Но вот ведь какое дело-то. Абсолютно точно известно, что одним из этих пятерых был Максим Максимович Литвинов, он же Мейер Валлах (Финкельштейн; на самом же Деле — Анох Моисеевич Финкельштейн, он же Мейер Валлах), заместитель народного комиссара по иностранным делам, а с августа 1930 г. — народный комиссар (министр) иностранных дел СССР. Из-за продолжительной болезни официального наркома Г. В. Чичерина Литвинов на протяжении ряда лет фактически исполнял функции наркома, отчаянно, а нередко и в самых жестких формах конфликтуя с первым. Фигура Литвинова — крайне неоднозначная. Со времен эмиграции Литвинов имел широкие связи в англосаксонском мире, долгое время проживал в Англии, был женат на дочери английского историка, но внучке полковника британской армии, а по некоторым данным — сотрудника военной разведки Великобритании. Ярый сторонник выстраивания советской внешней политики в одну линию с внешней политикой западных стран, прежде всего англосаксонских плюс Франции. По сути дела, Литвинов в очень осторожных формах пытался навязать советской внешней политике подчиненную по отношению к Западу роль. Едва ли не на грани паранойи свирепый германофоб, причем задолго до привода зоологического юдофоба Гитлера к власти. Его непримиримая конфронтация с Чичериным базировалась на категорическом неприятии даже умеренного германофильства последнего, с которым Литвинов боролся фактически не на жизнь, а на смерть. Ругань между ними стояла невообразимая — каждый стремился «нашить» другому политический ярлык поувесистей, в соответствии с градацией знаменитой статьи 58 Уголовного кодекса тех времен. Доносы друг на друга сыпались как из рога изобилия. Кстати говоря, погром дипломатических кадров в 1937 — 1938 гг., в сущности-то, был организован непосредственно Литвиновым. Именно с его подачи все более или менее заметные сотрудники советского дипломатического ведомства на германском направлении были репрессированы. Это, конечно, не означает, что у тех вообще не было никакой вины — ни в коей мере, они предостаточно навредили Советскому Союзу и получили по заслугам. Но здесь важно иное, а именно роль Литвинова в этих репрессиях. Потому что в итоге, по мере исчезновения из аппарата НКИД специалистов-германистов, хотя бы и ангажированных в ряде вопросов вопреки всем интересам СССР, резко усиливалась англо и франкофильская составляющая советской внешней политики. В конце концов, это поставило, из-за действий Литвинова, всю советскую внешнюю политику в тупик Мюнхенской изоляции, выбираться из которого Советскому Союзу пришлось уже с помощью известного советско-германского договора о ненападении от 23 августа 1939 г. Литвинов, как отмечают многие объективные исследователи, едва ли не в буквальном смысле слова носом рыл землю, дабы не допустить даже тени намека хоть на какую-либо нормализацию отношений между Советским Союзом и Германией в 30-х гг. прошлого столетия. И если брать по аналогии с «наездом» Бухарина на Тельмана, то в сфере дипломатии Литвинов систематически «разгуливал» советско-германские отношения именно так, чтобы отношения между ними, в том числе и прежде всего торгово-экономические, только ухудшались. А именно в этом более всего и была заинтересована Великобритания — весь ее МИД в 30-х гг. работал именно на эту цель! Существует немало убедительных, уже опубликованных даже в официальных изданиях документальных свидетельств того, как Литвинов преднамеренно разглашал руководителям западных дипломатий, особенно Англии и Франции, секреты советской внешней политики, особенно в вопросах европейской безопасности, а также торгово-экономических отношений СССР с Германией. И вот в этой связи приобретает чрезвычайное значение одна деталь из истории британской разведки в первой половине ХХ века.

В ее анналах фигурирует некий агент под псевдонимом Д-57, поставлявший в 20 — 30-е гг. прошлого века англичанам исключительно важную информацию внешнеполитического характера. По оценкам самих же британских историков СИС, она должна была исходить, по меньшей мере, из ближайшего окружения наркоминдела М. Литвинова либо от него самого. А в этой связи придется вспомнить, что в свое время Литвинов не только женился на англичанке. Это, так сказать, любовь, к этому не придерешься. Он еще и сидел у англичан в тюрьме, обеспечивая оттуда, как отмечает один из лучших современных историков — Н. А. Нарочницкая — в РСДРП «англосаксонскую связь» в годы Первой мировой войны, а выйдя на свободу, немало потрудился в Лондоне и США, чтобы война вплоть до революции была успешной для Антанты и во всех аспектах разрушительной для России. Кстати, обеспечивал он не только «англосаксонскую связь», но и поддержание контактов с британскими и американскими сионистами, поскольку весь период своего пребывания на британских островах очень тесно общался с наиболее влиятельными представителями еврейской общины Англии[304]. Впоследствии его обменяли на арестованного в Москве известного по истории британского шпиона Б. Локкарта. Со времен той отсидки у него сложились особо доверительные отношения с сотрудником Форин Оффиса Реджинальдом Липером, впоследствии возглавившим дипломатическую разведку МИДа Великобритании. Между тем; и это вновь следует особо подчеркнуть, именно специализирующиеся на изучении истории своей разведки британские историки отмечают чрезвычайно высокий уровень попадавшей в Лондон разведывательной информации из СССР. Конечно, с абсолютной уверенностью утверждать, тем более прямо идентифицировать Д-57 с М. М. Литвиновым пока невозможно, но именно же пока. В основном из-за того, что СИС не рассекречивает архивные данные, по которым срок давности уже давно минул. Молчит и наша Служба внешней разведки, хотя в материалах великолепной «кембриджской пятерки», лучших агентов советской разведки, наверняка найдется нечто любопытное на сей счет. Да и не только там. Могу сказать лишь одно. По опубликованным ныне материалам Форин Оффиса и Комитета имперской обороны Англии виден поразительно высокий уровень точнейшего знания многих нюансов советской внешней политики 20-х — 30-х гг., причем именно на тех направлениях, которые более всего болезненно интересовали Великобританию. Какими бы проницательными ни были британские дипломаты и шпионы, но без хорошо информированной агентуры такой уровень точнейшего знания не обеспечить. А ведь, к слову сказать, на базе такого точного знания Великобритания совершенно уверенно действовала на четкое упреждение советских внешнеполитических шагов вне зависимости от того, предпринимались ли они по линии НКИД (МИД), Коминтерна или разведки. Она действовала именно так, как действуют лишь блестяще информированные о действиях противной стороны государства. Только одно это уже вынуждает более чем серьезно отнестись к мнению британских историков.

Так что можно представить, какую информацию сообщили Литвинов и К° членам совета. И разве удивительно, что именно после этих посиделок с членами Совета по внешним сношениям в лице американских банкиров, перед которыми выступили Литвинов и К°, именно американские Уорбурги приняли решение о начале прямого финансирования Гитлера и его партии. Ведь Уорбурги присутствовали на том заседании, где выступали Литвинов и К°! Следовательно, вопреки инструкциям Сталина, они превысили свои полномочия, встав на путь прямого предательства интересов СССР. Потому что тем, что действительно могло их дискредитировать по возвращении в СССР, могло быть только одно. Они открыто подтвердили Западу, что просто так со Сталиным и СССР уже действительно невозможно справиться[305] — никакие троцкисты или бухаринцы ничего не смогут сделать, сколько бы они ни старались! Нужна новая мировая война против России, хотя бы и Советской! Только это могло их дискредитировать по возвращении в СССР! Тем более что именно с 1929 г.: стала нарастать новая волна угрозы вооруженного нападения на СССР, консолидированными силами Запада, главным образом Германии и Франции под общим руководством Великобритании, при участии также и Японии! Хуже того — стала нарастать и угроза гитлеризации Германии!