Эта повесть является своеобразной литературной рамкой для сборника поучений. Арамейский оригинал обнаружен в Египте в рукописи. Известны более поздние версии на арабском, древнерусском и других языках.
Популярность сюжета повести об Ахикаре еще раз свидетельствует о влиянии литературного творчества населения древней Месопотамии на другие народы. Интересно отметить, что греческая традиция приписала многие деяния Ахикара знаменитому баснописцу Эзопу, переименовав при этом ассирийского царя Синаххериба в Ликурга (чисто греческое имя) и объявив его вавилонским царем.
Одним из самых значительных произведений вавилонской литературы является «Поэма о Гильгамеше». В этой эпопее речь идет о герое-полубоге древнего шумеро-аккадского мира, почитавшегося еще до возвышения Вавилона. Тот факт, что до нас дошли по меньшей мере четыре ее различных варианта на одном только аккадском языке, не считая хеттского и митанийского и не говоря уже о шумерских прообразах, свидетельствует о том, что вся Передняя Азия была знакома с этой древнейшей легендой.
Название поэмы «Ша нагба имуру» в переводе означает: «Тот, кто все видел». Гильгамеш – «на две трети бог, на одну треть человек». Этот герой все видел и все знает, он страдает из-за любви к человечеству и совершает самые опасные подвиги, пытаясь достичь бессмертия и передать своему народу знание того, чем жил мир до потопа. Особого внимания заслуживает описание потопа.
Месопотамская легенда о потопе представляет собой один из многочисленных вариантов мифа о разрушении мира богами.
Заметим, между прочим, что в этой легенде не содержится воспоминаний, пусть даже отдаленных, о проливных дождях или сейсмических катастрофах, происшедших в конце ледникового периода. Объяснения мифов следует искать в истории общественных отношений, складывавшихся между людьми в результате открытия и совершенствования орудий труда и средств производства.
Вавилонский богатырь Гильгамеш, повелитель Урука, после смерти своего друга Энкиду, которая потрясла его и заставила задуматься о тайнах бытия, отправился скитаться в поисках бессмертия. Во время странствований он встречает своего предка Ут-напиштима и просит его рассказать историю всемирного потопа, от которого тот сумел спастись один. Гильгамеш узнает, что бог Эа, когда совет богов решил уничтожить человечество, внушил одному из жителей города Шуруппака, Ут-напиштиму, вавилонскому Ною, мысль построить корабль, который мог бы вместить его семью, несколько пар домашних и диких животных и некоторых ремесленников. Судно это следовало хорошенько просмолить. Оно должно было быть достаточно большим, чтобы поднять на себе «порождение всего живущего». Когда сооружение судна было закончено, разразилась ужасная буря, дождь лил семь дней и семь ночей. Водяные валы поглотили землю, и все люди погибли. Когда буря утихла и воды спали, барка пристала к горе Насир (на севере от Мосула у р. Тигр).
Через шесть дней после потопа Ут-напиштим выпустил голубку, но она не нашла земли и вернулась на судно. То же случилось и с морской ласточкой. Третьим взлетел ворон. Он увидел, что из воды выступает суша, полетел на поиски пищи и не вернулся. Тогда Ут-напиштим сошел с корабля на берег и на вершине горы принес богам жертвы, совершив в их честь возлияния. Боги слетелись на запах еды и в награду даровали герою бессмертие.
Ут-напиштим пытается, в свою очередь, принести бессмертие Гильгамешу, однако все его старания оказываются напрасными. Огорченный Гильгамеш возвращается в Урук и просит богов дать ему возможность увидеть хотя бы тень своего друга Энкиду.
Достаточно сравнить этот рассказ с двумя вариантами истории потопа в библейской книге Бытия, чтобы убедиться, что здесь мы имеем дело с литературной обработкой вавилонского мифа.
В этом выдающемся произведении вавилонской литературы выражена реалистическая мысль о неизбежности смерти всех людей и даже героев, совершающих подвиги.
Глава III. Ассиро-вавилонская религия. Философия и этика
Религиозные представления древних ассирийцев
Религии Ассирии и Вавилонии имеют между собой много общего. Основы религиозной системы и почти все божества у ассирийцев и вавилонян были одни и те же. Религиозные тексты (гимны в честь богов, ритуальные предписания т. д.), найденные в библиотеке Ашшурбанапала и в других книгохранилищах Ассирии, сплошь и рядом повторяют вавилонские. Порой только короткие приписки в конце свидетельствуют о том, что они использовались ассирийскими жрецами. Конечно, местные особенности в известной мере накладывали свои отпечатки на религиозные представления, образы богов и богинь, а также обряды. Особенности того или иного племени, природные условия занимаемой ими территории и исторические судьбы страны оказывали определенное воздействие на религиозную систему, воспринятую от вавилонян и частично унаследованную от шумеров. Но все эти заимствования ни в коей мере не были механическими, напротив, они творчески перерабатывались.
Ранее уже было сказано, что во главе ассирийского пантеона стоял древний племенной бог – Ашшур, объявленный царем богов. Двенадцать «великих богов», сохранивших свои вавилонские имена, почитались повсеместно, но ни один из них, даже главный бог Вавилона – Мардук, по мнению ассирийских жрецов, не мог претендовать на верховную власть над вселенной. Это право принадлежало только Ашшуру. При перечислении богов, помогающих ассирийскому царю в борьбе с врагами, Ашшур, как правило, выдвигается на первое место. Супругой Ашшура считалась шумерская богиня Нинлиль или вавилонская Иштар. Впрочем, это не та Иштар, которая почиталась в Уруке или Вавилоне, а ее местное воплощение. Иштар, в свою очередь, раздвоилась, воплотившись в двух богинь, покровительниц разных ассирийских центров: Иштар Ниневийскую и Иштар Арбельскую. Их старались не путать друг с другом.
Из вавилонских богов, культ которых прочно утвердился в Ассирии, особое предпочтение отдавалось богу неба Ану и божественному громовержцу Ададу.
Как уже было сказано, в древней столице Ашшуре в честь этих двух богов был сооружен огромный храм, не уступавший по размерам и блеску храму верховного бога. Вряд ли это было случайностью. В условиях Северной Месопотамии атмосферные осадки имели для земледельца большее значение, чем речные воды. Бог неба и бог грозы, посылающие, по представлениям древних народов, небесные воды, которые насыщают сухую почву, оказывались в сознании ассирийцев более достойными поклонения, чем бог подземных вод Эа, столь почитаемый в Южной Месопотамии.
Показательно, что в летописи Ашшурбананала при описании урожайных лет, наступивших по милости богов, на первое место выдвинут Адад, «пустивший свои ливни», и лишь на втором месте стоит Эа, открывший «источник подземных вод».
Таким образом, вавилоно-шумерские религиозные представления воспринимались ассирийцами в видоизмененном виде, применительно к конкретной географической обстановке.
Надо также учитывать, что ассирийский народ исторически был очень тесно связан с хурритско-хеттским культурным кругом. Интересно, что излюбленным атрибутом бога-громовержца у народов Северо-Западной Азии (хурритов, урартов, хеттов), а также на о-ве Крите была двойная секира, тогда как в Шумере молния воспринималась как огненный кинжал. В ассирийской поэзии и искусстве перемежаются оба образа. Встречающиеся в ассирийском искусстве изображения божества на спине священного животного (например, богиня Иштар на спине льва или быка) также восходят, видимо, к аналогичным хеттско-хурритским образам.
Само собой разумеется, что местные особенности и этнические признаки, придающие индивидуальные внешние формы религиозным верованиям, не являются основными. Главное и определяющее – это строй общества. Судя по клинописным текстам, ко времени их появления ассиро-вавилонская религия уже сформировалась в законченную систему миросозерцания, в которой сохранилось немало элементов, унаследованных от верований первобытных племен.