6 августа 1591 года он пустился в океан с флотилией из пяти кораблей. У берегов Патагонии буря рассеяла суда, которым снова удалось соединиться только у Пуэрто-Десеадо. Застигнутый затем страшным ураганом в Магеллановом проливе, покинутый тремя дезертировавшими судами, Кавендиш вынужден был с полпути повернуть в Англию. Но на этот раз беда следовала за бедой. Голод, холод и всякого рода лишения сильно сократили экипаж. Всем попыткам англичан пристать к бразильскому берегу решительно противились португальцы. Так и носился корабль Кавендиша по волнам океана, пока сам он и большая часть его команды не умерли с голоду. Таков был конец этого знаменитого пирата, совершившего третье в мире кругосветное плавание.
Прошел год после возвращения спутников Баренца с Новой Земли. 2 июля 1598 года четыре голландских корабля с экипажем из двухсот сорока восьми человек покинули Амстердам. Командиром этой флотилии был назначен Оливер Ван-Ноорт, опытный моряк лет тридцати – тридцати двух, уже зарекомендовавший себя далекими путешествиями. Экспедиция Ван-Ноорта, снаряженная амстердамскими купцами с помощью Генеральных Штатов, была одновременно и торговой и пиратской.
Прежде голландцы довольствовались тем, что скупали пряности и разные восточные товары в Португалии и затем перепродавали их в других европейских странах; теперь же голландцы решили приобрести некоторые из островов пряностей в свое владение или по крайней мере установить прямые торговые связи с Индией. Задачей Ван-Ноорта было не только проложить для своих соотечественников путь, открытый Магелланом, но и причинить по дороге как можно больше неприятностей испанцам и португальцам. В то время Филипп II, от ига которого Нидерланды избавились в результате освободительной войны, присоединил Португалию к своей империи и запретил всякие торговые отношения с «нидерландскими мятежниками». Поэтому Голландии, не желавшей подорвать свое торговое могущество и вновь подпасть под владычество Испании, оставался только один выход – проторить дорогу к островам пряностей. Наименее посещаемой неприятельскими судами была дорога через Магелланов пролив; пройти этим путем и предписывалось Ван-Ноорту.
Начало путешествия не предвещало ничего хорошего. На острове Принсипе в Гвинейском заливе португальцы, дружественно встретившие голландских путешественников, затем совершили на них вероломное нападение и убили нескольких человек. В числе убитых был брат адмирала Корнелис Ван-Ноорт, искусный штурман Мелис и еще несколько офицеров. Пылая жаждой мести, Ван-Ноорт высадил на остров сто двадцать человек; но португальцы воздвигли там надежные укрепления, и после жаркой схватки, в которой голландцы потеряли убитыми и ранеными семнадцать человек, Ван-Ноорт должен был сняться с якоря, так и не отомстив за гибель своих спутников.
Достигнув берегов Бразилии, Ван-Ноорт остановился в бухте Рио-де-Жанейро и высадил нескольких матросов, чтобы они запаслись водой и закупили у туземцев провизию. Однако португальцы воспротивились высадке. В завязавшемся сражении голландцы потеряли еще одиннадцать человек. Страдая от недостатка продовольствия и пресной воды, голландцы хотели было достигнуть острова Святой Елены, но буря опять пригнала их корабли к берегам Бразилии. Так они долго скитались без штурмана по океану, высаживались на пустынном острове Мартин-Вас и снова подплывали к бразильскому берегу у Рио-Дульсе, ошибочно полагая при этом, что попали на остров Вознесения. Наконец отчаявшийся Ван-Ноорт решил зазимовать на пустынном острове Санта-Клара, у которого голландские корабли очутились по прихоти волн.
Эта зимовка сопровождалась всевозможными бедствиями. Прежде всего, адмиральский корабль наскочил на мель, да с такой силой, что только чудом уцелел. На острове Санта-Клара была учинена варварски жестокая расправа с бунтовщиками. Нескольких матросов Ван-Ноорт казнил, а одному несчастному, за то, что тот ранил кормчего, он велел пригвоздить руку к грот-мачте. На этом острове, удаленном от материка всего на одно лье, Ван-Ноорт находился до 21 июня. Перед отплытием он приказал сжечь одну из яхт, так как не хватало матросов, чтобы управлять всеми четырьмя кораблями.
20 октября Ван-Ноорт вошел в бухту Пуэрто-Десеадо, где экипаж занялся охотой на морских львов,[160] морских собак и пингвинов. Одних только пингвинов за несколько дней было заготовлено более пяти тысяч. «Генерал отправился на берег, – говорится в отчете о путешествии, сделанном со слов Ван-Ноорта, – с отрядом вооруженных людей, но ничего не нашел, кроме нескольких гробниц, в которых туземцы хоронят своих покойников и прячут
их в скалах. Эти гробницы были украшены разноцветными камнями и предметами вооружения – дротиками и стрелами». Голландцы видели издали буйволов, оленей и страусов, но на таком расстоянии, что стрелять было бесполезно.
23 ноября флотилия была уже в Магеллановом проливе. Во время одной высадки патагонцы убили трех голландских моряков. Ван-Ноорт отомстил туземцам за смерть своих спутников безжалостным избиением целого племени. Прохождение Магелланова пролива ознаменовалось еще неожиданной встречей с двумя голландскими кораблями под командой капитана Себольда Верта, которому приписывается открытие Фолклендских островов (они назывались раньше Себольдинскими островами).
Здесь же, в Магеллановом проливе, Ван-Ноорт высадил на берег и оставил на произвол судьбы своего помощника, вице адмирала Клааса, которого давно уже подозревал в мятежных намерениях. Подобные методы обуздания непокорных, практиковавшиеся в XVI – XVII веках испанскими, английскими и голландскими мореплавателями, были своего рода знамением времени. То, что в наше время считалось бы актом величайшей жестокости, в те времена людям, ни во что не ставившим человеческую жизнь, казалось относительно мягким наказанием. В самом деле, какая казнь может быть более жестокой, чем оставить человека на верную погибель, без оружия и без припасов в дикой и пустынной местности?
29 февраля 1600 года Ван-Ноорт вышел в Тихий океан, потратив на блуждания и борьбу с ветрами в Магеллановом проливе девяносто девять дней. В Тихом океане бурей разметало корабли, и Ван-Ноорт потерял еще одну яхту. Как и его предшественники – англичане, он пристал для отдыха к острову Чилоэ, где арауканы, вопреки своему обыкновению, на этот раз оказали белым людям хороший прием.
Отсюда Ван-Ноорт поплыл вдоль чилийского берега, приобретая у индейцев съестные припасы в обмен на нюрнбергские ножи и топоры, рубашки, шляпы и другие дешевые изделия. Опустошив, спалив и разграбив несколько испанских поселений на берегах Чили и Перу, ограбив и пустив ко дну много испанских кораблей, Ван-Ноорт собрал богатую добычу. Но когда он узнал, что в погоню за ним послана большая эскадра, он счел за лучшее направиться к Разбойничьим (Марианским) островам, куда и прибыл 16 сентября. «Наши корабли, – сказано в отчете о плавании, – были окружены более чем двумястами лодок; в каждой сидели по три, по четыре или по пять человек и кричали во все горло: «Hierro, hierro!»[161] – требуя железа, ибо они уже научились его ценить. Туземцы с Разбойничьих островов чувствуют себя на воде так же хорошо, как на суше, они отлично плавают и ныряют, в чем мы могли удостовериться, бросив в воду несколько кусков железа, которые они достали со дна». Ван-Ноорт убедился также, что Разбойничьи острова не даром были так названы Магелланом. Пока корабли стояли на причале, островитяне похищали все, что попадалось им под руку, вытаскивая даже гвозди из бортов. Один туземец, поднявшись по якорному канату на палубу, забрался в капитанскую каюту и, сорвав со стены меч, бросился с ним в воду.
14 октября Ван-Ноорт миновал Филиппинские острова, где он несколько раз высаживался, не преминув сжечь, разграбить и потопить несколько испанских и португальских кораблей и китайских джонок. Когда он направлялся к Манильской бухте, на него напали два больших испанских корабля. В последовавшем сражении у голландцев было убито пять матросов и двадцать пять ранено; кроме того, они потеряли последнюю яхту, захваченную неприятелем вместе со всем экипажем из двадцати пяти человек. Испанцы же вышли из боя с несравнимо большими потерями: голландцы подожгли и потопили их адмиральский корабль, на котором находилось более двухсот офицеров и матросов. При этом голландцы не только не подобрали с потопленного корабля раненых и здоровых людей, пытавшихся спастись вплавь, но кололи их копьями, топили баграми и даже разрядили по ним пушку.