– Так, сейчас мы отдаем все МЛ-20, двенадцать 53-К, двадцать 50мм и шесть 82мм минометов. По поводу УСВ у меня пока есть сомнения, хочу поговорить с артиллеристами.
– Кром, Ф-22-УСВ есть на третьей немецкой ремонтной базе, – вмешался Николай. – Судя по скорости ремонта, через недельку будут отгружать шесть орудий.
– Тогда эти четыре орудия сегодня отдаем?
– Да, пусть забирают, я с Затыкиным поговорю, должен понять. В самом худшем случае отправится на ту сторону в командировку, – и повернувшись к полковнику Николай пояснил. – Это наш штатный артиллерист, на таких системах воевал, поэтому все ходил вокруг орудий, вылизывал их. Если уж совсем заупрямится, отправится на крейсер, будет управлять артиллерией на челноке — я найду, чем его заинтересовать.
– Хорошо, тогда держи на контроле, – подытожил Кром и обратился к Снегиреву. – С этим понятно, что еще у нас не решенного?
– Все-таки, беспокоит меня назначенное на послезавтра наступление немцев. Танковую дивизию против нас кинули, а это больше сотни танков. Мне бы танки еще…
– Да не помогут тебе танки, полковник! Извини, что на ты, но пойми — понадеешься ты на них, а толку ноль. Тебе противотанковая артиллерия нужна, причем мобильная — сделал пару выстрелов с замаскированной позиции и бегом на другую позицию, пока не накрыли. Это тебе поможет, а не танки.
– Хорошо, но что можно сделать? Мы то будем стоять до последнего, но сомнут ведь, а у меня одно название, что дивизия. По сути батальон остался. Мне дали танковый полк в помощь — но там осталось всего двенадцать легких танков, меньше чем у вас… Может подскажете, как мне в таких условиях позиции удерживать?
Кром задумался ненадолго, а потом сказал:
– Хорошо, полковник, есть вариант, как мы можем помочь и не засветиться при этом. Но основную работу должны сделать вы сами. Только на таких условиях мы поможем решить вопрос с танками и артиллерией противника.
– Я заранее на все согласен. Что надо делать?
Через полчаса:
– Ну, Кром, если это выгорит…
– А почему бы и нет? Теперь понимаешь почему это сделать должны твои люди?
– Ну да, у тебя просто сил на такое нет…
– Вот именно. Теперь давай обсудим, что делать с авиацией. Против тебя будут действовать бомбардировщики с вот этих трех аэродромов. – Кром показал их на карте. – Завтра надо провести их бомбардировку: Вот этот в 21.00, этот в 22.00 и последний в 23.00.
– Пробовали уже, очень сильные батареи ПВО, потери у бомбардировщиков просто огромные.
– Я потому и назвал это время. За тридцать минут до начала бомбардировки, Николай с Нифаром подавят системы ПВО, так что серьезного сопротивления не будет. Согласуйте время и место с авиацией — главное, чтобы они ничего не напутали. И еще. Степан, один раз мы можем снять угрозу фронту, но постоянно воевать за вас…
– Я понял…
После совещания майор отдал команду на погрузку челнока и все отправились на встречу с пополнением для обсуждения их дальнейших планов. Вернуться с полковником на фронт решило восемь человек — пять артиллеристов и три пехотинца. Остальные, заинтригованные перспективами научиться эффективно воевать, решили остаться. Как только тягачи с орудиями погрузили, полковник со своими сопровождающими заняли свои места на взлетающем челноке.
Вернувшись в штаб, Снегирев вызвал к себе своего начарта, майора Селиверстова и когда тот вошел в кабинет, сказал:
– Присаживайся, Иван Давыдович, разговор у меня к тебе есть.
– Слушаю, Степан Иванович, – майор с полковником служили вместе уже давно, поэтому относились друг к другу с заслуженным уважением.
– Ваня, через полчаса подойдет колонна тягачей. Там будет три МЛ-20, четыре Ф-22-УСВ и двенадцать 53-К пока с одним боекомплектом на ствол.
– Это откуда ж такое богатство, Степа? Неужто командование фронта расщедрилось? Тогда почему я не в курсе?
– Нет, Ваня. Командование и не подозревает об этом. Я тебе потом все постараюсь объяснить.
– Темнишь, командир.
– Темню, Ваня. Ты знаешь меня много лет, Ваня. Я тебя когда-нибудь обманывал или подводил под монастырь?
– Нет, Степа. За что я тебя уважаю, так это за то, что ты всегда был честен перед нами и не прятался за словами.
– Сейчас я не могу тебе сказать всего, но я их не крал. Считай, что это подарок. Утром привезут еще боеприпасы. Организуй бесперебойную приемку и рассредоточение, да ты и сам в курсе. Возить будут четыре машины, которые будут меняться.
– Сколько боеприпасов будет и каких?
– С учетом того, что приедет сегодня, получится для МЛ-20 по пол сотни выстрелов на ствол. Для дивизионок порядка тысячи снарядов, разные. Для 53-К по сотне на ствол: бронебойные, шрапнель и осколочно-фугасные. Возможно, чуть позже будет еще. Да, еще приедут минометы – двадцать 50мм и шесть 82мм, они без мин. Потряси склады и найди людей, которые умеют с ними обращаться. Хорошо?
– Я бы сказал отлично. Живем теперь… Ваня, ты часом не к Деду Морозу в гости ездил? Гимнастерочка новая, как пригляжусь… Помолодел даже…
– Что-то вроде того… Давай через пару дней вернемся к этой теме. Сам же знаешь, нам бы день простоять, да ночь продержаться…
– Да уж, «порадовали» разведчики. Но лучше знать такие вещи, чем в неведении находиться… Да, в самый раз сорокопятки ты привез.
– Вот и о том. Надеюсь, у тебя есть люди для них? А то с техникой приедет всего пять человек — выздоровевшие после ранения, остальные на твоей совести.
– Ну, командир, умеешь ты озадачить… Где ж это видано, чтобы орудия без расчетов поставляли… Откуда стволы, все-таки? Знаю я, что ты слово свое дал, но неспокойно как-то…
– Хорошо. Я скажу, но пока между нами. Наши это стволы, те, которые мы, армия, отступая бросили. Причем не только не взорвав, но даже с замками и прицелами. Ты понимаешь, что это значит?
– Это же трибунал, оставление оружия в военное время. А к тебе они как попали?
– Через Сергея Смирнова, особиста местного. Оттуда же, откуда и портфельчик тот, с планами немецкого наступления. Кстати, можешь номерки стволов переписать и уточнить, кому принадлежали. Только давай через пару дней. Есть задумка, если выгорит — как своими будешь пользоваться. Ты главное на сорокопятки обслугу найди. Чтобы утром уже на позициях были окопаны и замаскированы.
– Сложно на сорокопятки…
– Да знаю я, как их называют: смертники, «Прощай, Родина». А что делать? Оставлять пехоту без защиты от танков? Поговори с людьми, которые с орудиями приедут.
– Добро, Степа. Пойду думать, крепко думать. А насчет номерочков — это мысль. Узнаю кто бросил — лично морду набью и под трибунал отдам.
– Я знал, что на тебя можно положиться, Ваня. Да, кликни мне командира автороты и попроси Виктора, чтобы чайку принес. О, кажется колонна твоя подъезжает, беги встречай. Да, водители тягачей сегодня должны вернуться обратно, так что не задерживай.
– Ну что ты за человек, Степа, прям без ножа режешь.. Только порадовался тягачам….
– Так и радуйся, тягачи нам тоже подарили, но без водителей. Это ты с Петрусем договариваться будешь, когда он от меня выйдет. Ладно, беги уже.
– Товарищи бойцы и командиры. Сегодня нам предстоит выполнить несколько задач, начиная передачей действующему фронту снарядов, заканчивая боевыми действиями. Да-да, вы не ослышались, сегодня мы проведем две операции. Первая боевая задача — освобождение военнопленных из фильтрационного лагеря. Того лагеря, с которым некоторые из вас успели познакомиться. Вторая задача — захват военного аэродрома. Если получится – захватываем самолеты, грузим ослабленных, больных и раненых и перегоняем на нашу сторону. В самом худшем случае самолеты уничтожим. Все зависит от того, чему вы за прошедшее время научились, потери нам не нужны. Нам нужна спокойная уверенная работа и безоговорочная победа. В освобождении лагеря и захвате аэродрома летчики участия не принимают. Тихо! Забыли, что такое дисциплина? Вот, так лучше. Повторяю. Летчики в боевых действиях на земле участия не принимают. Их не для того учили. Они нужны для пилотирования самолетов, поэтому постарайтесь захватить их целыми. Но не за счет потерь! Вопросы есть?