– Это мне нравится! – покраснев, заметила Вирджиния.

– Есть только один тип женщины, на которой я хотел бы жениться. Это женщина, чей образ жизни не имеет ничего общего с моим. И что же прикажете делать? Принять ей мой образ жизни или мне – ее?

– Если она вас любит…

– Сентиментальность, миссис Ревел! Вы и сами это понимаете! Любовь – это не наркотик, позволяющий уйти от окружающей среды. Если вы считаете, что это так, мне вас жаль! Любовь – это нечто большее, чем наркотик! Как, вы думаете, чувствовали себя король и его актрисуля, прожив в браке год-другой? Не жалела ли она о своих лохмотьях, босых ногах и беззаботной жизни? Держу пари, что жалела! Было бы им лучше, если бы он ради нее отказался от короны? Тоже нет. Уверен, из него получился бы очень плохой нищий! А ни одна женщина не уважает мужчину, если он что-то плохо делает.

– Вы влюбились в нищенку, мистер Кейд? – тихо спросила Вирджиния.

– У меня другой случай, но принцип тот же!

– И нет никакого выхода?

– Выход есть, – грустно ответил Энтони. – Согласно моей теории, можно получить все, что желаешь, но только за определенную цену. Вы знаете, какова эта цена в девяти случаях из десяти? Компромисс! Ужасная вещь компромисс, но, когда приближаешься к среднему возрасту, он необходим. Сейчас такая проблема возникла и передо мной. Чтобы получить женщину, которую я люблю, я бы даже согласился поступить на постоянную работу!

Вирджиния рассмеялась.

– Знаете, а я ведь учился ремеслу!

– Но бросили его?

– Да.

– Почему?

– Из принципа.

– Скажите пожалуйста!

– Вы совершенно необыкновенная женщина, – вдруг произнес Энтони, повернувшись и посмотрев ей в лицо.

– Почему?

– Вы можете удержаться от лишних вопросов!

– Это потому, что я не спросила вас, каково же было ваше ремесло?

– Именно.

Они снова замолчали, приближаясь к дому и вдыхая чудесные ароматы цветов.

– Мне кажется, вы отлично понимаете, когда в вас влюблен мужчина! – нарушил молчание Энтони. – Полагаю, вам до меня, да и до других здесь, нет никакого дела, но, господи, как бы я хотел, чтобы вы обратили на меня капельку внимания!

– Думаете, вам это удастся? – тихо спросила Вирджиния.

– Вероятно, нет, но я буду очень стараться!

– Вы жалеете, что встретились со мной? – вдруг спросила она.

– Господи, нет! Это еще один красный сигнал! Увидев вас впервые, там, на Понт-стрит, я понял, что меня ждет что-то, что причинит мне боль, как неудачная шутка! На меня произвело впечатление ваше лицо… лишь ваше лицо! В вас ощущается какая-то магия! У некоторых она тоже есть, но я никогда не встречал женщин, которые обладали бы ею в той же мере, что и вы. Полагаю, вы выйдете замуж за процветающего и респектабельного человека, а я вернусь к своей беспутной жизни! Но прежде чем навсегда уйти, клянусь, я хоть раз вас поцелую!

– Вы не можете сделать этого прямо сейчас, – мягко возразила Вирджиния. – Из окна библиотеки за нами наблюдает суперинтендант Баттл!

Энтони посмотрел на нее.

– Вы настоящая дьяволица, Вирджиния, – к ее удивлению, заявил он, – но… очень симпатичная дьяволица! – Он легкомысленно помахал рукой суперинтенданту Баттлу. – Поймали сегодня кого-нибудь из преступников, Баттл?

– Пока нет, мистер Кейд!

– Звучит обнадеживающе!

Баттл с проворством, удивительным для внешне столь флегматичного человека, выпрыгнул из окна библиотеки и подошел к ним.

– Ко мне приехал профессор Уинвуд, – шепотом сообщил он. – Сейчас он расшифровывает письма. Хотите посмотреть, как он работает?

Таким тоном обычно объявляют о каком-нибудь экзотическом зрелище. Получив утвердительный ответ, он подвел их к окну и предложил залезть в комнату.

За столом перед разбросанными письмами сидел маленький рыжеволосый человечек средних лет, с невероятной скоростью строча что-то на листе бумаги. Он раздраженно ворчал и время от времени почесывал нос, пока тот не приобрел цвет его волос.

Наконец он поднял голову:

– Это вы, Баттл? И я вам понадобился для того, чтобы расшифровать этот бред? Да это под силу даже младенцу! Двухлетний ребенок сделает это в уме! Где тут шифр? Все ясно с первого взгляда, приятель!

– Я рад, профессор! – кротко произнес Баттл. – Но мы, по-видимому, не так умны, как двухлетние дети!

– Да тут и не надо особого ума, – огрызнулся профессор. – Это самый обычный шифр. Вы хотите, чтобы я расшифровал всю связку? Это долгая работа. Она требует лишь усердия и внимания и абсолютно никакого интеллекта. Я расшифровал одно, которое написано в Чимнизе и которое вы назвали самым главным. Остальные могу захватить с собой и поручить работу своим помощникам. У меня действительно нет времени. Я сейчас работаю над трудной задачей и не хочу отвлекаться на пустяки!

В его глазах чуть заметно сверкнули искорки.

– Хорошо, профессор, – согласился Баттл. – Мне очень жаль, что потревожили вас из-за такой мелочи. Я все объясню мистеру Ломаксу. Нам хотелось поскорее расшифровать именно это письмо. Вероятно, лорд Катерхэм пригласит вас остаться на ленч.

– Никакого ленча, – подпрыгнул от возмущения профессор. – В середине дня здоровому человеку нужен один банан, тост и стакан воды.

Он взял свое пальто, висевшее на спинке стула. Баттл проводил его, и вскоре Энтони с Вирджинией услышали звук отъезжающей машины.

Баттл вернулся в комнату. В руках у него была половинка листа бумаги, переданная ему профессором.

– Он всегда такой, – заметил Баттл, имея в виду профессора. – Всегда куда-то спешит. Но умен необыкновенно! Да, так вот в чем суть письма ее величества. Хотите взглянуть?

Вирджиния торопливо протянула руку; Энтони читал, заглядывая через ее плечо. Он помнил длинное послание, дышащее страстью и отчаянием. Гений профессора Уинвуда превратил его в обычное деловое сообщение.

«Операции прошли успешно, но С. нас обманул. Он взял камень из тайника. В его комнате камня нет. Я обыскала. Нашла записку, думаю, имеющую отношение к нашему делу: Ричмонд. 7 прямо. 8 налево. 3 направо».

– С.? – сказал Энтони. – Стилптич, конечно. Хитрый старый пес! Он перепрятал камень!

– Ричмонд, – включилась в разгадку Вирджиния. – Неужели бриллиант спрятан где-то в Ричмонде?

– Это любимое место коронованных особ, – согласился Энтони.

Баттл с сомнением теребил мочку уха.

– Я все же думаю, что речь идет о тайнике, находящемся в этом доме.

– Я знаю! – вскричала вдруг Вирджиния.

Мужчины, как флюгеры, повернулись к ней.

– Портрет работы Гольбейна в заде заседаний! Они стучали по стене как раз под ним. А это портрет графа Ричмонда!

– Он у нас в руках!

Баттл в восторге хлопнул себя по ляжке. Даже в его голосе звучало совсем несвойственное ему оживление.

– Картина – отправной пункт, и мошенникам не больше, чем нам, известно, о чем говорят цифры. Эти две фигуры в доспехах стоят прямо под названным полотном, и они поначалу решили, что бриллиант спрятан в одной из них. Они, наверное, прощупали каждый дюйм. Безрезультатно. И тогда они принялись искать потайной ход, лестницу или скользящую панель. Вы о них знаете, миссис Ревел?

Вирджиния покачала головой.

– Я знаю, что здесь имеется тайник и по крайней мере один потайной ход, – сказала она. – Кажется, мне их когда-то показывали, но я плохо помню. Вот Бандл, спросим у нее.

По террасе к ним стремительно двигалась Бандл.

– Я после ленча еду в город, – заметила она. – Кого-нибудь подвезти? Не хотите проехаться, мистер Кейд? К обеду вернемся.

– Нет, благодарю вас, – ответил Энтони. – Мне здесь хорошо, и дел хватает.

– Этот человек меня боится, – гордо заявила Бандл. – Или ехать со мной, или попасть под мои роковые чары! Так чего же?

– Последнего, – ответил Энтони. – Вы же знаете…

– Бандл, дорогая, – тут же вмешалась Вирджиния, – здесь есть потайной ход, ведущий к залу заседаний?