Но недолгое молчание было прервано возгласом Смита, который начал кричать как сумасшедший: «Он снова вернулся! Мой друг с нами опять! Он вновь в моем мозгу! Он вернулся…»

— Заткнись! — заорал я. — Кончай нытье!

Он утихомирился, но все же продолжал негромко бормотать, сидя с вытянутыми вперед ногами. На его лице появилось знакомое выражение безумного восторга.

Я быстро огляделся и обнаружил, что мы находимся в том месте, откуда начали свое путешествие, в той же комнате с картинами, и на каждой картине изображены непохожие друг на друга миры.

Мы вернулись живыми и здоровыми, подумал я с чувством облегчения, но в том нет нашей заслуги. Возможно, если бы у нас было время, мы в конце концов распахнули бы эту дверь сами. Однако это было сделано за нас. Появился монстр из песчаного мира и вышвырнул нас из своей страны.

Ночь, опустившаяся на город, уже сменилась днем. За просторным дверным проемом светило солнце, и на фоне желтого света я увидел возвышающиеся городские кварталы.

Я не приметил ни лошадей-качалок, ни того гномообразного существа, по воле которого мы оказались в пустыне.

Я отряхнул одежду и снял с плеча ружье. Мне нужно было кое с кем свести счеты.

4

Мы обнаружили их в большом зале, этажом ниже комнаты, ведущей в другие миры. Похоже, это был склад.

Маленький гном раскидал наши вещи по полу и теперь просматривал их. Несколько тюков уже прошли через его руки. Он изучал очередной мешок, а оставшаяся часть груза была аккуратно сложена в стороне и ожидала своей очереди.

Лошадки собрались в полукруг и наблюдали за происходящим. Они спокойно покачивались, и хотя их морды ничего не выражали, мне показалось все же, что я заметил на них удовлетворенные ухмылки. Они явно были довольны собой.

Все в комнате были настолько поглощены своим занятием, что никто не обратил на нас внимания, пока мы не вошли внутрь и не приблизились к ним. Увидев нас, лошадки откатились назад, а гном начал медленно распрямляться. Наверно, пока он стоял, склонившись над нашими вещами, у него затекла спина. Все еще полусогнувшись, он уставился на нас сквозь взлохмаченный чуб, падающий ему на глаза. Он был похож на скотч-терьера.

Мы остановились и встали плечом к плечу. Мы не проронили ни слова. Мы выжидали.

Гном наконец-то выпрямился, сантиметр за сантиметром, очень осторожно и медленно. Лошадки стояли неподвижно, откатившись назад, насколько это было возможно.

Гном всплеснул неуклюжими ручонками.

— Мы собирались, господин, пойти за вами.

Я указал ружьем на наш груз, разбросанный на полу. Гном посмотрел на нас и покачал головой.

— Формальность чистой воды, — заявил он. — Таможенная проверка.

— Чтобы вытянуть пошлину? — поинтересовался я. — И, наверно, высокую?

— Ни в коем случае, — сказал он. — Просто некоторые предметы запрещены к ввозу на нашу планету. Однако, если вы не против, речь может идти о чаевых. У нас почти не бывает возможности отобрать что-нибудь стоящее. Ведь мы оказываем нужные услуги. Я имею в виду укрытие в случае опасности и…

Я осмотрел склад. Он был весь заполнен коробками, корзинами, какой-то другой неизвестной мне тарой. Меня окружали различные предметы, аккуратно сложенные в груды.

— Кажется, — заметил я, — ваши дела идут не так плохо. У вас и в мыслях не было возвратить нас. Будь ваша воля, мы бы остались в пустыне навсегда.

— Клянусь, — сказал он, — мы вот-вот хотели открыть дверь. Но слишком увлеклись вашим замечательным багажом и потеряли счет времени.

— Почему вы, ответьте прежде всего, выбросили нас туда? — спросила Сара. — В эту пустыню?

— Почему? Чтобы защитить вас от смертоносной вибрации, — объяснил гном. — Мы и сами прячемся в укрытии. Каждый раз, когда приземляется корабль, происходят эти колебания. Обычно они случаются по ночам в предрассветные часы, на следующий день после приземления корабля.

— Землетрясение? — спросил я. — Планета трясется?

— Не планета, — ответил гном. — Происходит сотрясание чувств. Мозг свертывается, а плоть разрывается. Не остается ничего живого. Именно поэтому мы поместили вас в другой мир — чтобы спасти ваши жизни.

Он лгал. Я был уверен в этом. Или, по крайней мере, он обманывал, говоря, что они намеревались привести нас из пустыни обратно. Он был провокатором, больше никем. Он добился всего, чего хотел, и ему не было смысла спасать нас, возвращая из того мира, куда он сам нас вышвырнул.

— Послушай, приятель, — сказал я. — Я не верю ни одному твоему слову. С какой это стати приземление корабля должно вызывать вибрацию, о которой ты рассказал?

Он потер скрюченным пальчиком бесформенный нос.

— Этот мир закрыт для всех, — объяснил он. — Тут никого не ждут. Когда все-таки гости наведываются, требуется убедиться, что все они погибли, не успев покинуть город. А если им удается ускользнуть, корабль опечатывается, чтобы они не смогли воспользоваться им вновь и разнести по вселенной информацию об этой планете.

— И все же, — сказал я, — существует мощный направленный луч, или приводной луч, распространяемый на огромные расстояния в космосе. Луч-приманка. Вы заманили нас сюда, потом избавились от нас, бросив в пустыню, а потом вы забрали все, что мы взяли с собой с корабля. Вы получили все, кроме корабля, и, возможно, вы заняты тем, что пытаетесь овладеть и кораблем — и нашим, и другими, опечатанными на взлетном поле. Не удивительно, что лошади настаивали на том, чтобы мы ничего не оставляли. Они знали, что произойдет с кораблем. Очевидно, вы еще не изобрели способ распечатывания.

Он кивнул.

— Таковы порядки на закрытых планетах, сэр. Возможно, секрет можно разгадать, но пока это не удалось.

Я попал в точку. Он понял это и больше не пытался отпираться. Он признался во всем или почти во всем и надеялся спасти свое положение, подкупая нас честностью и откровенностью. Отчего, подумал я, многие человекообразные, где бы я их ни встречал, оказываются дерьмом?

— Еще я не могу понять, — сказал гном, — каким образом вы вернулись. Никому не удавалось возвратиться из другого мира. Если только мы сами не помогали им.

— И ты заявляешь, что собирался вызволить нас?

— Да, клянусь в этом. И вы можете забрать все свои вещи. У нас не было намерения присваивать их.

— Хорошо, — сказал я. — Ты становишься благоразумнее. Нам надо еще кое-что.

Гном напрягся.

— Что же это? — спросил он.

— Информация, — ответил я. — Она касается другого человека. Гуманоида, очень похожего на нас. С ним должен был быть робот.

Он отвел взгляд, пытаясь принять решение. Я поднял ружье, и это помогло.

— Давно, — сказал он. — Очень давно.

— Появлялись ли еще такие, как мы? Или он был единственным?

— Нет. До него здесь побывали подобные вам. Их было шестеро или семеро. Они вышли за черту города и больше я их не видел.

— А разве вы их не отправили в другой мир?

— Конечно, отправили, — ответил гном. — Мы поступаем так со всеми, кто прибывает. Это необходимо. Каждое приземление вызывает новую смертоносную волну. Как только она уходит, мы снова в безопасности до появления следующего корабля. Всех прибывших мы перемещаем в другие миры, но мы всегда возвращаем их.

Может быть, думал я, он говорит правду. Хотя, очевидно, только частично. Или он снова готовится поймать нас на удочку. Однако теперь я был абсолютно уверен, если у него и есть приманка, он остережется воспользоваться ею. Он был в наших руках.

— Но ведь всегда следует другая смертоносная волна, — напомнил я, — когда прибывает новый корабль.

— Но только в городе, — объяснил он. — Если вы оказались за его границами, вы в безопасности.

— И никто из прибывших не остается в городе?

— Никто. Они всегда покидают его. Они охотятся за чем-то и думают найти это что-то вне города. Они всегда за чем-нибудь охотятся.

О Боже, он прав, подумал я, каждый из них идет по чьему-нибудь следу. Кто знает, сколько разнообразных мыслящих существ слышали голос, который слышит Смит, и были заворожены им?