— Давай проанализируем, — сказал Ромашов. — Зачем кому — то понадобилось отбивать заложников у другой банды? С целью получить выкуп? У кого? У нас с тобой? Допустим так. Для этого надо знать, где они находятся. Халес знал, где находятся заложники. Он тебе сказал, что Шаик их видел, а стало быть, интересовался. Наверное, хотел отбить и обменять на родственников. Вот тебе и первый подозреваемый.

— Вторым мог быть Хафиз, — предположил Бурха. — Эгдаль мог ему передать, где находятся заложники, так как знал, куда отправляется спецназ.

— Ты всё — таки думаешь, что Эгдаль?

— Я уточнил. Он приходится двоюродным братом Хафизу.

— Фатиме опять работа, — молвил Ромашов, — бедная девушка из — за нашей нерасторопности с ног сбилась. Но, тем не менее, нам надо знать, у кого из двоих они находятся. Надо снова её отправлять. С Хафизом, я думаю, решим быстро. Кстати, ты вчера озвучил про операцию в Кундузе?

— Да, и Эгдаль всё внимательно слушал. Я специально наблюдал за ним. Думаю, нам надо сначала им заняться. А как только Хафиза поймаем, и с заложниками прояснится. Расскажи, что вы там с Азатом придумали?

И Ромашов подробно рассказал Бурхе, как они решили поймать Хафиза.

— Я думаю, он клюнет, — одобрил план Бурха. — Деньги и женщина — устоять перед таким соблазном трудно, тем более парню молодому и жадному. Я Азату подыграю. Завтра отправлюсь с группой офицеров в Кундуз. Пусть думают, что мы на самом деле ищем Азата. Мне там самому надо поработать. Агентура доложила, что Дустум собирает сходку, хочет предложить полевым командирам объединиться. Надо бы помешать им.

— Ты думаешь, кто — то из них согласится лечь под Дустума? Дустум — таджик. И думаешь, пуштуны будут ему подчинятся? Да никогда в жизни!

— Но кого — то же сможет уговорить. Надо бы это проконтролировать.

Глава 9

Короткая летняя ночь прошла быстро. Уже забрезжил рассвет, а Фатима и Азат ещё не спали. Те два дня, что они были в разлуке, для них показалось вечностью, и вот теперь в ласках и жарких поцелуях ночь пролетела как одно мгновение. Она лежала у него на руке и шептала: «Люблю, люблю, люблю! Какое счастье и всё это мне подарил Аллах за все мои страдания».

Он нежно прижал её к себе, губы коснулись его груди. Фатима жадно целовала её и слышала в тишине как бьётся его сердце. Ей захотелось в этот миг быть его частичкой, жить с ним в ритме его пульса. Но он такой угрюмый и молчаливый: его сдержанное поведение всегда смущало Фатиму. Боязнь сделать дурной шаг или переступить правила, слишком угнетала её. Она, девушка — афганка, не знала, как ведут себя женщины в его стране. Эти несколько дней непрестанной борьбы с собой и новых, никогда ещё таких не испытываемых ощущений, преобразили весь её душевный склад. А вдруг это ей кажется, что они любят друг друга. Эти мысли, словно кошки, скребли в её душе. И тут среди тишины, словно догадавшись, что её терзает, он произнёс:

— Я люблю тебя! И хочу, чтобы мы с тобой были вместе всегда.

Словно гром разнеслись эти слова в пустом доме. Здесь в горах, вдали от города, в этой полной тишине, ей казалось, что все в кишлаке слышат их.

Утром Азат собрал на базе людей.

— Сегодня уезжаем в Кундуз, — сказал он, — там снова будет выгодное дельце. Новеньких в дело пока не беру. Умар, ты остаешься здесь охранять базу.

Отъезжали без суеты. Фатима стояла в стороне, Азат подошел к ней, и прошептал ей на ухо: «как стемнеет, я приеду, дверь не закрывай. Затем подошёл к Умару и стал говорить с ним, да так громко, чтобы слышали стоявшие в стороне.

— Смотри в оба. Я надеюсь на тебя, охраняй Фатиму и деньги.

Он краем глаза смотрел на новичков. Лицо Барика выражало невозмутимое спокойствие, а вот Ахмед весь горел желанием действовать.

— Неужели я ошибся, — подумал Азат, — не Барик, а Ахмед, или оба?

Исчезновение Ахмеда Умар заметил не сразу, но опытная Фатима, наблюдавшая из своего дома, заметила поредевшее войско. Она позвала к себе Умара и попросила, чтобы Ахмед сходил за водой. Умар стал искать его.

— Зачем ты его ищешь? — спросил Барик.

— Фатима обед будет готовить, воды надо принести.

— Я сам схожу, — вызвался Барик.

— До кяриза далеко, — сказал Умар, — пусть идет, кто помоложе.

— Ахмед к невесте убежал, — откликнулся Барик, — дело — то молодое.

— К какой ещё невесте? — заметил Умар, — откуда она взялась?

— В соседнем кишлаке. Уже успел завести, к ночи придет.

Об исчезновении Ахмеда Фатима тут же передала Азату по рации условным сигналом.

Вечером, когда солнце скрылось за горами, и темнота окутала всё в округе, Азат разместил своих людей, максимально перекрыв все подходы к дому.

— Я буду у Фатимы, — сказал он Батыру — ты будешь руководить снаружи. Сидите тихо. Надо дать Хафизу возможность пойти к Фатиме, а там я его возьму сам. Остальных уничтожать сразу, чтобы и опомниться не успели. Гибель наших людей нам не нужна.

Всю ночь они просидели в ожидании Хафиза. Ещё не наступил рассвет, но в серой мгле уже стали чётко различались силуэты людей, что шли к кишлаку. Разведчики заметили шесть человек, что шли друг за другом по направлению к дому Азата.

— Ждите гостей, — передал командир разведгруппы Азату и Батыру.

Не дойдя метров сто до дома, Хафиз остановился.

— Показывай, где Фатима, — обратился он к Ахмеду.

— Вон там, — Ахмед показал рукой в сторону дома, — а Умар с Бариком в этом.

— Понятно, — сказал Хафиз, — действуем так: я иду к Фатиме, а ты, Ахмед, идешь к её брату. Он ничего не должен заподозрить: пусть думает, что ты от невесты пришёл. Вы его с Бариком свяжите. Остальные пусть ждут на улице, перекройте выход — вдруг кого — нибудь нелёгкая принесёт. Да только смотри, Ахмед, чтоб не повторил ошибку своего брата. Я думаю Гулам исчез не без помощи Умара.

— Не бойся, не промахнусь, — отозвался Ахмед, — теперь он мой кровник. Я обязан за Гулама отомстить.

— Ну, зачем же убивать, сначала надо узнать, где деньги Азат спрятал. А потом может мы сейчас с Фатимой породнимся и тогда ты мне стонешь врагом. Женщина после бурной любви доброй становится, сама деньги отдаст, — Хафиз хихикнул. — Может Умар и не трогал твоего брата — это я только так подозреваю, его шурави могли убить. Как только это сделаем, ждём Азата, он, наверное, ещё что — то привезёт. Всех их здесь накроем, деньги разделим и в Пакистан — там войны нет.

Ахмед лёгкими, чуть слышными шагами подкрался к дому, потрогал дверь. Она была не заперта: «Молодец Барик, всё сделал, как договорились».

Ахмед легонько приоткрыл дверь и зашел в дом. От шороха Барик тут же вскочил.

— Это я, Ахмед.

— А, это ты, — в темноте отозвался Барик.

Ахмед включил фонарик, луч скользнул по стенам, затем по лицу Барика и остановился у его ног.

— Всё готово? — спросил Барик.

— Да, все здесь. А где Умар?

— У себя спит.

Они оба вошли в комнату, где спал Умар. Луч фонаря несколько раз прочертил всю площадь, но Умара не оказалось на месте.

— Он ушел, — Ахмед лучом фонаря показал на приоткрытое окно.

— Мы оплошали! — воскликнул Барик, — он обманул нас.

— Надо предупредить Хафиза, — отозвался Ахмед, — Фатима там не одна.

Он выбежал на улицу и выстрелил в воздух, в надежде, что Хафиз услышит и вернётся. И тут в ответ прозвучали автоматные очереди. Стрельбы большой не было, так несколько коротких очередей. Пять человек, стоявших во дворе упали как скошенная трава, даже не успев поднять оружие. И только один Барик, видевший всё это, спрятался в доме.

Хафизу выстрел Ахмеда не помог. Он шёл, мысленно представляя, как будет срывать одежду с Фатимы, а потом наслаждаться её телом. И когда подошел к заветной двери, перед ним вдруг, словно привидение, появился широкоплечий парень. Ударом каратэ Азат сбил Хафиза на землю, и теперь, на нём сидел откуда — то появившейся Умар и туго связал ему руки. Хафиз ещё не совсем пришёл в сознание. Ему казалось, что где — то там, далеко, далеко отсюда, слышится стрельба, и не понимал, что всей этой затее, как и самой его жизни, приходит конец. Азат не снимал людей до самого рассвета. Он ждал, что возможно Хафиз держит в резерве большую группу людей и сейчас может начаться бой. Но этого не произошло — Хафиз оказался глупым и непредусмотрительным. И только, когда солнце уже поднялось из — за гор, осветив своими лучами крыши домов, люди возвратились на базу. Разведчики Ромашова, перестраховавшись до полудня, ещё сидели на подходе к кишлаку, а затем возвратились в Кабул.