильма… есть один недостаток — это восхваление гангстерской жизни, увод на второй план жертв насилия, акцентирование внимания на ритуальных и полуцивилизованных обычаях мафии в ущерб прямому описанию ее циничных действий». «Конечно же, это романтическая история, — признался Пьюзо, автор и один из сценаристов «Крестного отца»… Конечно, мафия несколько романтизирована… Но от фильма и не ждали серьезной социологии и реализма…» То, что искусная реклама принесла фильму «Крестный отец» колоссальный успех и что миллионы зрителей в капиталистических странах узнали «Коза ностру» наконец-то как нечто человечное, можно поставить в заслугу одному из ее ведущих донов — Джозефу (Джо) Коломбо, отпрыск которого, Энтони, сидел рядом с продюсером Элом Радди на той памятной пресс-конференции.

Джо Коломбо основывает союз

В те дни американские газеты могли сообщить лишь, что «Джо Коломбо — маклер земельных участков из Бруклина». Но это была ничтожная доля истины. Джозеф Коломбо родился в 1923 г. Карьеру преступника он начал в нью-йоркской «семье» мафии Джузеппе Профачи и медленно, но верно прокладывал себе путь наверх, возглавив наконец в 1962 г. бруклинскую «семью». Благодаря значительному залогу Коломбо оказался на свободе, и, поскольку апелляционные инстанции работали очень медленно, ему не пришлось отбывать наказание за лжесвидетельство, судебные же процессы за кражу драгоценностей и укрывательство имущества от обложения налогом еще предстояли. Прокурор заявил: «Этот обвиняемый с ног до головы опутан нескончаемой вереницей гангстерских связей, начало которым было положено в конце тридцатых годов отношениями его отца с преступным миром». Коломбо, по словам прокурора, занимался в Бруклине ростовщичеством и нелегальным букмекерством. «Детективы установили, что Коломбо имеет прямое отношение к камере пыток в задней комнате одного из бруклинских клубов, в котором он неясным для нас образом улаживал свои дела».

Все эти обвинения Джо Коломбо воспринимал хладнокровно. Впервые он впал в ярость, когда ФБР арестовала его сына Джоя. Наследник, на которого дон возлагал немалые надежды, был пойман с поличным, когда переплавлял серебряные монеты в слитки, с тем чтобы потом сбыть благородный металл с хорошей прибылью. А это в США карается законом.

Дон Коломбо извлек из своего американского опыта уроки. Он прекрасно знал, какой огромной силой обладают союзы, основанные на общности интересов определенных групп людей, знал, что они могут добиться многого. Итак, с помощью своей «семьи» мафии ему не стоило большого труда вывести на улицы города тысячи италоамериканцев. Каждую ночь демонстранты пикетировали здание нью-йоркского отделения ФБР, требуя освобождения Джо Коломбо. Так родилась лига защиты гражданских прав италоамериканцев. Официальная программа этого союза, число членов которого быстро выросло до нескольких десятков тысяч членов, гласила: защита италоамериканцев (только в Нью-Йорке их проживало 859 тыс.) от дискриминации. По сути это было справедливое устремление, так как в США можно повсюду наблюдать дискриминацию этнических меньшинств. В руках «Коза ностры» эта организация стала идеальным орудием борьбы с правосудием и полицией. Сын Джо Коломбо Энтони был назначен вице-президентом лиги.