— Отсюда хорошо просматривается нижний ярус «Поднебесной расы». Он считается основным, хотя ниже есть еще кое-какие, и выше тоже. Обратите внимание, этот ярус представляет собой как бы копию Города в масштабе один к одному. Световые линии — зеленые, голубые и золотые, — повторяют контуры залива, со всеми бухточками и пляжами. Еще мы выстроили воздушные островки, некоторые просто в виде декоративных площадок-облаков, а на других размещаются висячие рестораны и бары. Они в точности повторяют очертания и расположение островов внизу, в заливе. Есть и подвесные гнезда для отдыха, — видите, вроде гамаков и сетей, которые подвешены на тросы из эластопластика? Они выстланы подушками — там можно поспать или просто отдохнуть, послушать музыку и полюбоваться видом на залив. А вон там, видите, совсем как озерца повисли в воздухе? Но это не вода, хотя сходство полное.

— Фантастика! — искренне отозвался я. — Вы ничего не упустили. Даже небоскребы в небе и то есть — точнехонько над земными небоскребами. Небесные на вид будто сложены из облаков, но это ведь тоже иллюзия, как и небесные озера?

— Нет, — покачала головой Динни. — Из имитации облаков — только наши небоскребы. Все остальное, и гамаки, и дорожки, и рестораны, держится на контурах и направляющих из эластопластика, а они, в свою очередь, крепятся к верхушкам городских небоскребов там, внизу. Понимаете? «Поднебесная раса» — как тент, натянутый над Городом, а небоскребы — как колышки для крепежа. Но большая часть пространства, где проходит сам праздник, — над заливом. Так спланировано, чтобы нам хватало места для полета.

Затем Динни растолковала мне условные обозначения — своего рода дорожные знаки воздушного движения. Дорожки светились разными цветами неспроста. Символика была мне уже знакома по Заоблачной цитадели. Зеленый свет означал, что участок безопасен для бескрылых, желтый взывал «будьте внимательны», а красный сообщал, что бескрылым вход воспрещен и место безопасно лишь для летателей. Но этим система безопасности не ограничивалась. Мимо нас стремительно пролетел патруль в лимонно-желтых куртках, готовый в случае чего оказать первую помощь. Патруль спикировал вниз и растворился в сумерках.

С каждым мгновением экскурсии по просторам «Поднебесной расы» я все больше преисполнялся уверенности в себе, шагал все тверже и беспечнее. Ни одному ныряльщику в океанских глубинах, ни одному акробату под куполом цирка и не снилась такая упоительная свобода в пространстве, такие высоты. Я пьянел от эйфории, рассудком понимал, что напрасно поддаюсь ей, но все равно упивался каждой секундой, хотя отчетливо сознавал, откуда этот безудержный восторг. Бореин и адреналин, состязаясь, бурлили у меня в жилах. Я поднимался все выше и выше и выше… и их уровень в крови тоже. Должно быть, именно так и чувствуют себя летатели — и потому, не ведая страха, спокойно парят над бездной.

— Чему вы смеетесь? — с улыбкой поинтересовалась Динни. Тут только я понял, что ухмыляюсь от уха до уха, да еще и посмеиваюсь, как заправский псих. Да, чудна жизнь, ничего не скажешь. Полюбуйтесь только: Зак Фоулер, отставной полицейский, закаленный сыщик, — и под кайфом от бореина!

Между тем чувства мои все обострялись и обострялись. Музыка, которая доносилась с разных сторон из множества кафе и баров, уже не казалась звуковой мешаниной — я с легкостью разбирал каждую мелодию по отдельности. Различал я и запахи — каждой пряности, каждого блюда.

На противоположной стороне бухты высилось нечто необычайное. Поначалу мне показалось — там воздвигли еще один облачный небоскреб, но надвигалась темнота, а с ней все ярче зажигалась подсветка строения, и я понял, что это — замок, со всем, что полагается: зубчатыми стенами, крепостным рвом, крытыми галереями, подъемным мостом. Замок — но воздушный; он парил в высоте над морем, и в его громаде местами просвечивали огоньки звезд и сквозила синева ночного неба.

— Если здесь все — точные копии городских построек, то это тогда что? — поинтересовался я у Динни, показывая на замок.

— Это просто шутка. — Отозвалась она. — Посмотрите вниз. Уловили?

Я послушно посмотрел вниз и усмехнулся. Внизу, точнехонько под замком, на земле располагалось здание парламента, и воздушный замок выглядел преувеличенной, фантастической вариацией на тему старинного здания с его башнями и бастионами — парламент всегда несколько напоминал песчаный замок, какие сооружают дети на пляже.

С верхушки воздушного замка вдруг забил огненный фонтан, посыпались искры, он вращался на месте, а сполохи вихрились и плясали в воздухе, мигая то серебряным, то голубым. Затем светящееся облако распалось на две половины, минуту-другую колебалось над воздушным замком, потом снова сомкнулось, и я понял, что это не фейерверк — облако состояло из множества летателей, которые слаженно парили в ночной синеве. Прошумев, как мощный порыв ветра, над садами взмыло второе облако летателей — в зелено-золотом свечении. Они тоже двигались слаженно, будто повиновались незримой дирижерской палочке. Зеленая стая огненных фигурок, шелестя крыльями, пролетела через серебристо-голубую. Действо напоминало воздушный балет или синхронное плавание: крылатые танцоры на фоне ночной синевы выстраивались рядами, вытягивались цепочками, арками, петлями, змеились длинными лентами. Наконец они рассыпались, словно мириады искр над костром или светлячки над лугом, и полетели над океаном. Зрелище было завораживающее.

Я заметил, что подвесная тропинка, с которой мы с Динни любовались воздушным балетом, дальше внизу пересекается с другой, ведущей прямо в замок. Показал на нее — Динни согласно кивнула, и мы направились к фантастической громаде по узенькой дорожке. Вблизи оказалось, что в крепостном рву воздушного замка плещется какая-то светящаяся жидкость. Вокруг сновали летатели, воздух полнился смехом, ахами, плеском, звонкими голосами. Гости катались надо рвом на механических драконах и фениксах, сталкивались, сшибали друг друга в ров, выныривали и все начиналось с начала.

Удивительно, как быстро привыкаешь к чудесам. Вот он я, Зак Фоулер, поднимаюсь по висячим тропинкам в небо, опьяненный бореиновым наркотическим бесстрашием, карабкаюсь по прочнейшим рукотворным паутинкам, словно гигантский паук, и на ходу здороваюсь с незнакомыми летателями, будто равный, а они знай отвешивают Динни комплименты — какой чудесный вечер, как все великолепно устроено.

Внезапно меня осенило. Неужели «Поднебесная раса» — это не просто праздник, а репетиция? Вернее сказать, неужели это черновик будущего летательского города? Неужели летатели хотят скопировать огромный, перенаселенный Город, который расстилается внизу, на земле, — с его дороговизной, низким уровнем жизни, — воспроизвести в точности и подвесить на паутинках в небе? Да, конечно, летатели наверняка оснастят его просторными парками, спортивными площадками, развлекательными центрами. Динни упомянула, что «Поднебесная раса» — не только слет, не только праздник, но еще и эксперимент. Но чего ради летатели прикидывают возможности зажить в поднебесье самостоятельно? Неужели и впрямь решили отделиться от нас и поселиться на облаках? И теперь их архитекторы создали эту черновую постройку, прицеливаясь на будущее?

Чем ближе мы подходили к висячему замку, тем огромнее он казался — сквозистый, он пропускал звездный свет, но все равно подавлял своими размерами. По наружной стене змеилась лестница. Мимо нас промчались двое летателей — то вприпрыжку, то вспархивая на крыльях, да так резво, что я даже толком не разглядел их карнавальные костюмы, — супергероев прошлого ли они представляли? Акробатов? Поднимаясь, я пристально разглядывал поверхность стены и дивился, как правдоподобно она сделана. Самый что ни на есть настоящий шершавый гранит, поросший мхом.

— Поберегись! — крикнули у меня над ухом. Я едва успел сообразить, что здесь идет игра в оборону замка, — и тут меня окутало невесомое белое облако чего-то прохладного и легкого. Нечто вроде того «снега», который я видел в детской у Хьюго. Я выпутался наружу, а потом взобрался на это облачко — вес оно держало. Хорошо еще, что плотность у него была не как у настоящего снега, не то меня бы попросту пришибло таким сугробом.